Не он - Алекс Д

– Ложь, – отрицательно тряхнув головой, бросает Лин. – Я абсолютно здорова.

– В последние месяцы ты часто жаловалась, что таблетки влияют на твои художественные способности, – тем же тоном продолжает мужчина. – Ты говорила, что твои пальцы дрожат и линии получаются нечеткими. Вероятно, ты снова бросила пить лекарства, потому что не могла закончить портрет.

– Что за бред ты несешь?

– Это не бред, Эль, – знакомый голос заставляет Элинор вздрогнуть от неожиданности.

Оторвавшись от ненавистного лица, она переводит взгляд на стоящую в дверях высокую стройную шатенку, взирающую на нее со смесью сочувствия и сожаления. Элегантное коралловое платье сидит идеально, подчёркивая все достоинства идеальной фигуры, и несмотря на яркий цвет, не выглядит вульгарным. Возраст гостьи сходу определить проблематично. Келли Хант из тех женщин, кто шесть часов в сутки отдаёт уходу за своей внешностью, а остальное время – сну и удовольствиям. Правда, она заикалась как-то, что у неё есть работа… Как-то между путешествиями, салонами красоты и прогулками по бутикам.

– Я не ждал тебя так рано, – буднично произносит самозванец, обращаясь к вошедшей.

– Келли…, – Элинор потрясенно выдыхает имя единственной близкой родственницы мужа. К ставшему обыденным чувству ужаса и шока добавляется изумление.

Лин много лет была знакома с Келли Хант, чтобы сомневаться в ее реакции на присутствие чужака, называющегося именем Кристофера, но именно это она и делает – сомневается. После скоропостижной смерти сестры от тяжелой болезни, Келли Хант принимала активное участие в воспитании Кристофера и вряд ли может перепутать любимого племянника с кем-то другим, а значит ее вынудили притворяться и принимать участие в этом ужасающем фарсе.

Крис, как и Лин, рано лишился матери. Это был один из общих факторов, что когда-то сблизили их. У обоих имелись любящие отцы, у Криса – заботливая тетя, а у Лин – мачеха и младший брат, но они все равно чувствовали себя одинокими. У одиночества нет социальной градации, это чувство одинаково терзает каждого из нас. Богатая девочка и бедный мальчик дали друг другу то, что не смогли все остальные, они создали свой идеальный маленький мир и были в нем по-настоящему счастливы, пока не появился чужак, разрушив за один день то, что строилось с таким трудом.

Келли Хант переступает порог спальни и медленно приближается к постели. Поравнявшись с псевдо Кристофером, она кладет руку на его плечо и наклонившись по-родственному тепло целует в щеку.

– Пришлось ускориться. Поняла, что без меня ты не справишься, – негромко отзывается Келли.

Лин не верит собственным ушам. Отказывается верить глазам.

Почему? Почему, чёрт возьми, они все это делают с ней?

В горле застревает отчаянный стон. Если Келли лжет, то кому верить? Лин чувствует, как все краски отливают от лица и леденеют пальцы на руках и ногах.

– Оставь нас, Кристофер. Я сама поговорю с твоей женой, – строго произносит Келли, остановив на Лин обеспокоенной взгляд.

– Я буду в кабинете, – не возражает лживый извращенец.

Элинор передергивает, когда он касается ее щеки тыльной стороной ладони. Длинные черные ресницы опускаются, и она физически ощущает его взгляд на своих губах.

– Зайдешь, как будешь готова обсудить проблему? – мужские пальцы властно подхватывают ее подбородок. – Прошу, Эль, подумай о том, что не ты одна страдаешь. Я чувствую полное бессилие, когда ты такая, – подушечкой большого пальца он проводит по ее нижней губе, и Лин резко уклоняется, одарив его ледяным взглядом.

– Не смей сравнивать. Ты даже приблизительно не можешь понять, что я сейчас чувствую, – грубо бросает она, шумно втягивая воздух. Темные ресницы мужчины вздрагивают, но он встает быстрее, чем Лин успевает поймать его взгляд.

– Ты знаешь, где меня найти, если возникнет желание поговорить, – с этими словами самозванец стремительно покидает спальню.

Глава 3

Дышать стало легче, как только за фальшивым мужем закрылась дверь. Никогда еще присутствие другого человека так сильно не подавляло Элинор, высасывая все жизненные силы, как это происходило в минуты взаимодействия с тем, кто только что покинул спальню.

Встав с кровати, она подходит к окну. В теле ощущается странная необъяснимая легкость, но в голове все еще стоит легкий туман. Однако он не влияет на ее когнитивные способности. Она знает, что у нее нет никакой амнезии. Ни одна женщина не сможет достоверно придумать процесс родов, если никогда этого не переживала в реальности. И Лин имеет в виду не боль. Существуют шрамы, напоминающие о потерях и страданиях, о событиях, оставивших след, выжженное клеймо в душе. Но есть и другие шрамы. Она называет их счастливыми. И боль, через которую они запечатываются в сердцах, несет благословение.

Она помнит, как плакала от счастья, когда Джонаса положили ей на грудь. Крошечного, но уже очень звонкого. Малыш кричал так, что у нее уши закладывало, и первый год Лин практически не удавалось нормально высыпаться. Джо постоянно требовал материнского присутствия и делал это очень и очень громко, а когда Элинор забеременела дочкой, внезапно успокоился, словно почувствовал, что скоро у него появится соратница для игр.

Малышка Милли родилась точно в срок и немного крупнее, чем старший брат. И второй счастливейший момент в жизни Элинор – распахнутые мутноватые глазки, с любопытством взирающие на нее. Считается, что маленькие дети плохо видят в первые дни своей жизни, но только не Милли. Она смотрела на плачущую маму во все глаза. Разве можно забыть это чувство безграничной эйфории, ощущение чуда и прилив безусловной любви от первой встречи с маленьким существом, пришедшим в этот мир, чтобы стать самым важным в жизни родителей? Самой большой любовью и одновременно самым большим страхом.

Шумно вдохнув воздух, Элинор морщится, словно проглотила что-то горькое, и шире распахивает окно. Ей необходимо выветрить отсюда въедливый запах мужского парфюма. Она больше никогда не сможет спокойно реагировать на этот аромат. От бессильной злобы сводит зубы, но она не собирается показывать свою слабость перед врагами. А в том, что в этом доме у Лин не осталось друзей, сомнений нет. Она обязана быть хитрее и сдержаннее, не взрываться, не кидаться на них, ставя под сомнение каждое слово. Действовать так же, как они, притвориться, что верит, выиграть время и потихоньку выбраться из дома. А дальше уже дело полиции.