Зона: перезагрузка. Хозяин Топи - Дмитрий Лазарев

Топь пытается сжить нас со свету и весьма преуспевает. Мертвы уже трое из нашего отряда, мы с Шахматистом благодаря своим способностям пока держимся…

– Твою бабушку! Гребаная коряга!

…и Волчара с нами, потому что везучий. Но, может быть, везению можно помочь? Если правдивы истории насчет стойкости сувайворов, то почему бы не быть правдой тем, что касаются коррекции реальности? Как-то же мы с Шахматистом находим относительно безопасные тропы в почти сплошной Топи. Или мы, думая совместно об одном и том же, просто обостряли свое чутье, или… сами создавали эти тропы там, где их не было. От одной этой мысли у меня просто дух захватывало. Возможно ли такое? Об этом не худо бы спросить специалиста… Например, научника, который почти наверняка есть в отряде АПБР…

Скоро мы их найдем: может, благодаря везению и тому, что примерно знаем направление, в котором они движутся, а может, потому, что о них мы с Шахматистом тоже думаем синхронно и представляем, как находим их. И реальность откликается на наши хотелки. Странно, кстати, ведь реальность эта – чужая, враждебная, и Топь уже успела нам показать, что обладает собственным злобным разумом, стремящимся к нашему уничтожению. Здесь – ее вотчина, не наша, а значит, реальность тоже подчиняется ей. Так почему же мы до сих пор живы и даже как-то ухитряемся двигаться в нужном направлении? Или Топь распыляется, пытаясь одновременно уделать и нас, и апэбээровцев, и срабатывает закон двух зайцев, за которыми не стоит гнаться? Или… Черти полосатые! А что, если она просто позволяет нам соединиться с отрядом АПБР, чтобы потом было удобнее прихлопнуть всех нас разом?

Ну уж нет, нафиг об этом думать: это до свиданья, крыша, и здравствуй, паранойя, – мы будем сомневаться во всем, в каждом нашем шаге, а любую удачу рассматривать как расставленный Топью капкан. А тогда одно из двух: либо это поможет нам выжить, либо мы все тут рехнемся и сгинем ни за понюх табаку.

Наше движение замедлилось до предела. Обычный человек идет через незнакомое болото, пробуя зыбкую почву перед собой длинным шестом, а мы с Шахматистом поминутно останавливались, определяя дорогу силой мысли. Вернее, как я все более уверялся, создавая ее. Вот здесь остановиться, подумать, посмотреть на сомкнувшуюся перед нами кажущуюся непроходимой зелено-бурую жижу и представить, что вот здесь – слева и чуть наискосок вперед – почти безопасная тропка, где твердая почва лишь прикрыта тоненькой пленкой отвратительной грязи. Представить четко и ясно, чтобы и малейших сомнений не осталось, что так оно и есть на самом деле.

Реальность в Зоне – что пластилин, податливая, гибкая, из нее можно слепить почти все, что хочешь, если знаешь как и у тебя есть соответствующие способности. У нас они вроде есть. Ну-ка проверим… Шаг… Твердо! Отлично, еще шаг… Работает! Наша мыслекоррекция создала тропу до вон той, почти поглощенной Топью коряги.

Я повернулся к Волчаре:

– Следуй за нами строго след в след, понял?

– Как не понять! У вас же, бабушку вашу, предчувствия, – проворчал он.

Впрочем, по взгляду его я понял: подчинится. Волчара всегда бухтит и всегда недоволен, но чувствует, когда ему говорят разумные вещи. До коряги мы дошли без приключений. Волчара даже бухтеть перестал – настолько впечатлился нашими сусанинскими талантами: идем вроде бы по непроходимой Топи, а только подошвы толстые испачкали.

Мы остановились, чтобы сформировать продолжение тропы, и тут вдруг заговорил Шахматист.

– Слушай, командир, я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся.

– Ну?

– Тебе не кажется, что мы фигней страдаем?

– В смысле?

– Ну, с тропой этой и с апэбээровским отрядом. Поняли ведь уже, что работает коррекция, не пора ли переходить к следующему этапу?

– Это к какому же? – продолжал тупить я.

– Ну подумай сам. Тут ведь Зона. Стало быть, появление всяких аномалий – в порядке вещей. Представь себе, что можно до предела повысить вероятность, например, возникновения прямо здесь пространственной аномалии, ведущей за Периметр. Или почти к самому Периметру.

Мы с Волчарой ошарашенно воззрились на нашего спутника. Даже для меня, уже начавшего свыкаться со своими новыми талантами, предложение Шахматиста показалось чересчур революционным и нереализуемым. Хотя…

– Ты рехнулся, твою бабушку? ! – как всегда емко высказался Волчара. – Крыша едет от пси-давления? Блокиратор давно проверял?

– Да в порядке блокиратор! – с досадой отозвался Шахматист, глядя при этом только на меня. Понятно, что Волчара ему в этом деле не помощник, а вот если меня убедить, может, дело и выгорит. – Того Волан-де-Морта блондинистого помните? Как он от нас удрал?

– Через аномалию, вестимо, – ответил Волчара.

– А откуда она там взялась, как думаете? Сама по себе, стало быть, возникла? Именно в тот момент, когда этому уроду было нужно, и тут же, стало быть, закрылась? Что это, по-вашему, долбаное совпадение?

– Нет, – задумчиво ответил я. – Скорее всего, он ее создал.

– Ну и что, никакая мысль тебе в голову в связи с этим не приходит?

– Шахматист, ты, похоже, еще и головой стукнулся: кто он, а кто мы? ! – снова влез Волчара. – Этот блондин – Измененный, а… постой, ты что хочешь сказать? – сталкер сделал шаг назад, поднимая автомат.

– Так, Волчара, тпру! – вмешался я. – Осади назад! И палец со спуска убери! Мы не Измененные, ясно? И не в процессе.

– А чего он тогда несет, Дрон?

– Шахматист просто немного увлекся. То, что с нами происходит, – это не изменение. Мы, похоже, сувайворами становимся.

– И с чего бы это вдруг? – подозрительно осведомился Волчара.

– Да чтоб я знал, черти полосатые! Оно просто есть, и все. Ментальная стойкость в наличии, повышенная сопротивляемость воздействию аномалий типа «замора» – тоже. А тропа… с тропой все не так просто. Мы не чувствуем ее, Волчара, а создаем. Пока что вдвоем, совместно. Сувайворская способность к коррекции реальности, управлению полями вероятности, похоже, не легенда, понимаешь? Не знаю, как в обычном мире, а в Зоне это все работает. Достаточно явственно представить, что события развиваются нужным нам образом… Например, что вот здесь, у нас под ногами, – не бездонная токсичная жижа, а твердая тропа, лишь прикрытая грязью.