К солнцу за горизонт - Чхве Чинён

Я сложила продукты в рюкзак и сунула Мисо в губы конфету. Снег забивался в просивший каши ботинок. Ночью мне придется совсем худо. Как же хочется отмокнуть в горячей воде. Интересно, летом будет лучше? Летом можно было бы искупаться в озере. Можно было бы не искать стены и крышу для ночлега. Выходит, надеждой для меня были не земли, до которых я могу добраться, а время? Светлые, теплые дни, которые наступят, когда Земля на своей скорости обернется вокруг Солнца, – будучи человеком, я могу лишь жить и ждать с ними встречи. А потом опять наступит зима. Надежда, как и время, приходит и, не задерживаясь, снова уходит. Интересно, куда отправились те люди? Они тоже потеряли родных?

Мисо глянула на меня снизу вверх и спросила:

– Куда они поехали?

Я ответила, что не знаю.

– А куда мы идем?

– Мы…… Мы идем искать лето.

– А где оно?

Я показала пальцем на солнце:

– Вон там, где садится солнце.

Мисо перевернула во рту леденец и крепче сжала мою руку.

Мы добрались до тихой разрушенной деревни, в руинах которой теперь остались лишь следы когда-то живших там людей. Я присмотрелась к старому дому у железной дороги: окна пустовали без стекол, а двери были сорваны с петель. В глубине оконных проемов зияла темнота. Я запустила в нее несколько камней. Мы выждали достаточно долгое время, но признаков чьего-то присутствия не заметили. Побродив вокруг дома, мы собрали все, что могло гореть. В доме я разожгла огонь, открыла банку консервов, и мы съели ее напополам. Снаружи быстро стемнело. Мисо сжалась в комок и уснула сидя. Я развернула спальный мешок и попыталась ее растолкать. Не просыпаясь, она залезла внутрь.

Я лежала, завернувшись в плед, и думала про обувь. Если бы у нас была машина, за обувь можно было бы не переживать. Машина или, на худой конец, скутер. Впрочем, нет. Даже если и будет скутер, топлива для него не достать – как-то я видела, как застрелили человека, который пытался украсть бензин. Точно, велосипед! Нужно найти велосипед…… Хорошо, представим, что мы нашли велосипед или что у нас есть машина и сколько угодно бензина. Куда мы поедем? Отправимся на край света, – но сможем ли мы там выжить? Куда ехать и где оставаться – этот выбор правда делаем мы сами? Куда нужно двигаться, чтобы вновь обрести надежду? Я собиралась подумать лишь о том, как быть с обувью, но мысли то и дело расползались по сторонам и угасали. Донесся звук проходившего мимо поезда, и земля завибрировала. Если бы мы могли сесть на поезд, если бы можно было очутиться внутри этой огромной крепкой штуковины и хоть ненадолго вырваться из лап чертова мороза! Дом едва заметно задрожал. Мисо заворочалась во сне. «Поздно ночью проберемся в деревню. Сегодня мы обязаны раздобыть обувь», – подумала я и не заметила, как провалилась в сон.

Я открыла глаза. Костер потух. Слышались громкие голоса. Говорили по-корейски. Говоривших было точно больше, чем двое. Снаружи – по-прежнему темнота. Я разбудила Мисо и осторожно выглянула в окно: на пустыре стояли два больших грузовика. Посчитала людей – их оказалось больше десяти. Несколько человек с фонариками обыскивали окрестности дома. Я схватила Мисо и скользнула в угол. Люди быстро развели огонь и принялись готовить еду. Они собрали снег, растопили его, нагрели и стали мыть лица и руки. Хлынул запах жареного мяса. К горлу подступила тошнота. Я сильнее прижала к себе Мисо, чтобы не дать ей почувствовать никаких запахов, не дать ей ничего увидеть. Всего через стену от нас люди ели, пили и говорили на корейском языке. Они называли друг друга «дорогой», «ты», «брат».

– Чина! Чина! – негромко, но строго позвал мужской голос. – Не ходи в одиночку, это опасно!

Некто по имени Чина, похоже, сделал вид, что не слышит.

– Чина! – продолжал звать мужчина.

В оконный проем хлынул свет фонаря, вслед за которым туда просунулась чья-то голова. Спустя мгновение у сорванной с петель двери послышались легкие, быстрые шаги. Я спрятала Мисо у себя за спиной и вытащила перочинный нож.

Темное пространство разрезал луч света и упал прямо на меня.

– Чина, вернись! Не заходи внутрь, я кому говорю, это опасно!

Человек, приближавшийся ко мне с опущенным фонарем, высунулся из окна и прокричал:

– Поняла я, иду!

Чина снова повернулась и некоторое время неподвижно на меня смотрела. Я выставила нож перед грудью. Она решила не подходить ближе и направила фонарь на себя. Одежда и нахлобученная на голову шапка скрывали все, кроме носа и глаз. Не сводя с меня взгляда, Чина вдруг сняла шапку, чтобы дать мне себя рассмотреть. Ее волосы были цвета темной крови. От неожиданности я отпрянула назад. Мисо заелозила за моей спиной и высунула голову.

– О! – удивилась Чина и сделала шаг ко мне. – С тобой ребенок? Сестра? – спросила она по-свойски, будто мы были знакомы. – Нет, ну ведь не дочь же? – негромко размышляла она, приглаживая спутанные волосы. – Здесь только ты и ребенок? Ты ведь кореянка?

Она совсем меня не боялась.

Я не теряла бдительности. Чина терла щеку в ожидании моего ответа.

– Айм фром Кориа, – ни с того ни с сего произнесла она по-английски. – Вер а ю фром? – послышалась интонация, характерная для провинции Кёнсан. – Найс ту мит ю! – она сделала еще шаг и протянула руку. – Нет? Ну, тогда…… Хадзимэ маситэ!

Чина испытующе смотрела на меня, а потом снова натянула шапку.

– Не волнуйся. Мы хорошие. Среди нас нет больных, и печень детей мы не едим. Мы переночуем снаружи и утром уедем…… Я не буду никому рассказывать, что видела тебя.

Она улыбнулась и медленно попятилась назад. Свет исчез, и воздух снова стал черным. Казалось, я посмотрела странный сон с открытыми глазами. Сердце в груди бешено стучало. Не столько от страха, сколько от…… страха. Нет, это был не страх, а…… все-таки страх.

– Мы уходим? – спросила Мисо жестом.

Я хотела было кивнуть, но потом помотала головой и ответила.