Застывшие в поцелуе - Александра Пискунофф

Герман с ностальгией вспоминал то счастливое время, когда они с отцом в гараже собрали первую детскую железную дорогу. Когда Герман первый раз запустил поезд, он почувствовал себя самым счастливым человеком, словно он космонавт, открывший дорогу к далёким и неизведанным звёздам. Когда же произошёл тот момент, что этот чуткий талантливый человек превратился в невыносимого деспота? Что заставило его измениться и променять семью на банковские счета? Герман помнил день, когда отец признался ему, что он на грани величайшего открытия, способного изменить мир. Он был счастлив, в нём горел огонь, пока не погас, и тогда он превратился в замкнутого, угрюмого, одинокого, раздражённого и мнительного старика, который прятал под подушкой ключи от банковской ячейки. Он закрылся от всех в своей квартире, пока его не нашли мёртвым за любимым письменным столом. Интересно, был ли он счастлив оттого, что успел сделать, или, напротив, был разочарован результатом своих побед? Кем он останется в памяти потомков: гением, тираном или безумным стариком?

– А я скучаю по нему, – искренне ответил Глеб. – Каким бы он ни был. Просто скучаю. К чёрту наследство!

– Нет, не к чёрту! – Тролль загадочно начал свою тронную речь. – Мы продадим все его открытия. Вы закроете долги, и денег ещё хватит, чтобы прожить безбедно десять прекрасных жизней.

– Всего лишь десять? Я думал больше.

– Не остри, Гера, – повторился Тролль. – А я получу свои комиссионные. И всё будет в шоколаде.

– Кроме одного. Никаких открытий нет. Мы даже не знаем, что изобрёл наш отец, разве что этот огрызок бумаги, исписанный почерком отца.

Герман замолчал. В комнате повисла неловкая пауза.

– Это неважно, – воскликнул Тролль. – Все знают, что твой отец что-то изобрёл. Соберем непонятные бумаги, обернём их красной ленточкой и назовём их научными трудами. Глеб умеет подделывать почерк, я умею продавать, а ты найди хотя бы что-нибудь, от чего можно оттолкнуться.

– Но это ведь обман? – тихо возмутился Глеб.

– Жизнь – это шоу, а мир – великий обманщик. Разве ты не обманывал своих родителей, притворяясь хорошим мальчиком? А ты, Герман, не обманывал свою девушку, обещая любить её всю жизнь? – Тролль с грустью посмотрел на фотографию девушки, стоящую на журнальном столике. – Правда в том, что все хотят быть обманутыми. И мы не исключение…

– Я бы не хотел быть обманутым, – тихо противоречил Глеб.

– Ты думаешь, нам поверят? – Герман нервно закурил сигарету. – Это уже какая-то фальсификация.

– Ты не видел настоящих фальсификаторов, – красноречиво говорил Тролль, словно он был на митинге. – Мы продадим открытия твоего отца, и поверь, покупатель будет счастлив стать обладателем загадки, которую никогда не разгадает. Счастье обладать тем, чего желает весь мир, и не понимать, что это есть на самом деле. По моему опыту, это стоит огромных денег. В общем так, я к юристу смотаюсь, посмотреть договор с покупателем. Глеб завершает работу по переезду, а ты, Герман, собери всё что может сойтись под наследство, встречаемся здесь в 16. 00. Не опаздывайте.

Тролль так же быстро исчез, как и появился.

– Сегодня день Вероники, я думал ты её быстро забудешь, – Глеб взял в руки фотографию девушки, о которой упоминал Тролль. – Мне нравились её длинные рыжие волосы.

Вероника была подругой Германа. Пять лет назад они возвращались домой в автомобиле. За рулём был Герман. Произошла авария, она погибла, а он остался жив.

– Разве это сейчас имеет значение, – ответил Герман. – Ты хотел меня спросить о другом, но вспомнил про неё. Возможно, ты хотел узнать, считаю ли я себя виновным в её смерти? Так? В тот день мы отдыхали, но мне написал отец, что я ему срочно нужен, и я, бросив всё, помчался к нему. Потом эта авария.

Герман старался забыть всё то, что причиняло ему боль. Наверное, она торопилась жить, поэтому её жизнь была такой яркой и короткой, словно звезда в небе родилась, осветила Вселенную и упала в небытие. Если он и вспоминал её, то видел всегда издалека, стоящую к нему спиной, он никогда не видел её лица, возможно потому, что после аварии от лица ничего не осталось. Однажды он принял много снотворного, чтобы соединиться со своей возлюбленной. Уснул и увидел сон, в котором была она. Герман хотел войти в комнату, где они раньше жили вместе, и увидел через дверную щель её, в красном платье, подаренном ей Германом, подчеркивающим её длинную мраморную шею, и рядом с ней мужчину, держащего ребёнка на руках. Она с такой нежностью смотрела на этого чужого незнакомого мужчину, и, видимо, почувствовав взгляд Германа на себе, обернулась. В её глазах был холод, раздражение и недосказанность, может быть, она хотела ему сказать о любви, а может быть, этот молчаливый взгляд обвинял его в её смерти.

– Когда это случилось, – продолжал Герман, – её уже не было. Я приехал к отцу и спросил его, что случилось? Из-за чего я так спешил к тебе, гнал машину? Он ответил холодно и отстранённо, как будто ничего не случилось: «Так ничего важного. Я рад, что ты жив. Мне жаль её, но таких Вероник, у тебя будут сотни…»

– В этом весь отец, – Глеб оторвал Германа от воспоминаний. – Я знаю, ты всегда хотел понять отца: гений он или тиран? Но ты никак не можешь принять, что он обычный человек, как мы все, подверженный порокам, слабостям и сомнениям. И тебя это убьёт, потому что быть таким как все, это ниже твоего достоинства. Ты боишься признаться себе, что хочешь вернуть отца, чтобы вернуть прежнюю жизнь. Но мертвые не возвращаются, а жизнь, как ни парадоксально, продолжается, хочешь ты этого или нет.

– Ты думаешь, мы правильно поступаем? – с кислой улыбкой произнёс Глеб.

– У нас нет выбора.

– Как тебе Алхимик? Правда, странный тип?

– Алхимик? – Герман пытался вспомнить всё, что связано с этим именем. Но обрывки мыслей терялись, растворялись, как корабли в тумане, и он пытался за них ухватиться, чтобы что-то понять: загадочный клуб экзорцистов, убогая квартирка, множество дверей. Он очень удивился, как смог он так сильно проникнуться сном. Он пытался уловить сон, как птицу за хвост, но сон ускользал, и ускользал, как аромат духов. Экзорцисты? Причём тут экзорцисты? Кто такой Бальтазар? Бальтовар? И что вообще ему приснилось, что его так сильно впечатлило? Ах, Алхимик. И он вспомнил отчётливо вчерашний вечер. Очередная вечеринка на 25-м этаже Сити Холла. Контингент отобран. Представители «бриллиантового круга», богатые и знаменитые.