Скажи мне, кто я - Адриана Мэзер

– Каждая участница получит по такому лоскуту. – Блэквуд демонстрирует два куска серой ткани. – Их нужно прикрепить к вашим брюкам сзади, и они должны все время оставаться там. Ваша задача – украсть лоскут соперницы. Побеждает та, которая сделает это первой.

Боже мой! Я снова осматриваюсь, на этот раз наспех создавая в уме карту помещения. Лестница находится прямо у меня за спиной. Справа – гобелен и коридор с охранником. Еще один гобелен, трещинка в стене чуть ниже уровня моей талии, над трещинкой – факел, потом гобелен, дверь. Противоположная стена – зеркальное отражение первой, только без трещины.

– Нам понадобится еще одна участница, – говорит Блэквуд. Аарья тут же поднимает руку. – Все остальные должны оставаться на своих местах. Новембер, твоей соперницей будет… – Она бегло осматривает группу и останавливается на миниатюрной девушке рядом с Аарьей, которая с завистью смотрела на Инес. – Никта.

«Никта, – переводит мой мозг, – греческая богиня ночи, мать сна и… ах да, смерти».

Судя по тихим вздохам и смешкам, это имя ей, видимо, подходит. Девушка скидывает мантию и встает слева от меня, бросает на меня взгляд, и я вижу, что она уже решила: я не представляю угрозы. Что ж, посмотрим…

Никта так мала ростом, что едва достает мне до плеча. Теперь, когда она так близко, я замечаю тонкую черную линию над ее верхними ресницами, образовывающую стрелки в уголках глаз, что делает ее глаза похожими на кошачьи. А поскольку Блэквуд запрещает личные вещи, могу лишь предположить, что Никта либо сама изготавливает косметику, либо эта линия – татуировка. Обычно я не оцениваю противников по макияжу, но в данном случае это говорит о том, что она находчива, упряма и не склонна подчиняться чужой воле.

Блэквуд прикрепляет лоскуты к нашим легинсам сзади. Снова смотрю на трещину в стене. Кажется, она как раз на уровне серого лоскута Никты.

Блэквуд берет нас за руки и разводит в разные стороны – меня вправо, Никту влево. Потом кивает двум охранникам позади нас, и они идут к факелам в разных концах вестибюля. Ближе всех ко мне оказывается тот самый охранник – с крестообразным шрамом. Надо же, этот парень прямо-таки вездесущий.

Охранники поднимают над факелами шесты с металлическими конусами и гасят пламя. Комната погружается во мрак – как при игре вслепую. И я уверена, что даже когда глаза привыкнут к темноте, легче не станет: здесь нет окон.

Со стороны коридора раздается стук, наверняка сигнализирующий, что охранники вернулись на свои посты. В комнате царит пугающая тишина. Не слышно даже дыхания.

– Начинайте, – командует Блэквуд и отпускает мою руку.

Сердце уходит в пятки. Ничто так не вселяет ужас, как ощущение абсолютной темноты, в которой на тебя, вероятно, охотится греческий ниндзя. А если я плохо проявлю себя в этом упражнении, вся школа поймет, что я муха в гуще пауков.

Делаю несколько осторожных шагов, выходя за пределы круга сидящих девушек.

Видимо, я прохожу очень близко к крайней девушке, потому что ощущаю тепло ее тела. Сапоги бесшумно передвигаются по каменному полу. Но вся беда в том, что шагов Никты тоже не слышно. «Только бы добраться до того факела…»

Я обхожу девушек сзади, почти вплотную к их спинам, пока, как мне кажется, не достигаю примерного положения факела. Осторожно выставляю руки вперед, пытаясь почувствовать тепло Никты, но ощущаю только холодный воздух. «Ну, удачи мне! » Делаю шаг в сторону стены, и тут что-то задевает мою лодыжку, и я, не удержавшись, с шумом падаю вперед. Кто-то смеется; бьюсь об заклад, что это Аарья. Эта девчонка мне уже порядком надоела.

– Жульничаешь, Аарья, – возмущаюсь я. В обычное время я бы спокойно продолжала игру, но не могу допустить, чтобы Блэквуд и все девушки решили, будто я так плохо ориентируюсь в темноте, что спотыкаюсь на ровном месте.

– Кто жульничает? Я же не виновата, что ты такая неуклюжая, – отвечает Аарья с американским акцентом, идеально копирующим мой.

Чиркает спичка, и комнату озаряет свет.

Блэквуд держит перед собой свечу.

– Хватит. Аарья, ты не участвуешь в этом соревновании. Я же велела всем оставаться на своих местах. Но, Новембер, сюрпризы – дело обычное. Люди не всегда следуют правилам. Ты полагала, что смысл этого соревнования заключается в честной игре?

Все мы смотрим на нее, в том числе Никта, которая стоит рядом со мной, сжимая в руках мой лоскут, и улыбается так, словно хочет сказать: «Так и знала, что надеру тебе задницу». Это даже не злорадство, а констатация факта.

Вот черт! Мало того что я проиграла, так меня еще и выставили дурой.

– Разрешите мне попробовать еще раз, – прошу я.

– Ты проиграла, Новембер, – говорит Блэквуд.

– Знаю. Но вы только что рассказали нам о девушке, которая проигрывала, чтобы победить, – с улыбкой парирую я. – Посмотрим, сможет ли Никта победить без помощи Аарьи.

– Чтобы победить тебя, никому не нужна помощь Аарьи, – резко отвечает Никта, и я вижу, что ее раздражает сама мысль о повторном состязании. Судя по акценту, она действительно гречанка.

В комнате царит полнейшая тишина. Все переводят глаза с меня на Блэквуд. Директриса шевелит губами, будто пробует эту идею на вкус, затем небрежно кивает. Я без промедления занимаю стартовую позицию, пока она не передумала.

Блэквуд снова прикрепляет нам лоскуты. Поглядываю в сторону Никты, а та мрачно смотрит на меня. Анализирую свои действия: уж не совершила ли я большую ошибку? В конце концов, она пошла прямо на меня, даже не пытаясь обойти круг с другой стороны.

Блэквуд задувает свечу. Комнату снова поглощает тьма. Через три удара моего сердца она отпускает руку.

Бегу к стене, даже не пытаясь не шуметь. Хлопаю рукой по камню и слышу, как девчонки хихикают. Быстро ощупываю стену, пытаясь найти трещину. «Вот она». Поднимаю руку, хватаю незажженный факел и со всей силы кидаю его на другой конец комнаты подальше от девушек.

Он с грохотом катится по полу. Раздаются удивленные вдохи. Я хватаю край тяжелого гобелена и тяну его на себя, затем резко отталкиваю, и он с шорохом отлетает в том направлении, где, как я надеюсь, стоит охранник со шрамом. По скрипу кожаной одежды я понимаю, что охранник пытается изменить позу, и я рада, что достигла цели. Посреди всего этого шума я цепляюсь обеими руками за пустое крепление для факела у себя над головой.