Идущий вопреки - Дмитрий Ра

Я нахмурился. Белые птицы мне вестей еще не приносили. Вороны всегда были черными.

За стеной комнаты послышался тихий шорох. Я мгновенно замер, навострив все свои чувства полуальва.

Четыре маленьких лапы. Небольшого веса. Жует.

– Огрызок… – выдохнул я и расслабился. Пора узнать, что мне предрешено посланием из Академии Хронистов.

«Дорогой сынок, Фельдгравик! » – Ледяное чувство тревоги мгновенно объяло меня.

«Как ты поживаешь? Шлём тебе это письмо с благословения Герцога Адвана. Он великодушно разрешил главе купеческого дома воспользоваться его возможностями и предоставил свою прекрасную птицу. В этом месяца я буду краток. Твоей сестре Киране стало хуже, но мы делаем все чтобы болезнь не обострилась. Она очень тебя ждет и скучает. С мамой все хорошо, мы с ней открыли новое дело – наняли очень умелого владенского поводыря и теперь можем перевозить специи в Страгос через Тюремные Топи. Это опаснее, но намного дешевле, чем по морю. Там у нас очень хороший деловой партнер. Поэтому мы очень тебя ждем: твои умения нам бы очень пригодились. Пожалуйста, не медли! Желаю тебе крепкого здоровья!

Не подведи нас.

Твой папа! »

Я перечитал пергамент еще один раз. Посмотрел на обороте и проверил бумагу на наличие отголоска Эха Шёпота, но больше ничего не обнаружил. Гнев начал разрастаться во мне безжалостным паразитом: глаза стали плохо видеть, уши плохо слышать.

– Безмолвие – это путь, – прошептал я, заставляя себя успокоиться. – Гнев – это пустота.

Второй раз за десять лет я не смог. Не успокоился. Мимолетное движение руки и утяжеленное сталью воронье перо со свистом улетело в противоположную стену. Резким движением я встал и вышел из своей комнаты.

Дубовая гнилая дверь медленно закрывалась с протяжным и противным скрипом. Тяжелое воронье перо кавасара, предназначенное не только для начертания букв, торчало в прогнившей стене. По нему медленно стекала бурая густая кровь. За стеной больше никто не жевал. Белый ворон сидел на месте и смотрел слишком умными глазами…

Кап…

***

– Сколько, ты говоришь, мне платишь, старый скряга? Придворного кухаря, говоришь, наймешь, а? Ну-ну, – кухарка стояла у плиты и ворчала на Борака, потрошащего ловкими движениями мелких карасей, выловленных утром в ближайшем пруду.

– Я, между прочим, этой дыре свою жизнь отдаю, а ты о грошах тут печешься, – распылялась Шеня, остервенело помешивая бульон на говяжьих костях. – Нет дураков здесь работать кроме нас.

– Больно она тебе нужна. Я здесь вообще уже пятый год, а у меня дети и жена в Страгосе. А тебя-то кто ждет? – Борак тоже начинал закипать и отрезал от карася больше, чем нужно.

– Д-да… как ты… – кухарка кинула на стол поварешку. Ее, и без того пухлые розовые щеки, стали пунцовыми, – Да я… я…

Глаза Шени предательски заблестели. Задрав подол фартука, она быстрым шагом выскочила из кухни. Вслед спешно затихающим шагам он успел услышать всхлипывание доброй кухарки.

– Вот черт… не подумал… – трактирщик сменил гнев на грусть и устало бухнулся на грязный табурет. В руках трепыхалась еще живая рыба.

– Согласен, не подумал, – холодный голос нарушил гнетущие думы Борака. Он вздрогнул.

На входе в кухню стоял высокий, худощавый полуальв. Черные длинные волосы спадали ему на глаза и было тяжело понять куда он смотрит. В руках он держал какие-то бумажки.

– Тьфу ты, Хеллор! Опять подкрадываешься? – молодой альв пугал трактирщика, но он старался этого не показывать.

В таверну Хеллор попал примерно полгода назад с рекомендациями из Ашомвела – альвского города, который помогает содержать эту богом забытую таверну. Борак никогда не забывал, что его заведение больше нужно ИМ, чем ему самому. Молодому лысому старцу нужны были только их деньги. И он никогда не задавал лишних вопросов. Раз в месяц он забирал свою золотую монету из дупла старого дуба, что растет напротив главного входа в таверну и символизирует ее название: Таверна «Старый Дубок». «Обычные шпионы со своими интрижками… Хотят знать, кто проходит через земли альвов по северному тракту Страгоского Разлома», – утешал он себя, но никогда не поднимал эту тему со своим рабочим. Единственное, что в нем глубоко задевало Борака – за полгода на лице Хеллора не появилось ни одной морщинки. Он по сей день все также свеж и молод. Только чистокровные альвы не старели в Поясе Полувременья, а он полукровка. Почему же тогда?

– Не стоило так говорить, Борак. Всю её семью освежевали клаахаты, – сказал Хеллор, странно посматривая на трепыхающуюся в руках Борака рыбу. – И, скорее всего, зажарили и сожрали на ужин.

На лице Хеллора не дрогнул ни единый мускул. Он говорил об этом слишком уж…естественно. Альв подошел к вертелу, на котором томилась баранья ножка. Мгновение разглядывая тлеющие угли, он легким движением руки бросил на них пергамент. Бумага мгновенно вспыхнула синим пламенем, не оставив даже пепла. «Шпионская дрянь», – выругался про себя Борак.

– Не хватает розмарина, – что-то перебирая в руках, еле слышно сказал Хеллор, многозначительно долго наблюдая за каплями жирка, стекающими с сочной баранины.

По телу Борака пробежали мурашки. Только что его работник говорил об свежевании людей, а теперь рассуждает о кулинарных пристрастиях. «Да откуда у нас розмарин то, черт бы тебя побрал, мы не столичный трактир… Похоже, что в таверне стало холодно. Нужно бы заделать эти треклятые щели», – продолжал он себя успокаивать.

– Займись-ка ты делом, а? Я сам решу, чего там не хватает. Вон крысы опять погрызли всё… Я уже продрог весь. Сходи в кладовую, там еще пара досок осталось и… Ну, чего ты уставился? – начал было распаляться Борак, но тут же взял себя в руки. Все-таки он успел привыкнуть к парню и старался хоть иногда относиться к нему по-доброму. «Кто знает какая у него история. Может его заставляют, а тут я еще… Да и не стоит никогда забывать, что он… покровителям таверны намного важнее, чем я сам».

– Мне нужно отлучиться, Борак. Вернусь завтра, – вопроса тут не прозвучало. Трактирщика это раздражало, но виду он не показал.

– Ну и иди. Потом сделай, что я сказал. Не забудь, – сквозь зубы выдавил из себя Борак.