Яд персидской сирени - Инна Бачинская

– Кем? – спросил после паузы Митрич.

– Кем-то. Ими. – Монах потыкал пальцем в потолок. – Возможно, они действительно собирались переселиться к нам по причине ядерной войны, вымирания от неизвестной хвори, исчезновения атмосферы, вечной зимы… мало ли. Запустили тарелки-разведчики, а потом что-то случилось и… облом. Передумали или не успели. Лично я думаю, что не успели. Природу трудно раскачать, она терпит-терпит, а потом идет вразнос. И когда процесс запустится, назад уже не отрихтуешь. Программа будет елозить, пока не поступит новая, а новая не поступит никогда. Некому уже.

– Ты уверен?

– Это моя личная точка зрения. Логическое умозаключение на основе доступной информации. Если у вас есть другое, прошу в студию. Но только без соплей насчет – ах! – контакта, космической дружбы и всякой романтической лабуды. И без девушек, зачавших от пришельца.

Воцарилось молчание.

– Похоже, я лишил вас иллюзий, – сказал Монах. – Просим прощения.

– Получается, они так и будут летать всю дорогу? – спросил Митрич.

– Так и будут. Пока не упадет последний – ничто не вечно, сами понимаете. И тогда наступит тишина.

– Может, смотаемся в Ладанку? – не сразу сказал Добродеев. – Я давно собирался, посмотрим все своими глазами, ты же волхв, Христофорыч, у тебя же нюх. Отложишь на пару дней поход, смотаемся, осмотримся, а?

– И новоселье заодно справим, – добавил Митрич. – Я уже купил подарок.

– Да нет, ребята, я уже настроился. Да и что тут делать, забурел я, ребята, никаких усилий, цивилизация, горячая вода, пешком разучились, а там хворосту для костра собрать, да разжечь, да рыбу поймать, да уху, да палатку, только успевай поворачивайся. И рассветы сумасшедшие, и закаты, ты и природа, ни души живой вокруг, и полное между вами взаимопонимание и уважение. Она мне рыбу и ягод, а я аккуратненько убрал за собой, костерок затушил, поклонился да потопал своей дорогой. Пут-ник! В пути. Слово-то какое! Вы хоть раз встречали восход солнца в горах? Ни ящика, ни компа. Ничего. Только голова и мысли. И озарения, и понимание смыслов. Выживание. Может, мы созданы для того, чтобы делать усилия и выживать, а мы насочиняли себе удобств и комфорта и атрофируемся умственно, нравственно и физически.

– Вперед в пампасы, – сказал Добродеев.

– Туда. Ты же понимаешь, что я прав, ты же сам рвешься в Ладанку, тянет же, только дальше трепа – извини подвинься. Хотите со мной?

– Я бы с радостью, – сказал Митрич. – А на кого «Тутси» оставить?

– Кстати, Христофорыч, насчет выживания. Около Ладанки есть гора, в смысле, небольшая такая горка, Детинец называется. Ничего особенного, ну там гроты, пещерки, расселины, ледниковые валуны, вот только нет ни одного человека, который бы долез до вершины! Ни местного, ни чужого. Что-то держит и не пускает с середины примерно. И пещеры! Наши спелеологи спускались, проходили сотню-другую метров, а дальше никак.

– Почему? – спросил Митрич.

– Страх, Митрич. Животный страх и ужас. Некоторые падали в обморок, приходилось вытаскивать. Выползали, шатаясь, цеплялись за стены, их потом местные отпаивали молоком.

– Может, ядовитые испарения? – заинтересовался Монах.

– Проверяли! Ничего, все чисто.

– А что они видели?

– В смысле?

– Что вызывает страх?

– Никто ничего точно не помнит, вроде двигались в глубине пещеры какие-то тени и шелест вроде как шагов или шепот, но на пленке ничего.

– Летучие мыши, – сказал Монах.

– Нет там никаких мышей!

– А что же тогда? – спросил Митрич.

– Чертовщина какая-то. Местные говорят, там живут духи земли, они в эти пещеры ни за какие коврижки не сунутся. С моей точки зрения, лучшего места для ангара просто не найти.

– Радиостанция для связи с кораблем-маткой на орбите, – поддакнул Митрич. – Скайп какой-нибудь межгалактический, а чего!

– Корабль на орбите? А почему его не засекли?

– А он невидимый. Запросто! Или даже связь с их планетой.

– А ты – в пампасы, – подхватил Добродеев. – Давайте, ребята, лучше в Ладанку! Митрич, ты тоже, на пару деньков. Если повезет, найдем следы присутствия, ты же волхв, Христофорыч. Твои предки держали с ними контакт и получали знания. Митрич, ты как? Сможешь оторваться?

– Э-э-э-ва! – вдруг невнятно выговорил Митрич, смотря поверх их голов, протянув туда же руку, тыча пальцем. Выражение лица у него было самое странное. – Гос-с-споди! Что это?

Монах и Добродеев живо обернулись…

Глава 9. Дома

Татка приоткрыла дверь своей комнаты. Дядя Витя остановился. Глаза их встретились.

– Татьянка? – воскликнул дядя Витя. – Ты уже дома, девочка?

Он подошел к двери, протянул руку, словно желая дотронуться до нее. Татка отпрянула.

– Дай-ка я посмотрю на тебя! Повзрослела, изменилась, не узнать. – Он с любопытством рассматривал ее, приятно улыбался. – Как ты себя чувствуешь? Ты меня помнишь?

Татка кивнула. Она отступила в глубь комнаты и попыталась закрыть дверь. Но дядя Витя не позволил, вставил ногу.

– Ты что, боишься меня? А ведь мы были друзьями, я очень много для тебя сделал. Если бы не я, неизвестно, что с тобой было бы. Я дружил с твоим отцом, я знал твою маму. Мы были друзьями, – повторил он. – Помнишь?

Татка стояла с опущенной головой, и было непонятно, слышит она дядю Витю или нет.

– Ты насовсем домой? Или в отпуск? Я часто думал о тебе, где, думаю, наша Татьянка? Спрашивал у Тамарочки, помнишь Тамарочку? Она заменила тебе маму. Тамарочка и Верочка – твоя семья, ты должна быть благодарной, если бы не они…

Он говорил и говорил, тон у него был благодушный, даже игривый, нога в лакированной туфле торчала в щели, не позволяя захлопнуть дверь. Татка вдруг зарычала, оскалив зубы, и бросилась на него. Он испуганно отступил, но недостаточно проворно, и Татка вцепилась ему в лицо ногтями. Он издал хриплый вскрик, отдирая от себя ее руки, и она захлопнула дверь.

– Психопатка! – Вне себя от испуга и злобы, он стукнул кулаком в дверь. – Рано тебя выпустили! Дрянь!

Бормоча под нос ругательства, он пробежал по холлу, распахнул входную дверь и вылетел на крыльцо.