Защити свою любовь - Люси Скоур

– О, неужели?

– Я здесь работаю начальником пожарной части, – сказал он. – Мне всегда хотелось быть пожарным. И я был хорошим пожарным. Достаточно хорошим для того, чтобы продвинуться по служебной лестнице. Догадайся, сколько раз шефу пожарных приходится входить в горящее здание?

Она понимающе улыбнулась.

– Примерно так же часто, как семейному врачу приходится интубировать пострадавшего в вертолете?

– Бинго, Дрими. Мы с тобой друзья. Два сапога пара. Итак, если тебе нужно отвлечься от однообразной работы…

– Тем не менее важной однообразной работы, – напомнила она ему.

Он кивнул, уступая ей.

– Кто-то должен измерять температуру и выписывать рецепты.

– А кто-то должен организовать парней, которые едут на пожар.

– И девушек, – сказал он, подмигивая и показывая на нее пальцем.

– И девушек, – согласилась она. Вздохнув, она еще раз оглядела комнату. – Это место тебе подходит.

Оно подходило ему раньше. Линк не был уверен, что это все еще так. Недавно он заметил, что к нему подкрадывается беспокойство, которого он очень давно не испытывал.

– Кто это? – спросила Дрими, кивая на фотографию на стене.

– Это моя сестра. Она вместе с тремя детьми живет в Седоне. У тебя есть дети?

– Малыши или постарше?

– Те и другие. Мальчики и девочки.

Она выждала секунду, которая продолжалась достаточно долго для того, чтобы он понял, что дальше последует либо ложь, либо лишь небольшая часть сложной истории.

– Нет. У меня их никогда не было. И закончим на этой ноте, мне нужно идти на работу.

Он встал вместе с ней и проводил до двери, Саншайн шла за ним по пятам.

– Удачи тебе, док, когда будешь раскладывать шпатели.

– Желаю получить удовольствие от бумажной работы, шеф.

Открыв перед ней дверь, он обрадовался, видя, как она неторопливо пересекает асфальтовую дорогу и идет к тротуару.

«Без машины, – отметил он. – Интересно».

Дрими была головоломкой, которую необходимо было решить.

Глава 7

Пожарная часть Биневеленса располагалась в двухэтажном здании, где не текли краны, водителям не приходилось быть внимательными, чтобы вписаться в жалкие четыре дюйма зазора в воротах гаража, а мебель не пахла так, словно на ней десятилетиями пукали пожарные.

Они переехали сюда три года назад после сбора средств продолжительностью в целую жизнь и грантов, получаемых при жизни нескольких поколений.

Но Линк отчасти тосковал по старому кирпичному зданию пожарной части с застревающими гаражными дверями, потрескавшимся бетонным покрытием и обшитыми деревянными панелями помещениями с неровными, скрипучими полами.

– Доброе утро, – крикнул он, проходя через открытый ангар. Пересменка официально проходила в семь часов утра, но после крупных происшествий пожарные обычно приходили пораньше, чтобы узнать новости у своих коллег.

– Доброе утро, шеф, – эхом отозвалась команда.

– Как плечо? – спросила его заместитель Келли Ву, легко спрыгивая с моторного отсека и захлопывая люк.

Она, с черными волосами, стильно подстриженными «под мальчика», ленивой походкой вошла в ангар, глядя на все с высоты своих пяти футов и шести дюймов. По ее словам, так ей было удобнее под капюшоном и шлемом. Отсутствие длинных ног она компенсировала проворством и необычайной силой. В сорок пять лет она ради развлечения принимала участие в грязевых гонках на длинные дистанции и сделала себе такую же татуировку, как ее восемнадцатилетняя дочь.

– В полном порядке, – приврал Линк. На самом деле, оно адски болело.

Саншайн обежала всех вокруг, приветствуя каждого с одинаковым энтузиазмом. Она позволила Келли почесать себя, а потом радостно помчалась к лестнице на кухню, где ее ожидало разнообразное собачье угощение.

В гараже пахло бензином и освежителями воздуха. Для Линка этот запах означал новую жизнь. Неважно, через какие испытания прошли накануне машины и оборудование, все должно было выглядеть как новенькое.

Двое волонтеров из дневной смены уже осматривали двигатели, проверяли аптечки и аварийное освещение, а последний ночной расчет докладывал о ликвидации последствий аварии.

Каждый день начинался с доскональной проверки всего оборудования и машин. Личное снаряжение было уложено, оборудование проверено, каждое устройство тщательно осмотрено.

Ежедневный контроль доставлял своеобразное удовлетворение, почти как после медитации. Он физически и ментально готовил их ко всему, что бы ни случилось.

– Ты не должен носить перевязь? – строго, как мать, спросила Келли.

– Ты не должна купить своему ребенку еще одного хомяка?

– Ты увиливаешь, – коротко бросила она в ответ. – А это намечено на сегодняшний вечер. До сих пор не понимаю, как последний маленький мохнатый ублюдок выбрался из чертова шара.

– Ведь это ты назвала его Гудини.

– Я просто надеюсь, что он не залезет в вентиляционное отверстие или еще куда-нибудь. – Она вздохнула.

Оконное стекло сверкало под утренним солнцем. Команда гордилась своим новым депо. По субботам проводилась уборка. Было гораздо легче – и намного приятнее – убираться в новеньком здании, а не пытаться отскрести от скопившейся за долгие десятилетия грязи дерьмовое коричневое ковровое покрытие.

Новое здание еще не потеряло своей свежести.

– Хочешь провести летучку? – предложила Келли.

– Если она будет включать в себя кофе, – зевнул Линк. Он хотел было потянуться, но остановился, почувствовав боль в плече.

Он спал как убитый, но еще часок-другой ему не помешал бы.

Келли поднялась вслед за ним по лестнице, и они нырнули в кухню.

– Доброе утро, шеф, – приветствовал его Зейн Джонс по прозвищу Верхолаз, державший в одной руке рогалик, а в другой – спортивную сумку. Утром после серьезной аварии городская кулинария всегда завозила рогалики. Еще одно преимущество жизни в маленьком городке.

– В чем дело, Верхолаз?

– Я слышал, ты довольно сильно травмировал плечо, – сказал тот. Верхолаз был низкорослым и коренастым, но обладал выносливостью профессионального спортсмена. Он получил свое прозвище за организацию благотворительного мероприятия в память погибших 11 сентября, где одолел сто десять этажей на тренажере «лестница» в полном снаряжении.

Линк пожал плечами и тут же пожалел об этом.

– Все нормально. Если хочешь знать мое мнение, то доктор была чересчур осторожна.