Девушка сбитого летчика - Инна Бачинская

Ладно! Пережито, забыто. Сколько можно?

Вырвал меня из сна телефонный звонок. Бросив взгляд на спящего Веника, я вскочила и помчалась в прихожую. Я представляла себе, кто звонит. Да что там представляла! Я знала. На домашний мне звонят считаные люди, и среди них только двое звонят в воскресенье. Я не ошиблась – это была Аичка.

– Аня, доброе утро. Надеюсь, я тебя не разбудила, – сказала Аичка официально.

Разбудила, разумеется, но я не признаюсь даже под страхом смертной казни.

– Нет, тетя Ая, я уже давно на ногах.

Интересно, который теперь час!

– Надеюсь, у тебя все в порядке. Я и Леля хотим пригласить тебя на обед. Сегодня. Извини, что не известили заранее, так получилось. Успеешь? В два. Ровно. Постарайся не опоздать.

– А… обед? Ага… – Меня бросает в жар – чей-нибудь день рождения? А я забыла? Нет, кажется. Сестры родились в… июне. – Ладно, – лепечу я. – А… что принести?

– Ничего, – отвечает Ая снисходительно. – Все есть. В два, поняла?

– И когда ты наконец научишься манерам? – слышится мне. – Цветы, разумеется!

– Приду! Спасибо. – И тут же лихорадочная мысль: куда девать Веню? Подозреваю, что Владик не вернется до вечера. Взять с собой? Из гостиной доносится храп – Баська! Как удачно!

Через пять минут новый звонок, на сей раз Лелечка.

– Анечка, привет! – шепчет она возбужденно. – Ты не представляешь себе, что случилось! Приехал Николенька Биллер! Я до сих пор не могу опомниться, просто голова кругом! Остановится у нас, мы уже пригласили. Помнишь Николеньку? Такой солидный маленький мальчик с бабочкой! Ну, ты не можешь не помнить! Придет на обед. Мы сейчас за продуктами. Анечка, принеси кофе! Ты же знаешь Аичку. Она не признает кофе. Сказала – купит, но я не уверена. Принесешь, ладно?

– Ладно, Лелечка. – Так получилось, что Ая для меня – тетя Аичка, а тетя Леля – просто Лелечка. – Принесу. Какой?

– Покрепче! Молотый! – Заполошное «Ой! », вслед: – Целую! Все! – И сигналы отбоя.

Я собиралась спросить, кто такой Николенька Биллер, но было уже поздно. Она сказала, я должна его знать… но я не знаю. Стоп! Амалия тоже Биллер! Ее родственник? С бабочкой? Смутное видение маленького мальчика, белобрысенького, с чистыми ручками, с галстуком-бабочкой… сто лет назад… Господи! Неужели тот самый? Блестящий пример для подражания! Уменьшенная копия Амалии и тоже Биллер. И кто же он сейчас? Учитель чистописания? Банкир? Мастер церемоний? Толстый рыхлый блондин с бабочкой? Позвонить, что ли, и отказаться? Черт побери! Не хватит смелости, и думать нечего. Аичке никто никогда не отказывает, она не позволит.

Баська никак не может продрать глаза. Она отпихивает мои руки, что-то бормочет, сбрасывает с себя плед.

– Который час?

– Уже двенадцать! Вставай! Останешься с Веником!

– Чего? – Она мигом просыпается. – С каких щей?

– Звонила Аичка, зовет на обед. Приехал Николенька Биллер…

– Какой, к черту, Николенька Биллер? – стонет Баська. – Господи, до чего же мне погано!

– Мой друг детства, родственник Амалии.

– На фиг он тебе?

– Аичка сказала, прибыть в два. Хочешь со мной?

– Упаси бог! Я ее боюсь. А что мы будем делать?

– Пойдете в парк играть на флейте.

Она переводит взгляд на окно – там сумрачный не то день, не то уже вечер…

…Мне открыла Лелечка, сияющая, в новом бордовом платье с кружевным воротничком, с седыми букольками, заколотыми рожками над ушами, и с восторгом прошептала:

– Он уже здесь!

Из гостиной слышался – о, чудо! – смех Аички и приятный мужской голос.

– Пошли, – тянет меня за руку Лелечка.

Высокий молодой человек, обаятельно улыбаясь, поднимается мне навстречу.

– Анечка? Неужели? – Он непринужденно целует меня в щеку. – Ты стала просто красавицей! Я прекрасно тебя помню!

Я впадаю в ступор! Кареглазый блондин, красавец, с широким разворотом плеч… куда там нашему олигарху! На учителя правописания он не похож, на банкира тоже. Скорее на альпиниста.

– Я тоже, – вру я довольно неубедительно. – У тебя еще была бабочка…

Он смеется. Смех у него заразительный.

– Я ее терпеть не мог! Все мама.

– За стол! – командует Аичка. – Аня, ты сюда. Николенька – рядом со мной!

Мы рассаживаемся. Причем Николенька дожидается, пока усядутся дамы, и только потом садится сам. Аичка выразительно смотрит на Лелечку, потом на меня.

– А вы кто? – спрашиваю я. Мне не терпится узнать, чем это чудо может заниматься.

– Я пилот.

Летчик-вертолетчик! Ха, кто бы сомневался! Жаль, без формы. Баська упадет!

– Командир корабля! – спешит Лелечка. – В «Эрбалтик»!

– Воздушный извозчик, – говорит Николенька шутовским тоном.

– А на чем вы летаете?

– Наша компания еще молодая, летаем в основном по Европе, на «Боингах-737».

– Жаль, Амалия не дожила, – сетует Аичка, покачивая головой. – Она бы гордилась тобой. – Взгляд в мою сторону, приподнятая выразительно бровь – правая.

– А ты, Анечка? – Он поворачивается ко мне.

– Я… иллюстратор, в «Арт нуво», это наше издательство.

– Рисуешь для книжек? Всегда завидовал художникам. Я пишу как курица лапой.

– Сейчас уже никто не пишет, все печатают, – вмешивается Аичка. – Ты, разумеется, выпьешь? Коньяк?

– Говорят, все летчики пьют, – ляпаю я.

– Еще как! Страшные алкоголики, – улыбается Николенька. – Помню, когда мы осваивали «Боинг» во Франкфурте – там был наша учебка, так сказать, – мы устроили конкурс, кто… извините, девушки, – он снова улыбается, – …кто свалится первым. В итоге на ногах остался один поляк. Допил бутылку и пошел к себе в номер. А наутро мы нашли под дверью его туфли. Помню, хохот стоял на весь центр!

– Весело живете, – говорю я, бледно улыбаясь. Мне почему-то некомфортно, моя жизнь кажется мне пресной и невыразительной по сравнению с жизнью этого… европейского альпиниста. Кроме того, он – Биллер! Племянничек Белой крысы… Одно это вгоняет меня в ступор. Эх, жаль, нет Баськи – вот уж кто оторвался бы от души!

– Без веселья в нашей профессии нельзя, – отвечает он.

– Конечно, постоянная опасность, – подсказывает Лелечка с горящими глазками. – Нужно снимать стресс. Я, например, страшно боюсь летать!