Тео и Фридрих

Страница 4

Тео опустил глаза вниз. В спешке он сорвал со стены не фартук, а рыболовный комбинезон, штанины которого нелепо болтались поверх его одежды.

– Ну, а почему бы и нет? Это же резиновые штаны… это… очень практично при готовке варенья, – запнулся Тео. – Их очень просто мыть. Видишь? – Тео намазал на резиновые штаны немного ежевики и легко стёр её тряпкой.

– Гениально. А ты никогда не рассказывал мне о своём открытии, Тео. Держишь лучшие идеи при себе, да? Смотри, я тебе тут ещё ежевики принёс. Теперь мы можем начинать.

Фридрих насыпал ежевику в кастрюлю.

– А где у тебя сахар? – спросил он.

– Сахар! Конечно! Я как раз хотел его достать. Вот только он закончился. Сейчас быстро сбегаю к бабушке Кнудсен, – сказал Тео и тут же исчез.

«Э? Да что здесь происходит? Только я пришёл, как Тео тут же сбежал! И он точно забыл про мой день рождения! »

Расстроенный Фридрих сел за кухонный стол. Взгляд его упал на полную до краёв сахарницу.

«Это уже ни в какие ворота не лезет, до того странно, – удивился он. – А, ладно. – Фридрих добавил горстку сахара к ежевике. – Пускай Тео порадуется свежеприготовленному варенью».

Едва касаясь лапами земли, Тео летел к чаячьей рощице: комбинезон болтался из стороны в сторону и хлестал его по бокам, но на остановки времени не было. Пробегая мимо зарослей ежевики, он вдруг вспомнил, что оставил там велосипед. Не раздумывая ни секунды, Тео бросился в кусты – комбинезон покрылся пятнами ежевичного сока.

Затем, с трудом таща за собой велосипед, он поспешил к самой высокой точке чаячьей рощицы. Там кипела жизнь. Дедушка Кнудсен, устроившись за рулём трактора, завозил наверх прицеп со столом и стульями. Чудак Земмельмайер украшал всё, до чего только мог дотянуться. Получалось очень красиво: на деревьях висели цветные фонарики, а воздух буквально заполонили шарики и воздушные змеи. Молли с остальными чайками репетировали вечернее выступление. Свою группу они назвали «Звон в ушах».

Стоило Молли заметить Тео, как она тут же подлетела к нему.

– Ты себя в зеркале видел? – спросила она и рассмеялась. – Прости, сейчас за Фридрихом я никак не услежу, у нас репетиция.

– Да, я слышу. Не переживай об этом, Фридрих у меня дома и ждёт, когда я вернусь к нему с сахаром. Думает, я варенье готовлю. Отсюда и комбинезон, – путано попытался объяснить свой необычный вид Тео, но Молли быстро потеряла к нему интерес.

– Ну и славно, главное, чтобы мы успели закончить всё вовремя, – понимающе кивнула она и улетела репетировать следующую песню.

«Неважно, дождь за окном, гроза или снег», – широко разевая клювы, затянули птицы.

– Звучит и правда здорово! – восхищённо воскликнул Тео. И всё же он ужасно волновался: – Надеюсь, Фридриху понравится!

Тут к нему подошёл дедушка Кнудсен.

– Слушай, Тео, у нас не хватает стула. Может, сбегаешь быстро к нам домой и принесёшь один?

– Конечно. Я всё равно хотел пойти к бабушке Кнудсен попросить кое-что.

– А, вспомнил, нам ещё нужно немного дров для праздничного костра. Возьмёшь и их тоже?

– Хорошо, дедушка Кнудсен, я захвачу, – пообещал Тео и тут же сорвался с места.

– Замечательно. Тогда поспеши, у нас тут скоро всё будет готово! – прокричал ему вслед дедушка Кнудсен.

Ничего не подозревающий Фридрих тем временем нашёл себе дело по душе. Он облизывал ложку.

– Мм, вкусно, – причмокнул он. Последняя банка ежевичного варенья была закрыта, кухня прибрана, а сам Фридрих сидел за обеденным столом.

«Куда мог подеваться Тео? – спрашивал он себя. – Он же просто хотел добежать до бабушки Кнудсен и взять сахару. Это совсем рядом. Да и зачем ему вообще понадобился сахар, у него и так тут полная сахарница? Тео, конечно, бывает немного рассеянным, но не настолько же! И про мой день рождения совсем забыл… Хм. Может, он за что-то на меня сердится? »

Фридрих никак не мог понять, с чего это Тео стал таким забывчивым. Сколько бы он ни старался, на ум не приходило ни одной стоящей причины.

– Ну, ладно. Тогда пойду-ка гляну, где это он пропал.

Но прежде чем отправиться в путь, Фридрих захватил баночку ежевичного варенья для бабушки Кнудсен.

Рядом с домиком Кнудсенов Фридрих заметил своего друга. Тео носился по окрестностям в престранном виде: мало того что он так и не снял комбинезон, но ещё и умудрился посадить на нём парочку пятен. В одной руке друг сжимал стул, а другой прижимал к боку парочку брёвен.

Фридрих засмеялся.

«Тео всегда думает, что ему под силу утащить на себе всё сразу. Вот только куда он всё это тащит? »

– Тео! Эй!

Но Тео его не слышал. Вокруг свистел ветер и шуршали листья на деревьях.

«Тогда я просто пойду за ним», – решил Фридрих.

Тео свернул за угол и остановился отдышаться.

«Уф, пожалуй, тяжеловато для одного раза». Он бросил дрова прямо посреди тропинки и плюхнулся на стул. «Никогда бы не подумал, что вечеринка требует столько сил. Но зато какой замечательный получится сюрприз! Как бы удивился Фридрих, увидь он меня здесь, – подумал Тео. – Ой, я же совсем забыл про сахар! »

Пока Тео ругал сам себя, из-за угла показался Фридрих.

