Даже если вам немного за тридцать - Аиша Идрисова

В холл вплыла женщина… Нет, не просто женщина – это была богиня, царица, львица-тигрица, Афродита – так незнакомка была хороша. На миловидном лице с безупречной, как попка младенца, кожей, сияли блестящие карие глаза. Черные брови вразлет и ярко-алые губы довершали образ. Точеная фигура женщины была обтянута в изумрудного цвета платье длины миди. Ухоженные каштановые волосы густой гладкой волной спускались чуть ниже плеч красотки.

– Наташа, кто там? – спросила она низким грудным голосом, и черные брови-птички при виде нас метнулись наверх, – Добрый день, вы, наверное, по поводу платья?

– Эээ, это Вы Карина? – с надеждой в голосе поинтересовалась Ди у женщины, открывшей дверь, хотя и ежу уже было понятно, что это просто домработница, а настоящая хозяйка дома стоит чуть поодаль.

– Нет, Карина – это я – вмешалась хозяйка, с изумлением глядя на обалдевшую Диану. Конечно, здесь было от чего обалдеть: Ди ожидала увидеть зачуханную тетку бальзаковского возраста – жену Стаса, а перед ее глазами предстала красотка, словно сошедшая с подиума или обложки журнала мод.

– Вы знаете, я, кажется, фото с фасоном платья забыла, – нашлась Ди, хватая меня за руку, – Уходим быстро! – прошипела она мне, и мы полетели по лестнице вниз, как две школьницы, слыша над собой голос Карины: «Подождите, у меня есть в наличии образцы – вы можете посмотреть и выбрать любой понравившийся! »

Мы вылетели за дверь, едва не сбив по пути пожилую женщину в шляпке весьма интеллигентного вида. Пробежали в таком же темпе пару остановок, словно боясь преследования, и, наконец, присели на автобусной остановке отдышаться.

– Ты видела? Нет, ты ее видела? – Ди, хватаясь за бок, полусогнутая сидела на скамейку. Длинный подол ее юбки колыхался на ветру, сметая лежавшие на земле окурки и шелуху от семечек, – Вся такая-растакая, а Стас мне про нее совсем другое говорил – будто она болеет, за собой не следит… Но вообще я его понимаю. В смысле, понимаю, почему он от нее гулять стал!

– Да? И почему же? – удивилась я, – Ты же говорила, что гуляют от неухоженных женщин, забивших на свой внешний вид. А у Карины, извини, конечно, я такого не заметила. По-моему, она выглядит суперухоженной женщиной, и наверняка, не один час в день работает над своей фигурой!

– Дурочка, одной внешности мало! – назидательно произнесла Ди, – Мужчина в доме должен чувствовать себя главным! Если он не чувствует уважения от своей женщины, он будет искать удовольствий на стороне! Вот эта Карина, к примеру, очень успешная бизнес-леди, у нее своя сеть ателье по городу, она сама разрабатывает дизайн своих платьев и костюмов. Но посмотри, как несчастен ее мужчина оттого, что он не единственный добытчик к доме. Она подавляет его собой, своей волей, своим интеллектом. Какому мужчине это понравится, скажи мне? Мужчина хочет быть охотником, добытчиком! А если с ним в доме обращаются, как с мебелью, он начинает смотреть по сторонам!

– Ты, кажется, вообще ни в чем не обвиняешь Стаса? – я потрясла гудевшей головой и поежилась от холода – все-таки летящие юбки не созданы для нашей суровой уральской весны, – Он у тебя хоть в чем-нибудь бывает виноват? Ну, не он, а вообще мужчины?

– Нет, – серьезно ответила Ди, – Женщина устроена тонко, она более чувствительна, ранима. И именно женщина отвечает за благополучие в браке! И больше никто! Ладно, мне пора! Пока, до завтра! Когда у тебя свидание с Борисом?

– Завтра он пригласил меня к себе домой, хочет познакомить с мамой, – поделилась я своей радостью.

– Удачи тебе! – пожелала Ди, подбирая свои юбки, – Пойду ждать звонка от Стасика. А ты помни, на свидании больше слушай, и меньше говори. Мужчины болтливых не очень уважают! Ну, пока!

– Пока! – я проводила глазами Ди, влезающую в автобус с юбкой в руках, и снова присела на скамейку. Хотелось разобраться в себе и в своих танцующих мыслях. Неужели все то, что говорит Ди – правда? Но если так, получается, что успешных и счастливых женщин быть на свете не может вообще? Либо они счастливы замужем, либо они богаты, самодостаточны и успешны, – но уже без мужчины? ! А как же, к примеру, Анджелина Джоли? Неужели Брэд Питт не чувствует себя мужчиной рядом с ней? И если женщина должна и обязана, а мужчина принимает все это как должное, то… не обесцениваются ли таким образом все действия женщины?

Что-то я совсем запуталась. Жаль, спросить больше не у кого…

Хотя… может быть, поговорить с мамой?

Глава 7

Чтобы произвести на предполагаемую свекровь хорошее впечатление, я вырядилась, как советовала одеваться мне Ди: закрытая на груди блузка («свекрухи не любят глубоких декольте») и длинную юбку (чтобы копить «женскую энергию»).

Дома под недовольные возгласы мамы «Чего стараешься, думаешь, пироги твои оценят и замуж возьмут? » я испекла шарлотку. Не идти же в гости с пустыми руками, правильно?

И потом, очень хотелось, чтобы Борис сразу оценил мою хозяйственность и домовитость. К тому же я действительно неплохая хозяйка: вот, шарлотку умею печь. И макароны по-флотски у меня знатные получаются.

Вообще, мне кажется, я Борису нравлюсь: он ежеминутно говорит мне комплименты, часто звонит. Вот, с мамой знакомить ведет. Это ли не признак серьезных намерений мужчины? !

Так что, может быть, я очень скоро распрощаюсь со статусом старой девы!

Я предполагала увидеть милую, уютную старушку с поварешкой в одной руке и с домашним пирогом в другой. Но реальность сильно отличалась от ожидаемого.

Людмила Васильевна, распахнувшая нам с Борисом дверь, выглядела как минимум английской королевой: прямая спина, гордая посадка головы, на которой была сооружена замысловатая высокая прическа со множеством шпилек и парой небрежно выбивающихся из общей массы кудряшек. На лице – легкий макияж: бежевые тени, глаза подведены коричневой тушью, на щеках легкий румянец.

– Добрый вечер, проходите, пожалуйста! – без тени улыбки заявила она, посторонившись, – Боря, ты следишь за временем? Уже четверть седьмого! Ты вынудил ждать меня добрых пятнадцать минут!

– Ну, прости, мамуля! – Борис чмокнул мать в щеку и подвинул меня вперед, – Знакомьтесь: это Людмила Васильевна, лучшая мама на свете, а это моя Алиса в стране чудес. Правда, она прелесть?