S-T-I-K-S. Стекловата - Сергей Фролов

Муравейник – так был прозван этот кластер. Много кто тут раньше жил, пока его не подмяли под себя внешники, зачистив от прежних обитателей.

И вот ограда из положенных друг на друга вразбежку легковых автомобилей в пять рядов. В некоторых верхних кабинах оборудованы огневые точки. Их можно было определить по белым и зелёным мешкам с песком, выделявшимся на общем ржавом фоне железной стены. Поверху шли спирали ленты Майера [4 - Разновидность колючей проволоки. ]. Всё это было нужно скорей не для обороны, а для того, чтобы затруднить пленникам побег с «фермы».

В рассветных лучах Мосин транспорт разглядели в оптику ещё на подходе. Охранник влез в кабину служившего воротами фургона-рефрижератора. Из выхлопной трубы вылетел густой дизельный выхлоп, и здоровая махина отъехала, освободилось место для проезда «буханки». За воротами уже нетерпеливо переминалась с ноги на ногу группа встречающих. Ублюдки готовились к ритуалу встречи, когда «скотину» «объезжают». Новичков сразу вышвыривали из машины и избивали ногами до полусмерти. Правда, женщинам «везло», но они были не рады своему везению, и их крики также доносились из беснующейся толпы. Этот раз не был исключением.

Суровый детина с брутальной мордой распахнул заднюю дверь машины.

– О! Мося! А где все-то?

При этом он деловито наматывал на кулак волосы медсестры. В следующую секунду женщина вылетела из салона под ноги бандитам.

– Только мясо? Наши чё? Задержались, подъедут? – покряхтывая, проговорил здоровяк, сжав в жменю одежду на груди у лупатого белобрысого парня и, приподняв его, швырнул ещё дальше первой жертвы. Парнишка улетел далеко, чем вызвал радостный рёв толпы. Мужичок-работяга предусмотрительно начал выходить сам, но заслужил такой пинок, что пройти с ускорением ему пришлось метра с три.

– Чё? Крепкий? – спросил кто-то из толпы, и точный удар в челюсть свалил мужика на землю.

Посмотрев на не пришедшего в себя солдата, залитого кровью, детина смачно сплюнул прямо на него, и обратил свой взор на брюнетку в кабине.

– Какую Белоснежку ты себе заныкал, Мося! Придётся поделиться. Наверное, по дороге останавливался уже с ней.

Мося осёк не в меру раскомандовавшегося Жбана:

– Ээ! Отвали.

Жбан и сам отвалил. Его руки ожгла необычная твёрдость и холодность, как будто за манекен ухватился.

– Эт чё с ней?

– Таблеток наших пережрала, вон, вишь, окостенела. Надо к знахарю её.

Жбан обошёл машину и, открыв пассажирскую дверь, взял девушку на руки.

– Я сам отнесу, – сказал Мося. И Жбан отдал тело ему.

– На, а то я всё веселье пропущу.

Жбану в кабине на глаза попался кусок резинового шланга. Со свистом покручивая шлангом в воздухе, он направился к измывающейся над свежаками толпе.

Мося потащил девку к жилищу Квопы, местной знахарки. За спиной начали раздаваться хлёсткие удары и истошные визги жертв. Квопа стояла, облокотившись на косяк в дверях своего заведения, и щурилась на солнышко, отчего Мосе казалось, что она улыбается. Может, она и улыбалась на самом деле, ведь садисткой она была редкостной. Недаром внешники направили её в эту дыру.

– Глянь-ка на эту – десять таблеток наших проглотила. Да и дар её определи, а то мне показалось, что она нимфа.

Квопа засмеялась:

– Ага, те щас все девки нимфами казаться будут. Ко мне лучше б зашёл перед рейдом.

– Ээ, нет, спасибо, зашёл тут один к тебе поиграться, еле живой ушёл потом. Вон с пленниками играй в свои игры.

Мося бросил закаменевшее тело на операционный стол.

– Так что с ней?

– Ну, от таблеток дней десять в айс-фризе будет. А потом гореть начнёт, тогда её в лёд надо кинуть будет и водой отпаивать. А так сгорит до черноты, или у внешников размораживающий спрей попросить.

Квопа зачем-то начала пристёгивать руки и ноги девушки к кушетке.

– Осмотреть её надо хорошенько, а то вон, гляди, какая вся покусанная да побитая. Я, конечно, поработаю над ней попозже, не надо дар мне разряжать сейчас. На тех во дворе поберегу. Их надо определить, вдруг опасные.

В комнату вошёл Кучер, кучерявый чернявый малый, бывший в Муравейнике за своеобразного администратора от внешников и непосредственно директора «фермы».

Хлопнув бандита по плечу, он спросил:

– Дарова! Где народ-то? Малыш наш где, Седой?

Мося с деланным сожалением пожал плечами:

– Все там остались, под стабом. Я еле ноги унёс. Солдаты крутые в этот раз прилетели. Засаду нашу с ходу прочитали, накрыли всех разом. Я даже и не понял, как всё произошло.

Квопа тем временем довольно ловко и быстро при помощи ножниц раздела замороженную, и вмешалась в разговор:

– Оставь мне её на денёк, как очухается. Хочу послушать возможности её голоска. А этих твоих козлов не жаль, бесполезные всё равно были. Только бухали тут и воздух портили. Новых, может, получше наберём. С новыми-то всегда повеселее.

Мося махнул на Квопу рукой и почесал нос.

– Мне, как очухался, повезло. Смотрю, «буханка» со свежаками стоит сзади боя. Эти все вперёд ускакали. Только два охранника. Я их снял тихонечко под шумок. Свежакам прогнал, что я специально за ними прислан. Даже дар применять не пришлось. Они и поверили, тихо ехали, не рыпались. А я раствор приготовил им, чтоб на всякий случай – вдруг какие дары у них неожиданно откроются. Мне эта «Белоснежка» стеклянная… – бандит указал на кушетку, – нимфой показалась. Так я им дал этот усыпляющий раствор. А у неё, видать, дар какой-то сильный – споровое голодание началось преждевременно, ну и жажда дикая, само собой. Она, в общем, всё сама вылакала…

Кучер прервал Мосю:

– Короче, ты братву всю слил… И если б без добычи вернулся, я бы тебя внешникам на органы самого сдал.

Кучер притворно-равнодушным взглядом посмотрел на операционный стол.

– Девку беру себе за то… И да, теперь тебе никаких поблажек – на «ферму» вход закрыт.

И, видимо, чтобы привлечь Квопу на свою сторону, сказал:

– Полдня Квопе дам с ней позабавиться, и всё! Жалко, у нас ментата нет, проверили бы твои слова.

Его рука тем временем прошлась по слегка небритой голой ноге девушки снизу вверх. Его руку покалывали вставшие дыбом от всеобщей судороги волоски.