Волшебная сумка Гермионы - Наталия Миронина

Кира наблюдала за всем этим с тревогой. Она беспокоилась, что ее муж Виктор, поглощенный решением краткосрочных задач выживания, не имеет времени и желания решить задачу главную – найти хорошо оплачиваемую работу. Киру это злило и пугало. Однажды она не выдержала и на очередной призыв «купить дешевле» ответила:

– Не экономить надо, а зарабатывать! И тебе, как мужчине, это хорошо бы понимать.

Удивительно, но это фраза отрезвила Виктора, вскоре он устроился в автопарк, где получал очень небольшие деньги. Иногда брал частные заказы, и теперь они хоть как-то сводили концы с концами. Кира, уже не слушая мужа, вернулась в поликлинику, а потом познакомилась с Людой Вороновой….

– Не переживай, мы не всегда выходим замуж за тех, за кого надо. Что-то вдруг случается с нами, и мы словно сами в петлю лезем. А потом начинаем ножками дрыгать, чтобы спастись, – проговорила Люда, видя, что Кира расстроенно молчит.

– Я думала, что устала переживать. Что вообще не буду реагировать. А не получается.

– Это хорошо, – кивнула Люда, – значит, будешь бороться.

– С ним? С Виктором? – ужаснулась Кира.

– Нет, что ты! Будешь бороться не с кем-то, а за себя! И что-то мне подсказывает, что сейчас начинается первый раунд этой борьбы.

Кира только пожала плечами.

В специальном магазине они купили все необходимое. Когда Кира шила первую сумку, она все точно разузнала про работу с кожей и замшей. Иглы она взяла с трехгранным острием – такие справляются даже с плотной кожей. Еще Кира выбрала большие ножницы, специальный нож, который назывался сапожным. Именно им полагается резать замшу и кожу. Они купили эластичные нитки четырех цветов: черные, коричневые, рыжие, синие, и капроновые – для ручной отделки. Еще клеевую ленту, клей резиновый и ПВА.

– Зачем клей? – спросила Люда.

– Иногда швы можно просто проклеить.

– Будет держаться?

– Да, так будет аккуратнее. А укрепить можно специальной лентой.

Воронова посмотрела на Киру с уважением.

– Я думала, ты действительно от нечего делать эту свою сумку сшила, на авось, а ты, оказывается, все разузнала.

– Хотелось все сделать на совесть, – откликнулась Кира.

Потом они выбрали атлас для подкладки и множество всякой фурнитуры – заклепочек, винтиков, гвоздиков. Они проконсультировались с продавцами и накупили кальки, портняжных мелков и булавок.

– Дай мне, пожалуйста, чеки, – сказала Кира, видя, как Людмила оплачивает покупки.

– Возьми, – не стала спорить Воронова, – но только зачем они тебе?

– Если сумка не получится, я тебе эти деньги верну.

– Хорошо. Дело есть дело, – согласилась Людмила.

Вернулись они поздно – Людмила потянула Киру в кафе. Кира, помня, что у нее в кошельке совсем немного денег, попыталась отказаться, но Воронова была неумолима:

– Не будь ребенком. Мы устали, надо передохнуть. Я давно хотела тебя пригласить куда-нибудь.

– Ты и так за работу очень хорошо платишь, – сурово сказала Кира.

– Есть вещи, которые оплатить невозможно. Например, деликатность, понимание, чуткость, дружеское отношение.

Кира смирилась. Они уселись за столик на верхнем этаже огромного магазина, заказали кофе, салат, пирожные.

– Хорошо здесь, – выдохнула Кира. Она двести лет не была нигде. В лучшие времена Виктор отказывался ходить по кафе, а уж теперь-то и вовсе видел в этом преступление. А Кире так хотелось иногда нарядно одеться, посидеть за столиком, посмотреть на людей, а главное – никуда не спешить.

– Люда, я спрошу у тебя. Хочешь, отвечай, нет – не надо. Не обижусь.

– Спрашивай.

– Кто у вас деньгами заведует? Кто решает, что купить, а что не покупать? Наверное, муж твой, Сергей?

