Полночная библиотека - Мэтт Хейг

Миссис Элм за столом не было. Она сидела за низким деревянным столиком прямо перед Норой и играла в шахматы.

– Было не так, как я себе представляла, – сообщила Нора.

Миссис Элм, похоже, была в разгаре игры.

– Трудно предсказать, верно? – спросила она, безучастно глядя перед собой, перемещая черного слона по доске, чтобы взять белую пешку. – Что именно сделает нас счастливыми.

Миссис Элм перевернула доску на сто восемьдесят градусов. Теперь, похоже, она играла против себя.

– Да, – сказала Нора. – Так и есть. Но что будет с ней? Со мной? Как все закончится?

– Откуда мне знать? Я знаю лишь сегодняшний день. Я знаю много о сегодняшнем дне. Но я не знаю, что случится завтра.

– Но она там в ванной, и не знает, как в ней оказалась.

– Ты когда-нибудь входила в комнату, гадая, зачем пришла? Когда-нибудь забывала, что только что сделала? Выпадала из реальности или не могла вспомнить, чем только что занималась?

– Да, но я провела там полчаса той жизни.

– И другая ты не будет об этом знать. Она будет помнить все, что ты сказала и сделала. Но так, будто это была она сама.

Нора глубоко вздохнула.

– Дэн не был таким раньше.

– Люди меняются, – заметила миссис Элм, все еще глядя на доску.

Ее палец замер над слоном. Нора передумала.

– Или, может, он был таким, просто я не замечала.

– Итак, – спросила миссис Элм, глядя на Нору, – что сейчас чувствуешь ты?

– Все еще хочу умереть. Я хотела умереть уже довольно давно. Я тщательно рассчитала, что боль от меня живущей, от чертового ходячего несчастья, гораздо больше, чем боль, которую кто-либо почувствует, если я умру. Вообще, я уверена, что все лишь ощутят облегчение. Я никому не приношу пользы. Я плохой работник. Я всех разочаровала. Если честно, я просто лишний углеродный след. Я причиняю боль людям. У меня никого не осталось. Даже бедняги Вольта: он умер, потому что я не смогла за ним как следует присмотреть. Я хочу умереть. Моя жизнь – катастрофа. И я хочу, чтобы она закончилась. Я не создана для жизни. И нет никакого толку в том, чтобы устраивать для меня это все. Я явно обречена быть несчастной и в других жизнях тоже. Дело во мне. Я ничего не приношу людям. Я погрязла в жалости к себе. И хочу умереть.

Миссис Элм внимательно смотрела на Нору, словно перечитывала абзац в книге и внезапно углядела в нем новый смысл.

– «Хочу», – произнесла она размеренным тоном, – какое любопытное слово. Оно означает нехватку. Порой, если мы восполняем этот недостаток чем-то иным, изначальное желание полностью исчезает. Может, у тебя проблема недостатка, а не проблема желания. Может, существует жизнь, которую ты действительно хочешь прожить.

– Я думала, это была она. Та жизнь с Дэном. Но нет.

– Нет, это не она. Но это лишь одна из твоих возможных жизней. А единица по сравнению с бесконечностью – это такая малость.

– В каждой из возможных жизней есть я. Так что технически это не каждая возможная жизнь.

Но миссис Элм не слушала.

– Итак, скажи, куда ты хочешь отправиться теперь.

– Пожалуйста, никуда.

– Тебе нужно снова взглянуть в «Книгу сожалений»?

Нора наморщила носик и слегка качнула головой. Она вспомнила, как задыхалась от обилия сожалений.

– Как насчет твоего кота? Как его звали?

– Вольтер. Несколько пафосно, а он не был манерным котом, так что я для краткости звала его Вольтом. Иногда Вольтиком в припадке нежности. Но это было редко, конечно. Я даже с именем для кота не могла определиться.

– Ты сказала, что плохо заботилась о коте. Что бы ты сделала иначе?

Нора задумалась. Она чувствовала, что миссис Элм играет с ней, но очень хотела увидеть снова именно своего кота, а не просто того, которого зовут так же. По правде, она хотела этого больше всего на свете.

– Ладно. Я бы хотела увидеть жизнь, в которой я держала бы Вольтера взаперти. Моего Вольтера. Я бы хотела жизнь, в которой не пыталась бы убить себя, а была хорошей хозяйкой своему коту и не выпускала его на улицу прошлой ночью. Я бы хотела такую жизнь, пусть и ненадолго. Она ведь существует?

Единственный способ научиться жить

Нора огляделась и обнаружила себя в собственной постели.

Проверила часы. Минута за полночь. Она включила свет. Это была в точности ее жизнь, только лучше, ведь Вольтер будет жив. Ее настоящий Вольтер.

Но где же он?

– Вольт?

Она выбралась из постели.

– Вольт?

Она обыскала всю квартиру, но не могла его найти. Дождь стучал в окна – это не изменилось. Ее новая пачка антидепрессантов лежала на кухонном столе. Электропиано молчаливо стояло у стены.

– Вольтик?

Вот ее юкка и три крохотных кактуса на книжных полках, в точности та же мешанина из философских трактатов, романов и нечитаных руководств по йоге, биографий рок-звезд и научно-популярных книг. Старый выпуск National Geographic с акулой на обложке и журнал Elle, вышедший пять месяцев назад – она купила его в основном из-за интервью с Райаном Бейли. Ничего нового за долгое время.

Стояла миска, полная кошачьего корма.

Она обшарила везде, зовя его по имени. Но увидела, только вернувшись в спальню и проверив под кроватью.

– Вольт!

Кот не шелохнулся.

Руками не получалось дотянуться, так что она подвинула кровать.

– Вольтик. Ну же, Вольтик, – шептала она.

Но в мгновение, когда она прикоснулась к его холодному телу, она уже все понимала и ее переполняли грусть и смятение. Она тут же обнаружила себя в Полночной библиотеке перед миссис Элм, которая на этот раз сидела в удобном кресле, глубоко погруженная в одну из книг.

– Я не понимаю, – сказала ей Нора.

Миссис Элм удерживала взгляд на странице, которую читала.

– Впереди еще много непонятного.

– Я попросила жизнь, в которой Вольтер еще жив.

– Вообще-то нет.

– Что?

Она отложила книгу.

– Ты просила жизнь, в которой ты держала его взаперти. Это совсем другое.

– Разве?

– Да. Совершенно. Видишь ли, если бы ты попросила жизнь, в которой он еще жив, мне пришлось бы тебе отказать.

– Но почему?

– Потому что ее не существует.

– Я думала, существует любая жизнь.

– Любая возможная. Видишь ли, оказывается, у Вольтера серьезный случай, – она внимательно прочла в книге, – рестриктивной кардиомиопатии, очень тяжелый недуг, он с ним родился, и это должно было вызвать остановку сердца в молодости [29 - Рестриктивная кардиомиопатия – заболевание, характеризующееся выраженным снижением растяжимости мышцы сердца вследствие различных причин. В результате происходит нарушение функционирования органа. Признаками у кошек является апатия, отказ от корма, похудение, обмороки, параличи, одышка. Прогноз от осторожного до неблагоприятного. У людей в течение двух лет с момента появления первых симптомов погибает почти половина больных. – Примеч. ред. ].

– Но его сбила машина.

– Есть разница, Нора, в том, чтобы умереть на дороге или быть сбитым машиной. В твоей осевой жизни Вольтер прожил дольше, чем в любой другой, за исключением этой, в которой он скончался три часа назад. И хотя у него было трудное детство, год, прожитый с тобой, был его лучшим. У Вольтера были жизни гораздо хуже, поверь мне.