Тот самый одноклассник - Лара Дивеева

– А сейчас будет ещё лучше, – обещает.

Женщины придают особое значение тому, остаётся ли мужчина на ночь. В нашем случае всё проще – мы так и не засыпаем.

– Не ходи больше на выставку, – просит Данила на следующее утро. – Не трепли себе нервы. Лучше выспись, а я вернусь после работы.

Он вернётся вечером. Значит, наши отношения не на одну ночь. Я добровольно зашла в зыбучие пески, погрузилась по горло и жду, что будет дальше.

– Если соскучишься, приезжай в магазин, и я познакомлю тебя с друзьями, – предлагает.

С друзьями? Уже? !

Сев на постели, отодвигаю ширму, чтобы увидеть лицо Данилы. Увидеть-то увидела, а вот что сказать – не придумала. Наши отношения развиваются со скоростью, от которой захватывает дух.

– Почему ты смотришь на меня с таким священным ужасом? Ты же спрашивала про магазин, вот и зайди, если хочешь посмотреть.

– Хорошо.

Мне не заснуть. Брожу по квартире озадаченная, довольная и приятно опустошённая.

Пытаюсь рисовать, но карандаш валится из рук. Говорят, такое случается при влюблённости?

***

Данила Резник и я. Я и Данила Резник. Мы встречаемся уже две недели. Не обсуждаем наши отношения, не вешаем на них ярлык. Данила приходит по вечерам и остаётся у меня. Не каждый день, но если не приходит, если уезжает на концерты, то звонит. Он по-прежнему не пускает меня на выставку, чтобы не волновалась. Успешно отвлекает меня собой.

Но сегодня аукцион, и я не могу остаться дома. Данила пытался меня переубедить, но я была непреклонна, и тогда он пошёл со мной. Мы на выставке вместе, как пара. Общаемся со знакомыми, но постоянно ищем друг друга в толпе. Не сдержавшись, Данила ведёт меня на лестницу, и мы целуемся взахлёб, словно не виделись целый месяц.

– Ты мне не доверяешь, – смеюсь. – Ревнуешь к Арку.

– Я скучаю, когда тебя нет рядом. Поехали домой!

– Я не могу, через час аукцион.

Данила улыбается, и в его улыбке поровну нежности и мольбы. Придвигается ближе, прижимает меня к стене и шепчет:

– Дело в том, что у меня возникла небольшая проблема. – Надавливает бёдрами и прикусывает мою губу. – Чувствуешь какая?

– Похоже, что у твоей проблемы впечатляющие размеры, – улыбаюсь.

Мысли плывут. Моргаю, разгоняя марево желания, но тело уже отзывается на ласки.

– М-м-м… похоже, у тебя тоже возникла проблема, – улыбается Данила. – А давай моя большая проблема решит твою маленькую проблему? – С этими словами он запускает руку туда, куда, совершенно точно, не суются в общественном месте.

Повисаю на нём, ослабев от неожиданности, и в этот момент аукцион кажется блажью. Мелким событием в сладком потоке моих отношений с Данилой Резником.

– Скажи, что я тебе нужен, Ника! – просит он. Когда Данила топит меня в силе и нежности синего взгляда, я не могу отказать.

– Очень. Очень. – Моё традиционное двойное «очень». Одно – ему, второе – мне.

Я должна пойти на аукцион, чтобы увидеть, как продадут или не продадут мои работы. Должна…

– Поехали домой! – соглашаюсь.

Пока мы спускаемся по лестнице, я искоса слежу за лицом Данилы, ожидая увидеть на нём торжество. Я не дурочка и догадываюсь, что происходит. Он нарочно отвлёк меня и везёт домой, чтобы оградить от переживаний на аукционе. Ведь если не купят мои работы, ему предстоит справляться с моей депрессией.

Но на его лице только нежность, а в глазах – туман желания.

Дома он усаживает меня на постель, но, когда я запускаю ищущие руки под его рубашку, останавливает.

– Подожди! Ты должна кое-что знать.

Внутри появляется мерзкое ощущение, словно я проглотила ледяную рыбину. В глубине души я всё ещё жду подвоха, признания, что наши отношения – всего лишь игра для Данилы. Как будто вот-вот вбегут его дружки и посмеются над наивной старостой.

– Угу? – нахожу в себе силы ответить.

– В школе ты не обращала на меня внимания и встречалась с Гришей. Я подозревал, что вы просто друзья, но так и не признался, что я тебя любил.

А ведь я подозревала, какие чувства прятал его синий взгляд. Не могла на них ответить, поэтому притворилась, что не знаю.

Данила садится рядом и берёт меня за руку.

– Ты любила Гришу?

– Я хорошо к нему относилась.

– Я так и знал, что не любила, но всё равно держалась от меня подальше. И Гришу настроила, чтобы он за мной следил. Я тебя не осуждаю, Ника, ты поступила правильно, ведь я был никем, пустым местом. А теперь… мне показалось, что в кафе ты смотрела на меня по-другому, не так, как в школе. Словно готова дать мне шанс. Я знаменит, да и деньги появились, а мои чувства никуда не делись.

Данила решил, что я повелась на его деньги и славу. Он совсем меня не знает.

– Деньги и слава только мешают. Из-за них ты всё время на виду, тебя окружают соблазны и шум.

Опрокинув меня на постель, Данила нависает надо мной и выговаривает чётко:

– Тебе, – целует в губы, – не о чем, – целует подбородок, – волноваться, – проводит губами по шее, щекоча дыханием.

В такие минуты я и не волнуюсь. Мужчина в моей постели не похож на Данилу Резника из прошлого. Хочется верить, что только я знаю его таким. Что только моё тело он изучает с чувственным интересом. Только мне шепчет, гипнотизируя синим взглядом:

– Скажи, чего ты хочешь, Ника, и я сделаю. Расскажи обо всех твоих желаниях!

Тягучий, грешный шёпот отзывается дрожью в позвоночнике.

– Да, – отвечаю одними губами.

– Что «да»? – улыбается и заставляет раздвинуть ноги. – «Да» – это согласие или признание?

Дразнит меня кончиком пальца, потом надавливает так сильно, что я изгибаюсь и ловлю ртом воздух. Данила целует меня, выпивая сбившееся дыхание.

– Я дам всё, что тебе нужно, Ника.

Его слова перебрасывают меня через край. Чувства Данилы настолько сильны, что хватит на нас обоих. Его мягкие губы и большие обещания таят в себе тайны, вкусные и разные.