Людмила задумалась:

– По-разному бывает. Большую часть мелких проблем решаю я. Покупку мебели или машины, понятно, он. Но он же зарабатывает.

– Понятно. У нас почти так же.

– И тебе это не нравится?

– Да, очень тяжело. К тому же Виктор бывает… – Кира замялась. Она не любила выносить сор из избы.

– Можешь не объяснять. Понимаю. Могу дать совет.

– Какой? Развестись?

– Что ты? ! У вас дочка.

– Ты как моя мама.

– Ну, она же права. Попробуй ситуацию немного изменить.

– Я завишу от него. Не так, как несколько лет назад, но все равно.

– Странный ты человек, – улыбнулась Воронова, – проблему понимаешь, но решения не видишь. Так не бывает.

– Как? Я работаю, получать больше я не могу, хоть тресни. Хорошо, мама с Леночкой иногда сидит… Ох… – Кира вдруг спохватилась и густо покраснела.

Она только сейчас сообразила, как бестактен разговор, который она завела. Люда Воронова – ее работодатель, она ей деньги платит. И теперь получается, Кира жалуется на нехватку денег.

– Но дело даже не в деньгах, дело в том, что Виктор словно чужой. Посторонний. Вроде заботится, но… Лучше бы не заботился, – нашлась Кира.

– Иногда мужчины пользуются тем, что жены от них зависят. И позволяют себе.

– Ага, а если жена будет независима, мужа это остановит? Интересно, зачем мне муж, который меня боится? Или опасается? Или просто считается с моей силой? И почему так должно быть в семье?

– Потому что семья – это то же соревнование, тот же офис, где собрались люди с амбициями и стараются завоевать место под солнцем.

– Если так, то любовь – совершенно лишняя штука.

– Не всегда она бывает. Вот нам с тобой, например, она не встретилась. – Люда отпила кофе из чашки.

Кира с изумлением посмотрела на нее. Бывая в уютном, звенящем от детских голосов и полном дорогих, красивых вещей доме, не раз наблюдая за общением супругов, Кира и подумать не могла, что и там нет счастья.

– Неужели! Я бы никогда не подумала! – воскликнула Кира.

Вернулась Кира поздно. Муж демонстративно не встал с дивана и не встретил ее. Телевизор орал во всю мощь, на кухне была оставлена грязная посуда. Кира положила покупки на стол, постояла, потом решительно прошла на террасу. Это была небольшая комната с узорчатым стеклом по двум сторонам и с отдельным выходом. На террасу можно было попасть из дома и из сада. Летом здесь было прохладно, а зимой тепло: рамы были двойными, стены утепленными. Стоял небольшой диван, стол с двумя стульями, маленькая этажерка и пузатый комод с множеством отделений. Кира померила шагами террасу и решительно вернулась в дом. Через некоторое время она внесла старый торшер, красивую скатерть, две картинки в красных рамках. Еще она принесла маленькие подушки – цветные наволочки она сшила от нечего делать, когда была беременной. Маленький электрический чайник, любимые чашки, яркие тарелки, ложки, салфетки – все это разместилось в одной из секций комода. Самым сложным было втащить старую зингеровскую ножную машинку. Колесики скрипели, проворачивались, машинка упиралась, словно старая коза. Муж с дивана искоса следил за этой борьбой, но голоса не подал и не помог. Наконец Кира втащила машинку и поставила ее в угол. «Отлично! И очень даже уютно! » – подумала она. Действительно, терраса преобразилась. Из помещения, где вечно оставляли, приходя с улицы, резиновые сапоги, сандалии, сорванные букеты и ведра, она превратилась в уютную мастерскую – еще старые занавески в мелкий цветочек, желтый свет торшера, диван с подушками, стопки книжек на этажерке. Кира плотно задернула занавески, потом с минуту помедлила и решительно прикрыла «домашнюю» дверь. Шум телевизора стих, теперь слышен был сад, по которому гулял летний ветер. Кира почувствовала облегчение – словно закрытая дверь отделила ее от чего-то неприятного и совершенно неразрешимого.