Идущий вопреки - Дмитрий Ра

– Даже не знаю… – начал было я.

– Ну что ты не знаешь? Все эти торгаши – обманщики и шарлатаны. Наживаются на честном народе. Как вот еще денег заработать, не обманывая людей, а? Ты знаешь? Во-о-от. Да никак! Тьфу! .. – остатки добродушия слетели с кухарки также быстро, как и появились. Забавно, как настроение может влиять на возраст и внешность женщины. Вот она тебе миловидно улыбается на тридцать лет, а вот уже злится на весь белый свет под все пятьдесят.

– Скажи еще – я мало тебе денег плачу, – подсаживаясь к нам, вмешался в разговор Борак, – Да на твое место я дворцового повара бы смог нанять. Боюсь только, что эти собаки подмешают нам какой-нибудь мерзоты в суп. Королей-то вон травят у себя постоянно…

– Королей травят не кухари, а те, кто их заставляет это сделать. Шантажом, подкупом или угрозами: они лишь инструмент в руках других и мало что понимают о дворцовых интрижках, – равнодушно протянул я, бросив тщетные попытки найти в своей похлебке такие же кусочки вареной телятины, как и в тарелке Борака. – Хотя объективного ответа на это нет…

– Объе… че? – выпучила выразительные глаза Шеня. – Ты тут не пудри мне мозги своим альвским ведунством, – рассмеялась розовощекая кухарка и хлопнула меня по плечу увесистой рукой.

Я подавился единственным в миске кусочком морковки и раскашлялся, забрызгав столешницу.

– Кха-кха, это… – с грустью в глазах я проводил укатившийся кусочек морковки в свой последний путь – под стол. Ну хоть Огрызок будет доволен, – это… слово, смысл которого заключается… – глаза кухарки иронично полезли на лоб. – А-а-а, не важно.

Трактирщик, тихо уплетавший свою телятину, фыркнул себе под нос, но и сам при этом чуть не подавился.

– Кхе-кхе, больно ты уж умный выискался. Короли, не короли – если человек имеет отношение к убийству, значит он – убийца и точка. Думать тут нечего.

– Хорошо, Борак, – вздохнул я. – Давай представим, что ты королевский кухарь. Я не беру в расчёт вероятность такого поворота событий, но всё же. К тебе лично пришел герцог соседнего государства и говорит, что у него в плену твои жена и дети. В доказательство этого он сует тебе, например, их отрубленные пальцы. Он требует, чтобы ты подмешал в фаршированного яблоками гуся, предназначенного для короля, настой лютолистника. Что ты сделаешь тогда? В каких случаях ты сам себя будешь считать убийцей? Кто получается из вас больший убийца?

– Акха-а! Пфф… – настала очередь давиться Бароку своей зажатой телятиной. – Какие п-п-пальцы… с ума что ли сошел, альв? Не может сам герцог таким заниматься и посылки такие приносить… слуги его принесут. Вот. Ну, а если так уж думать… – трактирщик покраснел от потуга придумать какой-то страшный план не стать самому убийцей и одновременно спасти свою любимую семью. – А-а, да ну тебя! Я человек маленький и точно знаю, что убийцей не стану. Грехово это. Пусть короли сами разбираются, а Ганра их потом там сама рассудит, – сказал трактирщик с нотками обиды и кивнул в потолок.

Оставшееся время мы ели молча. Лишь изредка старый, но молодой трактирщик с опаской кидал взгляд на меня.

Я закончил с ежедневной уборкой. Как бы я не пытался, но отыскать потерянную морковку под столом мне не удалось. Кухарка Шеня гремела посудой в подсобке, а Борак разговаривал у стойки с караванщиком. Он пытался выторговать себе лишний медяк за бочонок дешевой хлебной сивухи. Купец уже было махнул на трактирщика рукой и тому пришлось сдаться. Караваны здесь довольно редки, а вот всякий сброд: авантюристы и наемники, охочие на дешевую выпивку – гости бывалые.

Убедившись, что обслуживать некого, я отправился на чердак. Сегодня тот самый день, когда прилетает ворон с указаниями из Академии. Редчайшая птица определит мою дальнейшую судьбу в этой затхлой дыре.

По пути в свою комнату, в углу темного коридора я повстречал Огрызка. Тот спокойно, как у себя дома, почесывал обрубок уха. За полгода пребывания здесь, он стал единственным моим собеседником, от которого я почти ничего не скрывал. Если бы Лейнусы увидели меня болтающим с крысой о делах Академии, то наказали бы со всей строгостью.

«Ну что, мой давний друг? Проголодался, наверное, а? » – ухмыльнулся я про себя, доставая из кармана краюху зачерствелого ржаного хлеба и отщипывая от нее небольшой кусочек. Привычка носить с собой еду въелась в меня еще с давних времён. Неизвестно, что со мной может произойти через мгновение.

– Держи, – пальцем я запустил в полет шарик смятого хлебного мякиша и угодил прямо в наглую крысиную мордочку.

Испуганно пискнув, Огрызок пустился в темную дыру неподалеку, но увидев меня, недовольно фыркнул и приступил к неожиданной трапезе. То, что крыса не почувствовала меня на подходе, нисколько не удивило.

Полумрак чердака успокаивал. Прогнившие половицы пытались скрипеть под моим весом, но кровь альва запирала любые звуки в полной тишине. В дыре деревянной стены, которое Борак называл окном, сидел большой белый ворон и смотрел на меня умными черными глазами. На его когтистой лапе виднелся небольшой тубус белой кости на серебряной цепочке. Птицы, способные летать, в Айвале – большая редкость. Лишь некоторые знатные вельможи и правители имели у себя пернатых почтовых голубей. Стоимость их содержания доходила до стоимости небольших поселений на окраине Срединного Пояса. Птицы питались лучше богатейших мира сего, а их корм пробовала дюжина слуг во избежание отравления. Вороны же – единственные летучие твари, которые могли перелететь через Разлом. Любая другая крылатая живность вырывалась из цепких рук Мастера по Птицам и отказывалась пересекать страшную бездну. Если же их как-то заставляли это сделать, то они никогда не возвращались обратно. Никто не знает почему.

Проигнорировав ворона, я подошел в угол своей комнатки и, опустившись на колено, дотронулся пальцем до совершенно обыкновенной на вид доски прогнившего пола.

Щелк! Я отодвинул в сторону неказистую дощечку. В темной дыре показалась старая деревянная шкатулка с вырезанными ликами зверей, что обитают лишь на севере Ашомвела – столицы альвов.

Из шкатулки я достал пергамент, увесистое и обшитое сталью черное перо ворона и тюбик с кислотно-зеленой мазью. Тщательно растерев руки субстанцией, я подошел к ворону и погладил по перьям. Убедившись, что мазь работает и мое тело не лежит бездыханным на грязном полу, я отцепил от лапы записку. «Не повезет тем, кто смог бы подстрелить тебя в полете, да, дружок? » – подумал я и сел на тюк сена перед бочкой с вонючей хлебной сивухой. Услужливый трактирщик притащил её в мои роскошные апартаменты на хранение.