Запутанная нить Ариадны - Татьяна Луганцева

Зайцева совершенно спокойно смотрела ему в глаза.

– Я что-то не поняла, мы сейчас будем оплакивать маньяка? Давай тогда выпьем, помянем, что ли…

– Не юродствуй. Аделину никто не обвинял в убийстве. Естественно, это была самооборона. Просто я не понимаю, как хрупкая девушка… – развел Дима руками.

– Хрупкой девушка была до того, как согласилась на это задание. Правоохранительные органы здорово ее обработали, – скривила рот Аделина. – Как всякий нормальный человек, поначалу она, естественно, отказалась. Но потом ей показали фотографии расчлененных молоденьких девочек и сказали, что, возможно, она, Ада, сможет его остановить и больше никто не погибнет. Аделина была вынуждена согласиться. И вот когда настал «час икс», все эти фотографии встали у нее перед глазами. Ей стало страшно и омерзительно… И да, она забила его своей сумочкой.

– А что у нас было в сумочке? – спросил Дмитрий.

– Я носила там кирпич, – ответила Аделина, – на всякий случай. Это было мое средство самообороны, и оно пригодилось.

– Наконец-таки ты сказала «я».

– Ты сам предложил эту игру. Что еще? – в упор посмотрела на него Аделина.

– Чем больше я узнавал о тебе, тем интереснее мне становилось, – произнес Дима. – Девушка, победившая маньяка, открывает салон красоты.

– И что такого? Кстати, я до сих пор не пойму, почему ты не заявил на меня в полицию? – спросила Аделина. – Я ведь присвоила твое имущество.

– Ну я же «отжал» салон красоты, – улыбнулся Дмитрий.

– Так были еще деньги и квартира, – вздохнула Аделина.

– И где же они?

– Были и сплыли, – развела она руками.

– Мне и салона хватит, – ответил Карасёв.

– А денег было много, – словно раззадоривала его Аделина, но Дмитрий не поддавался:

– Я не бедствую.

– А зачем тогда мной интересовался? Сведения добывал, – усмехнулась она.

– Поверь, не по своей воле. Не думай, что ты сразила меня своей красотой и я потерял голову.

– Заметь, не я это сказала, ты сам признался! – по-театральному закатила глаза Аделина.

Дмитрий же стал необычайно серьезен.

– Вместе с завещанием Евгений оставил у нотариуса письмо для меня, просто она забыла про него, и вот недавно вручила, пусть и с опозданием. И знаешь, я узнал немало интересного. Женя многое рассказал о своей двоюродной сестре, то есть о тебе.

– И что Женя написал обо мне? – с интересом спросила Аделина.

– У вас были хорошие отношения, но даже ему ты доверилась не сразу, только через много лет. А призналась ты в том, что твой отчим, Кожевников Игорь Петрович, насиловал тебя с двенадцати лет. А когда ты выросла и, возможно, дала ему отпор, бросил вашу семью. Почему ты не рассказала об этом маме? Да потому, что она в то время была серьезно больна и умирала от рака. Ты радовалась каждой минуте общения с мамой и никогда бы не стала расстраивать ее, ведь ей и так жить оставалось недолго. После смерти мамы ты осталась одна и несколько лет сторонилась людей и мужчин в частности. А на съемках той злополучной картины впервые в жизни влюбилась, но этот человек трагически погиб…

Дмитрий замолчал. Аделина тоже не произнесла ни слова.

– Те, кто был с вами на съемочной площадке, – продолжил он через минуту, – вспоминали, до чего у вас были светлые, нежные отношения… Я не знаю, Аделина, за что ты прогневила Бога, почему на твою жизнь выпало столько испытаний, но это не повод становиться злобной стервой, пить и отказываться от своей мечты – стать актрисой. А ты завладела чужими деньгами и занялась бизнесом. Но это глупо.

– Почему же глупо? – спросила Ада.

– Так не приносил доходов твой салон красоты.

– И это узнал? Ну и пусть. Концы-то с концами я сводила! И вообще, я не обязана с тобой разговаривать! И делаю это только ради памяти Жени.

– Ты знаешь, почему он погиб? – спросил Дима в гнетущей тишине, установившейся на кухне.

– Догадываюсь. – Губы Аделины задрожали. – Не хочу в это верить, но догадываюсь…

– Евгений пошел на жертву и унес с собой в снежную пучину твоего мучителя. Кожевников Игорь Петрович – так звали второго разбившегося альпиниста. Когда ты рассказала Жене об отчиме, он сразу узнал его в одном из членов нашей команды. Его ненависть к твоему отчиму была столь велика, что он рискнул и своей, и моей жизнью. В письме Женя написал, что очень надеется, что я выжил, и просил у меня прощения.

– Я так и думала, – покачала головой Аделина и вытерла слезы. – С тех пор я никому больше не доверяю и никого к себе не подпускаю. Я несу людям одни несчастья! Так неосторожно довериться Женьке! Я и предположить не могла, что он такое задумает. Все эти годы я каждый день думаю об этом. Сорвавшись с этим негодяем, Женя и меня утянул за собой. Я так и не оправилась.

– Ты подумала, что если Женя решил пожертвовать и моей жизнью, то я тоже подонок и заслуживаю смерти? – спросил Дима, подавшись вперед.

– Примерно так я и подумала. А еще…

– Что еще?

– Мне показалось странным, что Женя, задумав тебя уничтожить, вписал при этом тебя в свое завещание. И потом, если бы ты не выжил – а я считала, что брат именно этого и добивался, – кому бы все досталось?

– Моим наследникам. У меня растет сын, – ответил Дима.

– А я подумала, что Женя так заметает следы, отводит от себя подозрения. Такие вот глупые мысли меня посещали. А еще я нашла твою жену и спросила у нее, что ты за человек? Она-то и раскрыла мне глаза, что ты – бабник, подонок и сволочь. Вот я и решила не делиться наследством, – сказала Ада, поджав губы.

– Нашла у кого спрашивать, – улыбнулся Дима.

– Хочешь сказать, что она солгала?

– Моя бывшая жена могла сказать всё что угодно. Она ревновала меня к каждому столбу. А тут заявляется красивая женщина… Чтобы унять твой интерес, она и наговорила про меня с три короба.