Неведомому Богу - Джон Стейнбек

– Коротко подстригу ногти, а потом буду постоянно мыть руки горячей водой с мылом.

– Я сам справлюсь, – неожиданно заявил Джозеф.

– Тебе пора уходить. Времени уже мало.

– Нет, – решительно возразил Джозеф. – Я сам приму своего ребенка, а ты только говори, что надо делать.

– Нельзя, Джозеф. Это не мужское дело.

Он взглянул мрачно, и воля Рамы уступила его несокрушимому спокойствию.

– Это мое дело.

Как только встало солнце, у окна спальни собрались дети. Дрожа от любопытства, они слушали слабые вскрики и стоны Элизабет. С самого начала Марта назначила себя главной.

– Иногда они умирают, – объявила она важно.

Хотя солнце уже немилосердно палило, дети не покидали наблюдательный пост. Марта установила строгие правила:

– Первый, кто услышит детский крик, должен сразу сказать: «Слышу! » Он получит подарок, и ему первому дадут подержать малыша. Так сказала мама.

Остальные сгорали от нетерпения и начинали хором кричать «Слышу! » всякий раз, когда из спальни доносились стоны. Время от времени младшие подсаживали Марту, чтобы она могла мельком заглянуть в окно.

– Дядя Джозеф водит тетю Элизабет по комнате, – деловито сообщила наблюдательница. А спустя некоторое время оповестила: – Тетя лежит на кровати и держится за красную веревку, которую сделала мама.

Вопли и стоны становились все чаще и громче. Дети снова подсадили Марту, и на этот раз она спустилась бледной и потрясенной.

– Я видела… дядю Джозефа… он наклонился, и… – она судорожно вздохнула… – и руки у него… красные.

Она замолчала, а другие дети посмотрели изумленно и испуганно. Больше не раздавалось ни разговоров, ни даже шепота. Все просто стояли и слушали. Стоны стали настолько слабыми, что нужно было вести себя очень тихо.

Марта держалась так, как будто знала секрет, и шепотом призывала остальных к порядку. Из спальни донеслись три слабых шлепка, и Марта тут же воскликнула:

– Слышу!

Спустя мгновенье все услышали плач младенца и застыли, благоговейно глядя на Марту.

– Как ты узнала, когда надо сказать?

Марта высокомерно улыбнулась.

– Во-первых, я самая старшая, а во-вторых, долго не шалила. Поэтому мама объяснила мне, как надо слушать и чего ждать.

– Как? – ошеломленно спросили все. – Как надо слушать?

– Шлепок! – торжествующе заявила Марта. – Чтобы ребенок закричал, его всегда шлепают. Я победила и хочу в подарок куклу с настоящими волосами.

Вскоре на крыльцо вышел Джозеф и прислонился спиной к перилам. Дети приблизились и остановились, глядя на него снизу вверх. К огромному разочарованию, руки его уже не были красными, но лицо так осунулось и побледнело, а глаза смотрели так устало, что заговорить они боялись.

Наконец Марта набралась храбрости.

– Я первой услышала крик и хочу в подарок куклу с настоящими волосами.

Джозеф посмотрел на детей и слабо улыбнулся.

– Непременно подарю. Когда поеду в город, всем куплю гостинцы.

– Кто родился: мальчик или девочка? – вежливо спросила Марта.

– Мальчик, – ответил Джозеф. – Может быть, через некоторое время вам его покажут.

Он стоял, вцепившись руками в перила, а его живот все еще терзала боль, которая передалась от Элизабет. Он несколько раз глубоко вдохнул горячий полдневный воздух и вернулся в дом.

Рама обмывала беззубый рот новорожденного теплой водой, а Алиса прикалывала безопасные булавки к отрезу миткаля, которым предстояло обвязать бедра Элизабет после того, как отойдет плацента.

– Осталось совсем немного, – успокоила Рама. – Через час все закончится.

Джозеф тяжело опустился на стул и сначала посмотрел на суетящихся женщин, а потом заглянул в тусклые, полные боли и страдания глаза жены. Младенец уже лежал в колыбели, наряженный в красивое платьице, которое было в два раза длиннее его самого.

Когда роды завершились, Джозеф поднял Элизабет и посадил к себе на колени, а женщины сняли запачканное кровью толстое покрывало и снова постелили белье. Алиса собрала тряпки и сожгла в кухонной печи, а Рама как можно плотнее обернула тканью бедра молодой матери.

После ухода женщин Элизабет некоторое время лежала в чистой кровати без сил. Потом протянула Джозефу руку.

– Мне снился сон, – пробормотала она слабо. – Прошел целый день, а я не заметила.

Он нежно погладил каждый ее палец.

– Хочешь, дам тебе малыша?

Она устало нахмурилась:

– Пока не надо. Еще злюсь на него за то, что было так больно. Подожди, пока немного отдохну.

Скоро она уснула.

Ближе к вечеру Джозеф пошел в конюшню, по дороге едва взглянув на дерево.

– Это круг, – проговорил он, обращаясь к самому себе. – Слишком жестокий круг.