Испорченные сказания. Том 2. Бремя раздора - Ксен Крас

Поддавшись порыву, Верд обнял брата. Фейлн выглядел сейчас младше, словно горе отняло у него прожитые годы, превратив в ребенка. Младший брат был больше привязан к семье, особенно к сестре.

– Но почему ты тогда здесь? Если меня считали мертвецом, то место правителя должен был занять ты. Ты уже достаточно взрослый, чтобы наследовать трон, и тебе не нужен советник-регент и дозволение короля.

– Теперь нашими владениями управляет дядя Зейир. Люди не признали во мне правителя, он убедил всех, что справится куда лучше. Опытный мужчина во время войны нужнее молодого и неопытного второго сына. Мне нечего было ему ответить, и я решил продолжать то, что умею, – вести своих людей на смерть.

– Ты слишком самокритичен. И я не понимаю, с чего бы людям слушать Зейира. Он – лишь брат отца, он сможет унаследовать трон только после меня, тебя и Марлы, если кто-то пожелает взять ее в жены и продолжить нашу Династию. И да, где Марла?

– Я помог ей и спрятал в небольшой крепости, что подарил мне отец. Далеко. Она немного не в том состоянии, чтобы сидеть в Файрфорте. Я не сказал ей про отца, ей не стоит сейчас нервничать.

Сестренка умудрилась найти проблемы на свою голову и на головы братьев заодно. Сложно представить, что могло бы помочь им сейчас еще меньше.

– Она уже родила?

– Так ты все знаешь?

– Она писала мне письма, но я не мог помочь ей тогда. Я видел, в каких одеяниях она ходит, и ее самочувствие оставляло желать лучшего. Да и про их теплые взаимоотношения с тем стражником знал, пожалуй, весь Файрфорт и город.

– Ты несколько преувеличиваешь, но ты прав – мать тоже углядела, что с Марлой что-то не так, и мне пришлось срочно вывозить ее. Сестренка боялась, что мать сделает с ней ужасные вещи, а то и вовсе убьет. А ее ребенка и подавно.

– И она могла бы. Ты же знаешь – матушка наша переживет все, что бы мы с тобой ни делали, но не простит дочери и лишнего взгляда в неверном направлении. Ее подход к женской участи удивлял всех. Так что с Марлой?

– У них сын. Она прислала мне письмо с воребом и просила помочь спрятать ребенка и ее возлюбленного. Как я понял, она желает покинуть наши земли вместе с ними, боится, что война погубит их. Но мне кажется, что больше она боится матушки.

Как же много он пропустил! Признаваться, что он проигнорировал просьбу сестры потому, что был занят созданием собственных бастардов, язык не повернулся. У Марлы теперь все было хорошо, пусть и без его помощи – Фейлн оказался лучшим братом.

Теперь им предстояло подумать о другой, более важной проблеме.

– Мы придумаем что-нибудь. Но пока, чтобы иметь все возможности, мы должны вернуть себе свои владения. Мы с тобой – дети Дарона Флейма, а значит, законные правители. Зейир занял наше место. Он – узурпатор!

– Мне тоже кажется, что он – не лучший претендент на трон Династии, но что поделать? Мы же не можем просто прийти и прогнать его. Люди признали его, они слушают его.

– Потому что он привел свое войско. Я уверен, что его не станут более слушать, когда узнают о моем возвращении, а нас с тобой народ обязан поддержать. Фейлн, мы – наследники Великой Династии. Наше место там, в Файрфорте, в нашем доме.

– Да. Да, ты прав. Верд, ты очень изменился.

– Благодарю.

Раял

Уже давно он привык к непониманию.

Поступки наследника рода осуждали и обсуждали, ему давали множество советов, ему указывали, как следует поступить и чего делать нельзя ни в коем случае. Его спокойствие, отрешенность и, как считали многие, вечная сонливость – не лучшее, что требовалось правителю Династии. Нежелание нестись сломя голову и убивать всех лордов Династии Флейм, их советников и приближенных, да и всех, кто поддерживает противостоящий род, считали слабостью.

Хагсону же ставили в вину его чрезмерную агрессивность и неумение думать наперед. Брата то обвиняли в развязывании войны, то осуждали за то, что он был недостаточно жесток с леди Дарией.

Недовольные были всегда. Повсюду встречались люди, твердившие: девиз рода – «Умереть, но не склониться», и необходимо ему следовать. Другие же осуждали семью Глейгримов – лорды, предпочитающие смерть вместо примирения, отвратительны и способны погубить свой народ.

Однако в этот раз Раял понимал, что вызвал всеобщее негодование. И на то были причины.

Никто не понял, почему их лорд-правитель покинул свою армию, уехал от эпицентра сражений и решил вернуться в главный родовой замок, тот, что располагался далеко от границ с Флеймами. Особо рьяные защитники считали, что Раял отправился созывать знамена. Иные – что молодой правитель струсил и побежал прятаться, а третьи клялись, что видели, как лорд отправился в другую сторону и наверняка решил искать союзников на севере или в землях Дримленсов. В одном все стороны сходились – сын Джура лишился ума после предательства.

Раял не желал прятаться в Этернитифелле, он боялся смерти не более чем прославленный рыцарь, избравший войну и турниры смыслом жизни. В его роду смерть пряталась за каждым углом, обитала в каждом камне и ходила по пятам за всеми представителями Династии. Несмотря на развитие лекарского искусства, род Раяла все еще занимал первое место по количеству мертворожденных детей и тех, кто не доживал до совершеннолетия. Даже Старскаи не могли обогнать их.

Кроме того, наследник Джура понимал, что титул, тем более правление, – не только блага и богатства, но также ответственность и опасность, что в любой момент может отыскаться хитрый и ловкий убийца, что Раял может стать объектом заговора и умереть от яда в собственном замке. А каждое путешествие, не говоря уже и про войны, могло закончиться самым наихудшим образом.

Лорд Глейгрим не думал собирать армию, вернее, не планировал привлекать воевать еще больше живых людей. В некотором смысле поражение и правда лишило его разума, он и сам понимал, что ведет себя не так, как подобает. Он понимал, что ему не следует полагаться лишь на свой дар и нет никакой уверенности, что его способности смогут вновь пробудить хотя бы стольких же бойцов, сколько и у стен Кеирнхелла.