Прочитай меня - Лара Дивеева

Жаль, что я еще в детстве научилась не верить в хорошее, потому что его могут отнять. Осмеять. Растоптать надежду.

– Это были детские сказки, – натянуто улыбаюсь.

Никита наклоняется ближе и шепчет:

– Сходишь со мной на свидание, сказочная Аля?

На языке пульсирует «нет», что неожиданно, ведь отголоски школьной влюбленности еще звенят в ушах. Золушке пора бежать, мне не место в Никитином дворце. Я превратилась в Изабеллу Ларину, заняла ее место в прямом и переносном смысле, но это только снаружи. Внутри я все та же, и обиды, боль и неуверенность по-прежнему со мной. Лучше уехать на высокой ноте, на пике успеха, потому что отсюда есть только один путь – вниз.

– Не отказывай мне, А-ля, прекрасная А-ля, – игриво напевает Никита. – Встретимся завтра?

Я с тоской смотрю на одноклассников, потом на телефон в надежде, что мне помешают сказать «да». Но на нас не обращают внимания, и я не в силах предать свою юношескую мечту.

– Почему бы и нет. – Пожимаю плечами, подавляя невероятное волнение внутри.

Учителя сказали, что каждый может стать кем угодно. Достичь любых высот. Воплотить в жизнь любую мечту. Они говорили правду. Я получила желаемое, хотя и с опозданием. У меня, Али Гончаровой, идеальная внешность, благополучная жизнь и мужчина, в которого я влюбилась с первого взгляда.

Я переплетаю наманикюренные пальцы и не отрываясь смотрю на дверь. Хочется бежать. Внутри плещется пустота с привкусом страха.

Я оказалась совершенно не готова к тому, чего когда-то жаждала всем сердцем.

Глава 2

Свидание

За рулем дорогой спортивной машины Никита выглядит очень органично, как и положено человеку, рожденному в достатке.

– Я не могу выйти, здесь бешеное движение. Сядешь сама?

Салон машины пахнет кожей, лимоном и деньгами. Я непроизвольно ежусь, сжимаюсь, стараясь занимать как можно меньше места. Я люблю машины, но эта роскошная модель кажется частичкой мира Никиты, в котором я чувствую себя неуютно, как нежеланная Золушка.

– Недавно купил! – Никита любовно поглаживает руль. – Только ничего не трогай, а то останутся следы, а они меня дико раздражают. Ты ведь наверняка пользуешься кремом для рук.

– Пользуюсь, – отдергиваю протянутую руку.

– Как тебе машина?

– Красивая.

– Красивая женщина в красивой машине! – Никита подмигивает. – Мы с тобой хорошо смотримся, не находишь?

Я улыбаюсь, закрепляя в памяти очередной комплимент. Приходится напомнить себе, что именно ради этого я и приехала. Сегодня я в самом обычном платье. Привезла с собой несколько на случай, если тетин план нарядить меня в отказные бренды провалится.

Глянув на меня, Никита усмехается.

– Почему ты смущаешься? С такой внешностью надо чувствовать себя королевой, а ты прижалась к двери, будто собираешься выпрыгнуть.

– Я не собираюсь выпрыгивать, – фыркаю в ответ. И к двери я не прижимаюсь, боюсь оставить следы на кожаной обивке.

Никита следит за мной, пока я посмеиваюсь своим мыслям. Обиженная и влюбленная девочка внутри меня торжествует, и я не хочу портить ее праздник, но и не могу больше слепо восхищаться Никитой. Я выросла.

– Вот и хорошо, что не собираешься выпрыгивать, потому что у нас с тобой большие планы, – объявляет он загадочно.

– Большие?

Никита склоняется ближе, кладет ладонь на мое колено и подмигивает. Мне нравится его парфюм, ненавязчивый, терпкий. Не стану лгать – несмотря на прошлые обиды, близость Никиты волнует. В юности я бы отдала левую руку за одно, самое невинное свидание. А если бы к нему прилагался поцелуй, то и правую.

– Гро-мад-ны-е планы. Ох, Гончарова, не красней ты так! Красавица и скромница, цены тебе нет. Это я должен волноваться, а не ты.

Никита берет меня за руку, переплетает наши пальцы. Так и ведет машину, держа мою руку в своей. То ли пытается успокоить, то ли боится, что запачкаю интерьер.

– Давай поговорим начистоту, – предлагает мягким, вкрадчивым тоном. – Ты смущаешься, потому что я нравился тебе в школе и чувства до сих пор сохранились. Я прав?

– Я не смущаюсь…

– Аля, я говорю что вижу. Ты покраснела и старательно избегаешь моего взгляда. Я знаю, что ты была в меня влюблена.

Отрицать глупо, о моей влюбленности знали все, включая Никиту. Мои чувства были настолько очевидными, что признаний не требовалось.

– Не надо стесняться, я многим нравился. – Никита беззаботно машет рукой. – В юношеском возрасте хочется охватить всех девчонок, никого не пропустить, но увы, приходилось выбирать. А остальные обижались. – Остановившись у светофора, он задумчиво хмурится и постукивает указательным пальцем по рулю. – Скажи, а ты уверена, что между нами совсем ничего не было?

Он серьезно?

– Да, я уверена, что между нами ничего не было, – отвечаю сдержанно, несмотря на то что вопрос меня ошарашил.

Смотрю на Никиту так пристально, будто могу взглядом прочитать его воспоминания. То, как беззаботно и легко он говорит о моей влюбленности, задевает больной нерв в душе. Я сказала, что между нами ничего не было, но это неправда. Между нами было очень многое. Например, то, как Никита с друзьями потешались над моей влюбленностью, выставляли на посмешище. Однако это не тушило чувства в моем одержимом сердце. Наивная, я вешала все грехи на себя.

– Точно уверена, что ничего не было? – спрашивает Никита на полном серьезе.

– На сто процентов. – В моем голосе звякают льдинки.

– Я спрашиваю на всякий случай, потому что, когда Макс стал с дедовой дачи самогон тырить, я месяца три ходил в тумане. Память раскрошило напрочь, – объясняет он. – Но я рад, что между нами ничего не было, теперь мы можем начать с чистого листа.

С чистого листа.

Я приехала на вечер встречи, чтобы найти новый чистый лист или отмыть старый. Увы, стало очевидно, что отмыть старый не получится. Сегодняшняя улыбка не стирает прошлую жестокость. Свежая победа не излечит былую боль. Хмурясь, я ловлю себя на том, что не хочу ничего стирать и переписывать. Мне неприятно, что Никита не помнит и не понимает, какую боль причинил мне в школе.