Последняя - Ирина Кассета

– Давно мы с тобой, Петро, в поход не ходили, – почесывая седую короткую, бороду заявил воин.

– Заржавели доспехи у меня во дворе, – пропел темноволосый мужчина известную дорожную песню.

– И подковы у лошади дядька украл, – продолжил седой мужчина. Петро расхохотался.

– Мы свои походы уже отходили, Игнат.

– Твоя правда, Петро, – кивнул рыцарь. – Прошло, думаешь, наше время?

– Наше время прошло, и слава богам. Я не об это горюю.

– А о чем?

– Боязно мне, Петро, что великие времена прошли. Что и рыцари уже не настоящие, а так… Только слава наша и осталась, – Игнат задумался.

– Пока жив Димитрий, наша слава живет и в нас, – Петро усмехнулся.

– Напоминает меня в старое время. Хоть и молодой, а удали, – он присвистнул.

– Вот то-то же. Жаль, что на всю армию таких, как он, совсем мало осталось.

– Радуйся, что хоть кто-то есть.

– И то верно, но на язык парнишка совсем неладен, – улыбнулся Петро, вспоминая сцену у короля. – Как он вельможу нашего, – рассмеялся мужчина.

– Говорит: армии лидер нужен, а не царь. Зря он, конечно, так, но лицо-то у этого было… Вот и хохма, весь двор потом потешался. Зато остался без титула.

– Так и правильно, он – показатель, что не только из дворян рыцарями становятся, но и из простого люда, – к мужчинам подъехал молодой парень.

– Разрешите доложить? – обратился он.

– Давай уже, раз приехал, – отвечал Игнат.

– Мы пошли коней поить к речке, а там, на берегу, парень лежит.

– Утоп что ли?

– Да нет, вроде, дышит, – отвечал солдат.

– Поскакали, значит, посмотрим, – мужчины сорвались с места и с бывалой лихостью понеслись к реке.

На берегу Терки, реки, которая тянулась от северных пустошей по Ватилии и заканчивалась в Шалане, лежало тело молодого парня с короткими, небрежно обрезанными волосами. В теплой рубашке и штанах. Лицо его побелело от холода, губы так вообще стали синими. Петро приложил ухо к груди парнишки:

– Дышит, несите одеяло и самогона, – мужчина стал расстегивать рубашку, но тут же запахнул полы. – Игнат, – позвал он, а потом прошептал на ухо. – Это девчонка.

– А ну-ка всем брысь, что расселись! – крикнул Игнат и воины нехотя стали расходиться.

Мужчины же сняли с девушки рубашку, ткань тоже пришлось резать, чтобы грудь не сдавливала. Сняв также штаны, препятствовавшие проведению процедуры, они обтерли тело самогоном, чтобы согреваться начало, и завернули в теплое одеяло.

– И что мы с ней делать-то будем? – спросил Петро.

– С собой повезем, – взяв девушку на руки, ответил Игнат. – Или ты ее, ирод, здесь оставить хочешь, на надругание? Неужто падали мужской на земле мало? – Петро, не раз видевший подобное, поморщился.

– Ну куда ей с нами, мужиками, на войну?

– Очнется, там и посмотрим. Одну ее в этих местах я не оставлю, – рыцарь понес девушку к телеге, специально для раненых предназначенной, уложил. – Будем рядом ехать, – сказал он и, подведя ближе лошадь, сел в седло. Петро последовал за ним.

Долго еще старые воины ехали молча. Каждый думал о своем, вспоминая что-то. Война – это тяжкое бремя, она и после стольких лет живыми картинами встает перед глазами.

* * *

(Тер` Рионовские пустоши – пограничная застава)

– Я послал птицу к ее родителям, они уже в пути, – на вожака было больно смотреть, он уже третий день сидит в своих покоях, не ест. Традиции требуют отдать бывшую невесту родителям, и он, как ее покровитель, должен при этом присутствовать. Все в замке видят тоску его зверя, но помочь не могут.

– Хорошо, – глухо ответил оборотень. – Что с Раданом?

– Пришел в себя, проклинает всех и просит, чтобы ему дали поговорить с сестрой. Кто же знал, что Веста такая…

– Это я виноват, что она на это пошла.

– На убийство? Ладно, Сона, может, ревность сыграла, но брата? – рассуждал Велимир. Стало тихо, а потом раздался рык. Оборотень понял, что сболтнул лишнего. – Извини, я пойду, – вышел, закрыл за собой дверь. Он никогда не видел друга настолько злым, с этим надо что-то делать, иначе он сорвется и разгромит всю заставу.

* * *

(Шалан)

У богов я, видно, была в чести: открыв глаза, увидела солнце и небо, то бишь жива. После пробуждения пришел сильный кашель, горло раздирало так, что, казалось, пойдет ртом кровь. Меня согнуло пополам, тело ломило.

– Тише, не кашляй, только хуже будет, – я даже не поняла, к кому это он обратился. – Выпей, – мне дали бутылку, сделала глоток и опять зашлась в кашле: спирт. – Останови телегу, – зычно крикнул голос. – Эй, ты как? – на меня смотрел седобородый мужчина в доспехах. В ответ я смогла только покачать головой. – Поезжай к магу, принеси что-то от простуды, скажи – приказ, – послышался топот копыт. – Сейчас лучше станет, у тебя воспаление от холода пошло, наш лекарь поможет, – поняла, что меня трясет от жара, легла на телегу.

Прискакал гонец и принес что-то в склянке, я выпила.

– Ложись спать, все пройдет, – закрыла глаза и провалилась в сон.

Снилась мне дорога и лес, холодный ветер царапал лицо. Из леса, что совсем рядом был, доносился вой, но не злой, а настолько пропитанный грустью, что самой впору выть. В голове появился образ Радана. Из леса вышел большой белый волк, остановился передо мной, принюхался. А потом завыл так, что от громкости заложило уши, и я проснулась.

– Тихо, тихо, – передо мной опять появился седой мужчина. – Легче-то стало? – я кивнула и показала, что мне нужно выпить, больно горло пересохло. Дали воды, я сделала пару глотков из фляги, огляделась. Места были незнакомые.

– Ты на границе Пустыни Ий и Шалана, едешь с отрядом рыцарей в поход, – посмотрев на мужчину еще раз, мол, шутить вздумал, я поняла, что правду молвит. – Тебе еще отдохнуть маленько надо, как в себя придешь, мы и потолкуем, а пока спи. Мы тебя не тронем, не боись, – от этой фразы захотелось сплюнуть, слышала уже, да верится с трудом.