Голос в радиоэфире - Кэролайн Б. Куни

Все думали, что в его тяжелом школьном рюкзаке лежит запасная пара кроссовок, и никто, включая брата-близнеца, не предполагал, что там библиотечные книги. Брендан, считавший, что читают только ботаны, которые не в состоянии нормально отбить мяч, даже не подозревал таких чувств у брата к книгам и информации.

Вообще в семье Спринг не придавали большого значения знаниям и образованию. Мама с папой считали, что дети должны хорошо учиться. Стивен делал это, потому что хотел попасть в колледж, расположенный желательно как можно дальше от дома. Джоди – потому что ей нравилось быть отличницей. Брендан не вызывал ни у кого нареканий, потому что в школе придавали большое значение физической культуре. Лишь Брайан учился хорошо, потому что ему нравился процесс.

«Надо же, – думал он, – я и не знал, что мне нравится учиться, пока не появилась собственная комната».

Когда звонил Стивен, Брайан хотел рассказать ему, что открыл для себя радость, которую дают знания. Но никак не мог заставить себя в этом признаться и говорил банальные вещи: «Эй, Стив, как там Колорадо? Успел покорить какую-нибудь гору? »

Старший брат, который давно хотел быть другим человеком и иметь другую семью, был бы рад за младшего. До этого он называл близнецов осами, достаточно дружелюбными, но всегда готовыми ужалить, если кто-то посмеет нарушить их покой. Брайан хотел рассказать Стивену, что уже не живет одной жизнью с близнецом, как раньше, и то, что ужасно скучает по старшему брату, хоть и рад по поводу его отъезда.

Но он ничего подобного не говорил, поэтому и тот ему ничего особенного не рассказывал.

В магазине мама толкала перед собой огромную тележку. Это был рай термоусадочной пленки. Брайан считал, что это одно из величайших открытий человечества. Ему хотелось, чтобы он сам ее изобрел. В пленку оборачивали все, что только можно: мясо, рыбу, зубную пасту и банки с краской. Она была такой прочной, что, казалось, могла выдержать удар метеорита.

В новом доме были квадратные километры площади для хранения продуктов, поэтому в шкафах и кладовке можно было легко разместить огромные упаковки бумажных полотенец. Мама могла покупать замороженные гамбургеры килограммами и за раз приобретать десяток упаковок хлопьев.

Брайан представил, как первые переселенцы в Новом Свете посадили на склоне горы несколько кукурузных зерен и вокруг них зерна кабачков, как ребята отгоняли от посевов птиц и зайцев, как их матери сушили зерно и клали в амбар. Он думал о длинных зимах, во время которых у людей было мало еды…

Мама бросила в тележку гигантскую, затянутую в пластик упаковку замороженных ребрышек. Ему казалось, что она стала совершенно незнакомым человеком, как и собственный брат-близнец. Он подумал, что происходит нечто похожее на то, что случилось с Дженни.

«Я смотрю на незнакомцев, которые по крови являются моими родственниками, – думал он. – Я их люблю, но кто они? »

Мама неожиданно резко повернулась, выставив вперед руки. Ее глаза были широко раскрыты.

– Я здесь, – произнес сын, стараясь ее успокоить. – Прямо за тобой.

Женщина попыталась рассмеяться и вести себя естественно.

– Ты не обязан за мной хвостом ходить, Брайан. Поброди по магазину, может, найдешь то, что тебе понравится.

Его сердце буквально обливалось кровью. После стольких лет жестких правил и ограничений, напряжения и волнений, железной хватки по поводу всего, что касалось детей… она наконец могла позволить себе расслабиться. Миссис Спринг и сама это знала, но от старых привычек сложно избавиться.

Брайан подумал, что их с братом так упорно заставляли заниматься спортом, потому что, когда дети на тренировке, родители точно знают, где те находятся. Знают, что за ними присмотрит тренер. Значит, можно быть спокойными и не волноваться.

«Мы становимся семьей, которой должны были стать давно», – подумал он.

Семьей, члены которой могут выдохнуть, не толкаться, не ходить строем и не бояться.

Рив чувствовал, что вышел на новый жизненный уровень. На уровень обсуждения проблем, не связанных с сексом и насилием. На уровень радости и света.

Он ощущал себя одним целым с микрофоном и чувствовал полное единение с аудиторией.

– Пакет из-под молока стал талисманом Дженни, ее своеобразным одеяльцем. Она взяла мой перочинный нож, разрезала его по углам, чтобы он стал более плоским. После этого зажимом прикрепила к внутренней стороне синей папки с тремя открывающимися кольцами, чтобы можно было вставлять и вынимать листы бумаги. Вы прекрасно знаете, что это за папка, у каждого таких было более чем достаточно. После обнаружения пакета с фотографией она, как и раньше, оставалась для меня сумасшедшей рыжей девчонкой. Только вот сумасшествие стало другим – появился страх. Если все это оказалось бы правдой, то ее украли из семьи в возрасте трех лет. Чтобы вспомнить те давние времена, Дженни начала превращаться в маленького ребенка. Она думала, что, если сможет вернуться в то время, удастся вспомнить все, что произошло. Казалось, вот-вот начнет сосать большой палец… Таким образом расплющенный пакет из-под молока и стал ее талисманом, ее одеяльцем, с которым дети долго не расстаются.

Винни, Кэл и Дерек замерли, ловя каждое слово Рива.

– Ну, что я могу сказать, – произнес он тоном человека, который знает, что его внимательно слушают. – Не знаю, как вам, а мне понравилась композиция Visionary Assassins. Привет вам, ассасины! Заходите ко мне в гости в общагу! Послушаем еще одну песню в их исполнении.

Телефон радиостанции зазвонил. Точнее, не зазвонил – на аппарате зажглась зеленая лампочка, свидетельствующая, что на линии есть человек. Винни ответил на звонок. Он был неоконсерватором, люто ненавидевшим все этнические группы, великие цели, которые человечество могло перед собой ставить, а также всех представителей человечества в целом и по отдельности. Парень был идеальным менеджером, потому что его совершенно не волновало, что он может ранить чьи-то чувства.

Винни ответил на четыре звонка. Выражение его лица было счастливым, что очень непохоже на обычное состояние.

В эфире звучала песня Visionary Assassins с мрачным текстом и угрожающими аккордами.

На аппарате снова загорелась лампочка. А потом еще раз. И еще.

– Рив, – произнес Винни, – слушатели хотят услышать продолжение истории.

III

Все передачи в формате ток-шоу записывались на большой старый магнитофон. Казалось бы, их уже не осталось, но нет.