Последняя - Ирина Кассета

Слабость усыпила меня еще раз, теперь без сновидений.

Утро смешалось с ночью, я проснулась, когда рыцарский отряд уже глубоко спал, кроме пары сторожей и двух мужчин, что я видела раньше. Они первыми заметили мое пробуждение и подошли. Только сейчас осознала, что лежу под одеялом голая. Я шарахнулась от них: снасильничали.

– Тише, успокойся, – заладил седой. – Одежду пришлось выкинуть, а тебя мы раздели, чтобы самогоном обтереть. Обморожение же могла получить, – я не верила им. – Мы принесли тебе одежду, – мужчина протянул рубаху и штаны. – Для всего отряда ты – парень, – сказал он тише. – Поэтому тихонько переоденься здесь и подходи к нам, – я смотрела на них все также удивленно и испуганно, но одежду приняла и, когда рыцарь отошел, переоделась под одеялом.

Спрыгнув с телеги, я босиком пошла к костру, где сидели мужчины. Остальная часть лагеря была чуть поодаль.

– Игнат, ты чего ей обувь-то не дал? – спросил темноволосый рыцарь. Седой ударил себя по голове.

– Забыл, утром у парней попрошу, все равно ведь из дома всякую дрянь везут. Ты садись, – он указал на место рядом с собой, но я села дальше. – Боишься, – понял он. – И правильно, никому доверять нельзя, – я кивнула и, обняв колени, уставилась в костер. Мужчины долго молчали.

– Мы тут решили, что тебе мальчиком лучше тут быть. У нас, конечно, это не в чести – девушек обижать, да кто же этих молодых знает. Такой соблазн вдали от дома, для них слаще сладостей столичных, – после этих слов я сжалась сильнее. – Нас не бойся, а к другим лучше не ходи, – кивнула. – Нам ехать до Пустыни Ий, там у нас армия стоит, от пустынников отбиваемся. До туда поедешь с нами, а там, может, поймаем тебе караван торговый, – мужчина кинул ветку, что держал в руке, в костер.

– Звать-то тебя как? – спросил Игнат. Я пожала плечами, горло все еще болело, и говорить не хотелось. – Надо имя дать, – задумался он. – Будешь Дан. Коротко, и запомнить легко, – я кивнула. А у самой в голове был ворох мыслей. Что к рыцарям попала – хорошо, еще лучше, что выжила. Гордость Шалана, серебряные воины точно смогут противостоять одному взбесившемуся оборотню, значит, пока я здесь, мне ничего не угрожает. Со стороны волков, по крайней мере. Мою задумчивость мужчины восприняли за другую монету.

– Снасильничали? – прошептал темнобородый. Игнат пожал плечами, а потом кивнул. Я же этот разговор пропустила мимо ушей.

* * *

Дорога стала моим домом, а лес и птицы – моими соседями. После бессонной ночи Петро, темноволосый рыцарь, привел мне небольшую лошадку. Мол, теперь поезжай так. Седлать лошадь я не умела, поэтому Игнат показал, как это делать правильно. В мужском седле ехать было сложнее, да к тому же мне никто не старался помочь, как оборотни. При мысли о них я поежилась.

До пустыни оставались считанные часы. Вид вокруг менялся: по правую руку еще был лиственный лес, а по левую уже простирались пески.

– Раньше тут везде лес был, – сказал Петро. – Пустыня все живое жрет, от этого и люди в ней – пожиратели. Все им мало, только жертв да навар подавай. Хотели бы – давно бы свою страну на процветание вывели.

– Нам хоть есть, где кости размять, – улыбнулся Игнат. – Все одно, их не изменить, так чего болтать.

Мы въезжали в лагерь. Нас пропустили через заграждения. В лесу стояли большие белые шатры, Игнат сказал, что это казармы. Чувствовалась некая строгость и правильность форм и построения, даже костры стояли строго перед палатками, выстраиваясь в одну сплошную линию. В лагере не было никакой суеты, присущей любому сборищу людей. Часть повозок стояла по периметру, образуя оборонительный рубеж. Чуть дальше от жилой части располагались столовые и телеги с фуражом, их охраняли особенно сильно. Во главе же этого лагеря, прямо по центру, стояло поистине огромное сооружение – Центр командиров Гвардии, вот уж точно ни с чем не перепутаешь. Мой спутник объяснил мне, что там они собираются лишь на обсуждение важных вопросов. Живет же каждый во главе своего отряда. По шатрам нельзя было понять, где живет командир, дабы, если враг проникнет в лагерь, он не мог расправиться со всем командующим составом. Даже в обращении старались не использовать званий. Каждый и так знал своего командира в лицо. Все это рыцарь умудрился рассказать, пока мы проезжали мимо костров солдат, которые, кажется, даже не замечали нас, а может, старательно делали вид. Мы остановились у одной из небольших палаток.

– Это наша, – пояснил Петро, спрыгивая с лошади. Мужчины, отодвигая ткань, скрылись внутри. Я осталась снаружи. – Заходи, – появился из палатки рыцарь. – Ты будешь с нами жить, – это мне совсем не нравилось, но я зашла и встала у выхода.

Шатер был вместительный, с двумя спальными местами, столом и магическим освещением.

– Спать пока будешь здесь, – Игнат указал на одну из кроватей. – А я на полу посплю, не впервой, – после его слов, я не сдвинулась с места.

– Дан, проходи, не стой, – позвал Петро. – Мы тебе в деды годимся, тебе молодых бояться надо, – от этого я поморщилась, вспоминая Эрридана. Мужчина заметил и замолк.

– У нас сейчас военный совет, мы надолго уйдем. Ты располагайся в палатке, если захочешь выйти далеко, по лагерю не ходи. Ни с кем не говори, на рожон не лезь. И ты это… возьми у меня бинты и перемотай грудь на всякий случай, – мужчина отвернулся и достал их из сумки, положил на кровать. – Мы пошли, захочешь есть – подойди к костру, должны накормить, – кивнула и они вышли.

Оставшись одна, я первым делом попыталась найти зеркало. Хотелось посмотреть, как выгляжу. По моим ощущениям, я очень похудела и, видно, от переживаний и болезни у меня начали выпадать волосы, то есть, вид я представляю крайне удрученный. Зеркала не нашлось, но зато было ведро с чистой водой, которой я умылась и вымыла грязные доселе волосы. Взяла бинты, что лежали у сумок Игната, обернулась на вход. Отошла в дальнюю часть палатки, сняла рубаху и стала бинтами нетуго обматывать тело.