Совсем как ты - Ник Хорнби

– Вы собаку выведите, – повторил Джозеф. – А поболтать можно в другом месте.

– Прошу прощения? Поболтать я остановлюсь там, где сочту нужным.

– Давай выйдем, – предложила Люси.

На миг создалось впечатление, что Дэвид воспротивится. Начни он скармливать кобелю сырое мясо посреди торгового зала, чтобы только оттянуть свой уход, Джозеф ничуть бы не удивился, но хлыщ вздохнул, стрельнул взглядом в его сторону и последовал за Люси на улицу.

– Показал себя во всей красе, – обратилась она к Дэвиду, как только они оказались на тротуаре, где Джозеф не мог их услышать.

– Что такое?

– Нашел, где давить на людей авторитетом.

– Я как раз собирался расплатиться за бекон, а этот юнец стал меня выпроваживать.

– Во-первых, он не поганец.

– Ох, началось.

– А во-вторых, чем он хамоватый? Он настаивал на соблюдении правил торговли, разве нет?

От возмущения Люси процитировала его неточно. Дэвид сказал не «поганец». Он сказал «юнец». Это большая разница, но Дэвид не собирался утихомиривать ее гнев. Он был из тех, кто может сказать и «хамоватый», не понимая этимологии этого слова. Ее коробило невежество.

– Я понятия не имел, что туда с собаками нельзя.

– По-моему, тебе стоит вернуться и принести извинения.

Дэвид издал недоверчивый лающий смешок.

– Еще чего!

– Я ни на что и не рассчитывала. Просто напомнила, как поступают нормальные люди.

– Рад был повидаться, Люси. Передам от тебя привет Эмме. Пошли, Сенна. – И начал что-то насвистывать, изображая беззаботность.

Ей не хотелось заходить в магазин – третий раз кряду – на нервах. Она понимала, что ее гнев несопоставим с масштабами конфликта и что перед встречей с Джозефом нужно хотя бы продумать, с чего начать разговор. У нее было такое чувство, что он не одобряет ее вмешательства, в котором видит нечто запутанное, но не доброжелательное и не здоровое. Неужели она так разгорячилась из-за того, что Дэвид – белый самодовольный тип? Кто заставлял ее вмешиваться? Что она хотела продемонстрировать Джозефу? Что она за него, а не за Дэвида? Зачем ей это надо?

Джозеф пришел ровно в девятнадцать тридцать, минута в минуту. Она оказалась не готова (и на этот раз решила сделать над собой хоть какое-нибудь усилие), но показала ему дом и познакомила с сыновьями, которые сидели за игровой приставкой.

– Это Джозеф. Джозеф, это Дилан и Эл.

– Кто есть кто?

Мальчишки дружно подняли руки. Люси вытаращила глаза.

– В школе они хорошо соображают. А дома – так себе.

– Я – Эл.

– Неправда, – сказала Люси.

– Это фотка Роналду? – спросил Джозеф.

Мальчики посмотрели на него с интересом.

– Ты в «Фифу? » играешь?

– Естественно.

– С какой версии начал? – спросил Эл.

– С «ФИФА-ноль-шесть».

– С «ноль-шесть»? Вау!

– Их тогда еще на свете не было, – сказала Люси.

– Ну, я-то старичок, – сказал Джозеф. – Короче, я вас обоих уделаю.

Дилан протянул ему джойстик.

– Минутку, – вмешалась Люси. – Я должна оставить ему инструкции, пока он не провалился в черную дыру.

– В котором часу отбой?

– Сегодня пусть сидят допоздна. Какой-то матч по телевизору.

– Эль-Класико? – уточнил Джозеф.

– Естественно, – ответил Дилан.

– Ого. Значит, я поиграю в «Фифу» да еще посмотрю Эль-Класико? У нас дома «Ская» нет. Боюсь, мне это будет не по карману.

– Это ж бесплатно, – сказал Дилан.

– Ясное дело, но мне, наверное, придется доплачивать вашей маме?

– Это она тебе будет платить. – Эл заговорил с таким видом, будто сообщил сногсшибательную новость. – Ты же бебиситтер.

– Мне кажется, это юмор, – сказала Люси.

– Типа того, – отозвался Джозеф.

– Эль-Класико – так и быть. Хотя я слабо представляю, что это такое. Но потом сразу спать.

– Будет исполнено.

– И чтобы без обмана, понятно? Эль-Класико – это ведь не на всю ночь?

– Да это просто футбольный матч.

– Отлично. Если захотите перекусить или выпить пива – не стесняйтесь.

– Пива, наверное, выпью, когда они отправятся по койкам.

– Я вернусь никак не позже двенадцати.

– Когда угодно. Киньте мне эсэмэс.

Когда она перед уходом поцеловала сыновей, они явно не верили своему счастью.

В тот день мальчишки остались с ней дома, потому что Пол накануне изрядно напился – за долгое время это был его первый срыв. Утром проснулся с похмелья, просто никакой, но хотя бы нашел в себе силы набрать ее номер и предупредить. Он не пытался уклониться от своего субботнего отцовского долга. Наоборот, Люси понимала, что он всегда ждет встречи с сыновьями, что они способны на пару дней облегчить его душевный разлад, придать форму и цель времени, которое в их отсутствие занимает одна лишь пустота. Ко всему прочему теперь он на себя зол: ведь эти выходные будут давить на него сокрушительной тяжестью, если, конечно, у него получится выйти из запоя, а если не получится, то его накроет разрушительной легкостью. Добро бы после срыва Пол сумел какое-то время продержаться – Люси постаралась бы себя убедить, что двое суток родительских обязанностей пойдут ему на пользу, но сейчас риск был слишком велик.

В других обстоятельствах она бы осталась дома, но сегодняшнего вечера ждала очень давно. Ее пригласила в гости подруга еще со студенческой скамьи, Фиона, со своим мужем Питом; окольными путями Фиона дала понять, что хочет познакомить Люси с недавно оформившим развод писателем, чье творчество той небезразлично.

Хотя сам он был на десять лет старше подруг, дети всех троих оказались, как выяснилось, ровесниками, и Фиона многозначительно добавила, что его бывшая жена довольно страшненькая. Когда-то она работала в издательстве, где печатался этот романист; там же завязалась их интрижка, которая, по выражению Фионы, была обречена с самого начала. А Люси просто хотелось легкого флирта. Она почти забыла, как это бывает.

Проза Майкла Марвуда отличалась трезвыми суждениями, ровным тоном и скромным листажом, хотя сам он в личном общении не показал себя ценителем краткости: Майкл Марвуд не умолкал ни на минуту, пока Люси к нему присматривалась, да еще у нее на глазах осушил два бокала вина. Его тягомотный рассказ о каком-то приеме на Даунинг-стрит дошел только до середины и состоял главным образом из перечисления громких имен – Люси не уловила ни текста, ни подтекста, и кстати: при ее появлении литератор бросил ей какое-то невнятное приветствие и даже не сделал паузу. Он нашел себе восторженную аудиторию (на ужин была приглашена еще одна пара, живущая по соседству: Марша и Клэр) и не собирался ею жертвовать в угоду кому бы то ни было. Даже когда Пит исчез в кухне и вернулся с горячим, Майкл и не подумал, что надо бы дать людям спокойно поесть.