Девушка сбитого летчика - Инна Бачинская

– Я как-нибудь возьму вас с собой в Европу, – смеется Николенька.

– Ой! – радостно пищит Лелечка и заливается краской.

– А твоя семья? – спрашивает Аичка.

– Нет семьи, – он разводит руками. – Все времени не было.

«Ври больше, – думаю я, скользнув по нему скорым взглядом. – С такими-то данными…»

Аичка бросает на меня выразительный взгляд и дергает правой бровью: мотай на ус!

– А мама? – спрашивает она.

– Мамы нет, уже семь лет.

– Как жаль, она была красавицей… Давайте за тех, кого нет с нами. За Эвочку! За Амалию!

Обед затянулся почти до семи. Николенька травил байки из быта летчиков, о коллегах и пассажирах, мы хохотали до слез. Я оттаяла, разжалась пружина внутри, я забыла о том, что он тоже Биллер. В нем не было ничего от Амалии. Лелечка смотрела на него влюбленными глазами. Его рука невзначай касалась моей…

«Знаем мы таких! – мысленно фыркала я, исключительно из духа противоречия, все еще сопротивляясь его обаянию. – Невеста в каждом порту! »

…Он пошел провожать меня. Я хотела вызвать такси, чтобы быстрее, но Николенька сказал, что нужно проветриться и он настаивает. Я старалась не думать о Баське и Венике, представляя, что она мне запоет! Тем более что мобильник я забыла дома. Честное слово, забыла! Совершенно случайно.

Вечер был отвратительный! С низких небес сеял мелкий дождь, пронзительный холод пробирал до костей, да еще и ветер с севера дул изо всей силы, толкая в спины одних и ослепляя других. Николенька рассекал, как ледокол, заслоняя меня от ветра. Говорить мы не могли – при такой погоде невозможно раскрыть рот. Он, правда, пытался что-то сказать, но я всякий раз кричала «что? », и он заткнулся наконец.

Мы попрощались у моего подъезда. Он сказал, что позвонит – ему хочется увидеть город, который так изменился за столь долгое его отсутствие. Завтра обещали хорошую погоду. Он снова поцеловал меня в щеку. От него приятно пахло.

Показать ему город – ах, начало прекрасных отношений! В нашем городе у него, видимо, еще никого не было. Знаем мы, проходили. Хотя откуда такой пессимизм? Героини Баськиных опусов, вылезшие из-под нашего коллективного пера, верят во все хорошее, идут по жизни с широко открытыми глазами, всем помогают и в конце концов получают по заслугам. Чем я хуже?

Баська распахнула дверь, не дожидаясь звонка – узнала меня по шагам. Глаза ее метали искры, ноздри раздувались. Руки она уперла в бока.

– Ну! – рявкнула она. – Где ты шлялась?

– Басенька, извини, – залебезила я. – Ты одна?

– Нет! У нас офигенная компашка. Недоделанный Владик, Веник с торбой и еще Ольгица приперлась! Я тут уже озверела! Весь вечер играем в подкидного дурака! И мне, как всегда, не везет!

– Баська, ты не поверишь! – воскликнула я с фальшивым энтузиазмом. – Этот Николенька Биллер – летчик, командир корабля, рост под два метра, красавец, чувство юмора, не женат!

– Ага, ври больше! Иди, принимай вахту. Пожрать хоть принесла?

В гостиной за журнальным столиком сидели Владик и Ольгица. Владик обрадованно привстал. Ольгица помахала ручкой. На столике лежали карты.

– Анечка, привет! А мы уже заждались, – сказала Ольгица. – Мой Волик в командировке, и я решила проветриться. А тебя все нет, не могла же я уйти.

Надеюсь, у меня на физиономии не изобразилось, что запросто могла.

– Чай? Кофе? – спросила я гостеприимно. – А где Веня?

– Смотрит про Лунтика, – сказал Владик. – В кухне. Мне кофе.

Короче, они просидели до полуночи. Я готовила чай, кофе, жарила омлет – словом, ублажала гостей, как могла, все время натыкаясь на радостную ухмылку Баськи. Ольгица, между прочим, подробно пересказала прочитанную накануне статью о новых взглядах на происхождение человека. Оказывается, человеки произошли не от обезьян, как считалось ранее, вернее, произошли не все, а примерно одна треть, просто так получилось, а от кого остальные – пока не известно.

Мы переглянулись, и Владик открыл рот, собираясь уточнить, видимо, про одну треть, но я пнула его ногой под столом и сделала страшные глаза. В отношениях с Ольгицей главное – не зацикливать ее на теме. Сказала себе и сказала, а ты молчи! А то не отвяжется до утра. Баська радостно хихикнула и закашлялась. Владик переводил удивленный взгляд с меня на Баську.

Потом Владик с заснувшим Веней ушли к себе, Ольгица вызвала такси и отбыла, а мы с Баськой остались одни. Баська вытащила из-за диванной подушки бутылку вина, расставила бокалы и скомандовала:

– Рассказывай!

Глава 7

Предчувствие радости

Мы просидели почти до четырех, допили вино, добавили наливки, обсудили со всех сторон Николеньку Биллера и жизнь вообще. Я ответила на сотню вопросов, на некоторые по десять раз. Баська заявила, что у нее профессиональный интерес и она уже видит сценарий о командире корабля и ничем не выдающейся личности, они случайно встретились… допустим, он окатил ее грязной водой…

– Чем? – изумилась я. – Грязной водой? Что значит – окатил? Выплеснул с балкона?

– При чем тут балкон! – завопила Баська. – У тебя неадекватное воображение! На машине, из лужи! Он проезжал мимо, а ты тормозила тачку, и он тебя окатил. Понятно?

– А потом он вернулся, а я стою и рыдаю? И с меня течет, да?

– Ну!

– И оказалось, что летчик, красавец, одинокий, с ребенком?

– Ну, примерно. Можно без ребенка. Роман со стюардессой. Она – шикарная и вся из себя, но хищница!

– А я не вся из себя, не хищница, а, наоборот, скромная мазилка, одинокая, мокрая, в старой кофте своей бабушки. Зато люблю животных, а у него собака, которую стюардесса терпеть не может.

– Ага. А что? По-моему, классно, и… правда жизни!

– Особенно правда жизни! Так и прет. И он нанимает меня присмотреть за собакой. Пока он в полетах. Потому что я безработная.

– Молодец! – радуется Баська. – Голова! Я бы не додумалась. Надо было затащить его сюда.

– Надо, – соглашаюсь я. – Я думала, ты давно спишь.

– Надеюсь, он позвонит утром?

Я пожимаю плечами. Я не знаю, хочу ли я, чтобы Николенька позвонил. Какой-то он… декоративный и, главное, одинокий. Вранье! Да на него тучами летят! А с другой стороны, я что, замуж за него собираюсь? Мы же, можно сказать, друзья детства, какая мне разница, врет или не врет?