Игра на своем поле - Олег Кондратьев

– Давай, Валентин, обряжайся в форменный сюртук, – весь путь офицеры, следуя приказу, проделали в «гражданке», – и двигай на доклад к начальству. – Шумилин явно суетился, быстренько спроваживая старшего из каюты. – Оно, как известно, ждать не любит. Не всем же нам хором переться. А мы пока перекусить что-нибудь сообразим к твоему возвращению. Шутка сказать, с утра без маковой росинки.

Гейко невозмутимо поправлял перед маленьким зеркалом над рукомойником узел форменного галстука.

– Сергей, ты присмотри тут за ним, пока меня нет, не уходи в свою каюту. А то как бы он сосание в желудке не перепутал с пожаром в «трубах» и не начал его гасить «огнетушителем», который так бережно прячет в своей дорожной сумке.

– Ага.

– Знаю ведь, что все равно не утерпит до моего прихода, так хоть пусть не слишком усердствует, – последний лоск был наведен, и Валентин вышел из каюты.

– Вот видишь, – Костя Шумилин обращался теперь к Сергею, сидящему на койке, – как хорошо даже в такой маленькой группе, как наша, иметь дисциплинированного старшего. А то почему-то ошибочно полагают, что дисциплина – это удел подчиненных, – Костины руки ни на секунду не оставались в покое: два стакана от умывальника перекочевали на столик у иллюминатора, из самых глубин дорожной сумки на свет появилась металлическая фляжка, явно изготовленная на заказ, так как по объему приближалась, вероятно, к полутора литрам. За ней последовали колбаса, хлеб, сыр, яйца, огурцы, помидоры, причем все – уже порезанное и расфасованное по отдельным целлофановым пакетикам.

– А ты чего стоишь, как неродной? Выкладывай свою закусь на стол. Да поторопись, пока она не превратилась в заурядную еду.

– Как это? – не понял Сергей.

Шумилин, приняв вид добродушного профессора, охотно пояснил:

– Самая замечательная закусь превращается в обыкновенную еду, стоит только закончиться выпивке.

– Ну, с этим быстро не покончишь, – Казаков указал на фляжку.

– И опять ты ошибаешься, сынок. Скорость уменьшения количества спиртного в отдельно взятой емкости обратно пропорциональна возможности его пополнения извне и прямо пропорциональна расстоянию до ближайшего гастронома.

– Костя, ты просто Спиноза! Неужели тебя этому в Инспекции обучили?

– Что ты! Всосал с молоком матери. А в Инспекции нас учат не тянуть, а то появится начальство и в лучшем случае ополовинит дозу. Хотя знаешь, Валентин – нормальный мужик. Он ведь вторую звезду и должность старшего офицера совсем недавно получил. Ну прямо перед твоим назначением к нам. Не он один тогда приподнялся. «Ушли» на пенсию «самого»! – Костя выразительно закатил глаза к потолку, продолжая при этом откручивать заглушку на фляжке и нащупывать рукой стакан. – И одного из его заместителей. Вот и произошли подвижки по всей лестнице.

Думаешь, шеф так хотел в отставку? Поговаривают, что он оказался запачкан в какой-то нехорошей истории то ли с квартирами, то ли со взятками. Но из наших большинство не сомневается, что он лично абсолютно ни при чем – честный старикан был, – а вот зам этот прикрывал какие-то крупные махинации с радиоактивными отходами, и тоже ведь не для себя, а для еще более высокого военного начальства. Так что поплатился по делу, а шеф – «за недостаточный контроль» и пр.

Но мы проконтролируем немедленно и до дна содержимое этих стаканов. Надо всегда делать правильные выводы из ошибок руководства. Главное, максимально практические!

Шумилин поднял стакан, кивнул Сергею, пробормотал: «Будем! » – и в два глотка осушил. Он даже не обратил внимания, что уже какое-то время Сергей лишь отрешенно покачивает головой в такт его словам, совершенно не вникая в смысл услышанного. Так и было.

«Как же порой причудливо и насмешливо распоряжается судьба: он, Сергей Редин, своими действиями на борту плавмастерской и на американской подлодке «расчистил» для себя «теплое местечко» в штате Инспекции по ЯБ! Ну и «хай будэ! », как говорил его друг, начальник перегрузчика Сердюк.

Сергей сделал большой глоток из своего стакана, и его глаза помимо воли так и выкатились прямо на Шумилина. Было в этом такое недоумение, вопрос и настоятельное требование объяснений, что Костя поспешил невинным голосом прокомментировать:

– Правда здорово, да? Мой фирменный секретный рецепт. Исключительно на натуральных травках, прозрачен, как слеза, семьдесят градусов крепости…

В это время Сергею кое-как удалось перевести дух:

– Предупреждать же надо!

– Ну никак не мог я тебя предупредить: наши-то все мою «кулинарную химию» уже знают, а тут новый человек…

Промокнув невольно выступившие на глазах слезы, Сергей уже миролюбиво сказал:

– Вообще-то я считал, что мою глотку ничто уже пронять не может. Однако нет пределов человеческой изобретательности! Хотя, может, все к лучшему, а то что-то я покашливать начал, да и насморк…

– Забудь! Понос может быть, пекло в кишках, нервный тик, судороги конечностей, но ангина, насморк, чахотка, гангрена и пятнистая лихорадка Скалистых гор излечиваются полностью! А если принять до… не страшны и гонорея, сифилис, твердый шанкр и СПИД!

–?

– Честное слово, на себе проверил! Сколько уже лет, а ни СПИДа, ни пятнистой лихорадки.

– Логично.

В это время задергалась ручка на входной двери, и раздался голос Гейко:

– Живые, откройте!

За те несколько секунд, пока Сергей подошел к двери и отодвинул щеколду, Шумилин успел плеснуть в свой стакан из заветной фляжки, неуловимым движением отправил эту порцию в рот и уже неторопливо потянулся к пачке сигарет, лежащей на столе под лампой. Но вошедший капитан второго ранга не обратил на Костины телодвижения никакого внимания. От природы невозмутимый и сдержанный, сейчас он был крайне раздражен.

– Можно подумать, что мы им навязываемся!

Валентин снял тужурку, галстук и опустился на койку.

– В общем, попали мы к шапочному разбору. Не знаю, почему так получилось, но комиссия работает здесь уже полторы недели. Я докладывался первому заму руководителя комиссии. Какой-то адмирал из ГУКа и фактический начальник всего и вся здесь. Так вот, картина такая вырисовывается: несмотря на разношерстность местной компании, общее мнение вполне единодушно. Затопленный корабль, оказавшийся на 300-метровой глубине и служивший перегрузочным судном для ядерных отходов с наших АПЛ, по своим конструктивным особенностям является надежным хранилищем для отработанных урановых стержней, находящихся на его борту. А уж раз волею судьбы и природы пребывает на дне морском, так тому и быть. Мало, что ли, официальных и полулегальных захоронений существует в этих районах? По поводу радиоактивного заражения какой-то там живности конкретно отсюда прямых доказательств не обнаружено. Хотя фон, конечно, значительный, глобальных выбросов радиации не зафиксировано.