Орлиное царство - Джек Хайт

– Спроси, что Шавар предлагает за нашу помощь, – сказал король.

– Халиф Аль-Адид признает вас своим господином, – ответил Аль-Клата, – и заплатит четыреста тысяч динаров.

Сенешаль побледнел.

– Эта сумма близка к нашему годовому доходу, сир, – сказал он.

– Король Иерусалима и повелитель Египта, – пробормотал Амори. – Я смогу нанять достаточное количество людей и взять Дамаск. Добиться успеха там, где потерпел неудачу мой брат [18 - Предыдущий король Иерусалима Балдуин III (правил в 1143–1163 гг. ). ]. – У него на лбу появились морщины, губы задрожали. Он расхохотался, и Аль-Клата отступил на шаг. Аристократы у трона принялись смущенно переминаться с ноги на ногу. Приступ смеха миновал, и лицо Амори снова стало спокойным. Он посмотрел на Вильгельма. – П-передай мои извинения Аль-Клате и с-скажи, что я принимаю его предложение.

– Быть может, было бы разумно немного подумать перед тем, как принимать их предложение, – заметил Ги. – Мы ничего не знаем об этом Аль-Клате. Можем ли мы ему доверять? Или его господину? И зачем Шавару предавать своих собратьев сарацин и заключать союз с нами?

Джон шагнул вперед.

– Они сарацины, сир, но между ними существуют различия – сказал он.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Амори.

– Египтяне шииты. Они подчиняются халифату Фатимидов в Каире, – ответил Джон. – Нур ад-Дин и его люди сунниты, над ними властвует халиф Багдада.

– Все они магометане, – заявил сенешаль.

– А они называют англичан и французов франками, – возразил Джон, – в то время как нам прекрасно известно, что это весьма разные народы.

– Понятно, – кивнул Амори. – А что ты скажешь, Вильгельм?

– Я посоветую осторожность, сир, – ответил Вильгельм. – Если Шавар намерен предать Нур ад-Дина, что помешает ему предать потом нас?

Бертран кивнул.

– Вильгельм прав, – согласился он.

– Очень хорошо, – не стал спорить Амори. – Тогда скажите ему, что нам нужно обдумать его предложение.

Вильгельм открыл рот, чтобы начать переводить, но Аль-Клата его опередил.

– Шавар человек слова, – сказал он с акцентом, но на правильном французском. – Клятву нарушил Нур ад-Дин. Его военачальник Ширкух строит интриги в Каире. Сам он расположился в Гизе, как ястреб, изготовившийся к нападению. Шавар нуждается в вашей помощи, чтобы от него избавиться, и ему она необходима сейчас. Нельзя медлить с ответом.

Амори посмотрел на Вильгельма, тот нахмурился и покачал головой. Король повернулся к коннетаблю. Онфруа командовал королевской армией на полях сражений, и его слово имело вес. Он кивнул. Амори снова посмотрел на Аль-Клату.

– Завтра ты отправишься в Каир и передашь Шавару, что он может рассчитывать на мою поддержку.

Аль-Клата низко поклонился.

– Благодарю, малик.

Амори кивнул, подозвал слугу, и тот отвел египтянина в его покои. Вильгельм хмурился, глядя вслед.

– Я ему не верю, – пробормотал священник.

Амори встал с трона и положил руку Вильгельму на плечо.

– Как и я, друг, – сказал король. – Но мы не можем упустить такую возможность. Напиши Боэмунду из Антиохии и Раймунду из Триполи. Им придется защищать нашу северную границу в мое отсутствие. – Амори посмотрел на коннетабля. – Собирай армию, Онфруа. Мы выступаем через две недели.

Апрель 1164 года: Гиза

Юсуф положил перо и потер виски. Он только что закончил очередное послание Гумуштагину, написанное губаром, мелким арабским шрифтом, используемым для голубиной почты. Он рассказал евнуху о размышлениях, которыми с ними поделился Шавар, а также о том, как он обеспечивал армию всем необходимым и каждый вечер приглашал Юсуфа разделить трапезу. Он написал о нараставшем напряжении между визирем и Ширкухом. Дядя Юсуфа был недоволен тем, что Шавар предоставил только малую часть дани, обещанной Нур ад-Дину. А у Шавара вызывало раздражение само присутствие Ширкуха, который сообщил визирю, что намерен перезимовать с армией в Египте. Юсуфу пришлось несколько раз вмешаться, чтобы предотвратить открытую ссору между ними. Обо всем этом Гумуштагин со временем узнал бы из посланий к Нур ад-Дину. Тем не менее каждое письмо, которое Юсуф отправлял евнуху, вызывало у него неприятное чувство вины.

Юсуф свернул листок и засунул его в крошечную трубочку. Написав имя «Гумуштагин» на кусочке бумаги, он обернул его вокруг трубочки, приклеив капелькой клея. Потом вышел из шатра и зашагал через лагерь туда, где содержали хавади, почтовых голубей, которые сидели в своих клетках и тихонько ворковали.

– Во дворец в Алеппо, – сказал Юсуф смотрителю, сгорбленному мамлюку, слишком старому, чтобы сражаться.

Тот кивнул и подошел к одной из клеток. Достав оттуда голубя, он надежно привязал трубочку к его лапке и выпустил птицу. Голубь сделал круг и улетел на северо-восток.

– Ваше послание будет доставлено сегодня вечером, господин, – сказал смотритель.

Юсуф возвращался в свой шатер, когда его окликнул Селим.

– Брат! Вот ты где! – сказал Селим, задыхаясь.

Казалось, он бежал через весь лагерь.

– Что случилось? – спросил Юсуф.

– Тебя срочно зовет Ширкух. Франки здесь.

Юсуф вошел в шатер Ширкуха и обнаружил, что тот беседует с кривоногим египтянином, от которого пахло рыбой.

– Ты уверен? – спросил Ширкух.

– Я рыбачил к северу отсюда, на восточном берегу Нила, когда их увидел; полагаю, около пяти тысяч. Они будут у ворот Каира через четыре дня.

Ширкух вручил рыбаку мешочек с монетами.

– Сообщай мне обо всех их передвижениях. Ты получишь еще больше, если твои сведения окажутся верными.

– Шукран, эмир. Шукран Аллах! – Рыбак несколько раз поклонился и попятился из шатра.

Когда он ушел, Ширкух повернулся к Юсуфу:

– Ну, что скажешь, молодой орел?

– Король франков умен. Он понимает, что, если Нур ад-Дин и Египет заключили союз, ему грозит серьезная опасность. Должно быть, он движется сюда, чтобы нас вытеснить.

Ширкух нахмурился.

– Если он умен, тогда скажи мне, почему он пришел в Египет всего с пятью тысячами солдат. Их недостаточно, чтобы разобраться и с нами, и с египтянами. Мне это не нравится.

– Мы должны поговорить с Шаваром, – предложил Юсуф.