– Вот так гораздо лучше, – воскликнул он. – Но что ты тут делаешь? Ждёшь автобус? И почему на тебе всё тот же комбинезон? Ты опять готовил варенье? И зачем тебе дрова? И вообще ты сегодня ни о чём не забыл?

– Я? Забыл? Ой… Ну да, конечно! Поэтому я и сел здесь. Я просто задумался. Но как только ты спросил про варенье, я сразу вспомнил! Сахар! Точно, вот что вертелось у меня в голове! Я совершенно про него забыл. Я сейчас…

– Стой, Тео. Не спеши так. В этот раз я не дам тебе просто так исчезнуть и оставить меня одного. Я иду с тобой, – сказал Фридрих.

На это Тео возразить было нечего. Он понял, что Фридрих и так ждал слишком долго. Он бы и сам столько не выдержал.

Читать похожие на «Тео и Фридрих» книги

Фридрих Ницше – гениальный немецкий мыслитель, под влиянием которого находилось большинство выдающихся европейских философов и писателей первой половины XX века, взбунтовавшийся против Бога и буквально всех моральных устоев, провозвестник появления сверхчеловека. Со свойственной ему парадоксальностью мысли, глубиной психологического анализа, яркой, увлекательной, своеобразной манерой письма Ницше развенчивает нравственные предрассудки и проводит ревизию всей европейской культуры. В настоящее

Альфред Адлер, один из основоположников психоанализа, первым задумался, почему заики так часто стремятся на сцену, а калеки так стремятся участвовать в спортивных состязаниях. Эти размышления привели его к открытию механизма гиперкомпенсации в структуре личности, в рамках которого не наличие способностей, а их дефицит толкает человека на великие свершения. Зачем? Что служит истинной причиной этих поступков? Ответ на этот вопрос Альфред Адлер нашел на страницах дневника Ф. Ницше, великого

Винсент Ван Гог (1853—1890) – нидерландский художник-постимпрессионист, ставший одной из ключевых фигур европейского искусства XIX и XX веков. Сегодня его художественное наследие хорошо известно и почитаемо, хотя при жизни Ван Гога не понимали и не принимали современники. Гораздо менее известно эпистолярное наследие художника. Его письма к брату Тео дают возможность узнать мысли и чувства мастера о своем творческом пути с другой стороны.

Фридрих Ницше – немецкий философ, филолог-классик, поэт, автор таких известных трудов, как «По ту сторону добра и зла», «Рождение трагедии из духа музыки», «Антихрист», «Так говорил Заратустра» и другие. «Генеалогия морали» была задумана как приложение к работе «По ту сторону добра и зла». Ницше со свойственной ему парадоксальностью мысли и глубиной психологического анализа развенчивает нравственные предрассудки и проводит ревизию всей европейской культуры. В сборник вошел также «Казус Вагнер»,

Фридрих Ницше – немецкий философ, филолог-классик, поэт, великий ниспровергатель кумиров, антихристианин и нигилист, автор знаменитых трудов, вот уже полтора века волнующих воображение читателей всего мира. Рождение самобытного, оригинального – это всегда скандал и шок. Таково первое произведение философа «Рождение трагедии из духа музыки», оказавшее большое влияние на искусство и философию XX века.

Коала Корни любит ходить в детский сад. Он настолько повзрослел, что отправился с родителями в кемпинг, встретился с зубной феей и пожарными и научился печь пирог. Серия из двух художественных книг «Корни» предназначена для первого чтения вслух детям от двух лет. Идеальное соотношение текста и цветных иллюстраций для раннего возраста: родитель читает, ребенок смотрит картинки.

Маленький Тео первый раз идёт в детский сад. Конечно, ему страшно: как там будет? Но оказывается, что детский сад – это здорово! Каждый день происходит что-то новое. Можно ездить на велосипеде и катать друзей, играть в песочнице и даже праздновать день рождения! «Книги про маленького Тео – это не просто чтение, а помощник для диалога с ребёнком. Каждая фраза – приглашение к обсуждению. Не торопитесь читать, задавайте вопросы: „У Тео так, а у тебя как?“, „Оливер обиделся. Как думаешь почему?“,

Тео редко думает о себе. Разве что как об османском султане или плывущем против течения лососе. Но скорее всего он слишком занят болтовней об утках, спорами о революциях или чтением стихов. Ему никогда не бывает скучно, а в его квартире, которую он делит с друзьями, никогда не бывает тихо. Здесь они танцуют, борются с бессонницей, любуются солнечным светом в пыльных окнах и не верят в драмы страшнее сбежавшего кофе. И никогда, никогда не говорят о будущем.

Немецкий философ Фридрих Ницше (1844-1900) принадлежит к числу мыслителей, получивших поистине мировую известность, чьи оригинальные идеи пережили их творца на целое столетие и во многом определили философию XX века. Он автор таких известных сочинений, как «Веселая наука», «Антихрист», «Генеалогия морали», «Так говорил Заратустра», «По ту сторону добра и зла», «Я и Оно» и других. Ницше не успел закончить работу над своей последней книгой «Воля к власти». Последние несколько лет своей жизни он

Фридрих Энгельс – немецкий мыслитель и, вероятно, самый яркий ученый-полемист XIX века. Нет сомнения в том, что без талантливого пера Ф. Энгельса у К. Маркса было бы гораздо меньше сторонников и единомышленников, а идеи марксизма гораздо медленней становились бы политическими и нравственными убеждениями людей. Читать работы Ф. Энгельса даже спустя полтора века бесконечно интересно, поскольку Ф. Энгельс обладал необычайно легким слогом, легкость которого ощущается даже после перевода на