Русский вечер в Ницце - Екатерина Барсова

– Сколько еще репетиций?

– Скоро генеральная. А там – премьера.

Ингу охватило волнение.

– Вдруг не получится?

Трофимов крепко сжал ее руку.

– Выкиньте подобные мысли из головы. Все будет хорошо. Идемте в зал.

Партнер Инги, профессиональный актер, старательно подавал ей реплики. В какой-то момент Инга забыла, что играет в спектакле, и – залепила ему настоящую пощечину. Какая должна быть по ходу развития сюжета.

– Извините! – спохватилась она.

Трофимов зааплодировал.

– Отлично, Инга! Я просто любовался вами. Игра – безукоризненная.

– Спасибо.

Щеки Инги горели от только что пережитых по роли эмоций.

– На сегодня все, – хлопнул в ладоши Трофимов. – О дате следующей репетиции я всем позвоню, сообщу. Инга, вы уже уходите?

– Да.

– А я хотел пригласить вас в буфет. На чашку кофе.

– Не могу. У меня еще есть дела.

Трофимов молчал и пристально смотрел на нее. В его глазах блеснул огонек мужского внимания. Инга слегка передернула плечами, как бы освобождаясь от назойливого взгляда.

– Ну ладно, – снова заговорил режиссер. – Как дела в Большом? Говорят, скоро опять сменят руководство?

Кто только не задавал Инге этот вопрос! Друзья, знакомые, знакомые знакомых, консьержки, зрители, которые брали автографы… Как будто бы именно балерина руководила Большим и рулила ситуацией изнутри.

– Не имею понятия, – дернула она плечом. Вспомнила, как сегодня Леночка Макарова говорила о слухах по поводу спектакля «Семирамида», и нахмурилась.

– Ну у вас-то все должно быть нормально. Дочь такого артиста…

– Да, нормально.

Голос Инги прозвучал довольно резко, и Трофимов с удивлением посмотрел на нее.

– Я сказал что-то не так?

– Все так. Просто сегодня я устала. С утра была репетиция в Большом, потом здесь. И впереди тоже дела. До свидания.

– До встречи, Инга. – Трофимов поднял руку в знак прощания. – Вас проводить?

– Не надо. Извините, я тороплюсь.

Инга выпорхнула на улицу. Солнце пригревало уже по-весеннему. Балерина прищурилась от яркого света и подумала, что нужно носить с собой темные очки. К тому же ей показалось, что высокая женщина, которая проходила мимо, узнала ее – остановилась и пристально посмотрела на актрису.

Инга наклонила голову и нырнула в машину. Назойливое внимание всегда раздражало ее.

В машине она перевела дух и, чтобы успокоиться, включила негромкую приятную музыку. Ей предстоял тяжелый неприятный разговор со старой подругой, которую она знала с незапамятных времен.

Катя позвонила ей и попросила срочно встретиться. Инга извинилась и сказала, что с утра у нее репетиция в Большом, а потом в «Антике». Только около четырех она освободится и может зайти к подруге.

– Нет! – В голосе Кати звучала истерика. – Не надо ко мне! Я сама приду к тебе.

– Что-то случилось?

– Да! Да! Да!

– Ладно, ты мне пока ничего не рассказывай. Я приеду, и мы все обсудим на месте.

Инга считала, что судьба обошлась с Катей жестоко. Катя обещала стать прекрасной балериной. Тонкой, лиричной, с хорошей техникой. Но за три месяца до выпуска она сломала ногу, и с балетом девушке пришлось расстаться навсегда. Катя тогда так переживала! Даже готова была покончить жизнь самоубийством. Близкие и родные опасались за ее рассудок. Инга успокаивала подругу как могла. Однако сама прекрасно понимала, что все слова бессильны перед отчаянием человека, который должен проститься со своей мечтой. Говорят, что время лечит. Но как объяснить это девушке, которая не знает, как ей жить дальше, и стоит ли жить вообще?

Катя замкнулась в себе и порвала со всеми своими подругами. На несколько лет она выпала из поля зрения.

И вот однажды Инге позвонила знакомая, Рита Скогликова, и сказала, что видела Катю на вернисаже в галерее «Семь слонов». Та стала художницей и выставляла там свои работы. Инга обрадовалась.

– У тебя есть ее телефон?

– Катин? Нет. А ты звонила ее родителям?

– Неоднократно. Но они не хотят со мной разговаривать о ней. К тому же Катя ушла из родительской квартиры и живет в другом месте. Где именно, они не говорят.

– Тогда ничем помочь не могу.

– А телефон галереи у тебя есть?

– Есть. Дать тебе?

– Давай. Подожди минутку, я запишу…

Инга записала телефон в блокнот и попрощалась с Ритой.

Потом она позвонила в галерею, и там ей сказали, что Екатерина Новосельцева является постоянным автором галереи, но дать телефон без разрешения художницы не могут.

– Если вы оставите свои координаты, их передадут Новосельцевой. И она свяжется с вами. Если захочет.

Инга назвала себя. На том конце провода возникло молчание.

– Екатерина Владимировна скоро будет, – снова заговорила сотрудница галереи. – Я обязательно скажу ей о вашем звонке.

Через час на квартиру Инги позвонила Катя.

– Инга! Я так рада, что ты меня нашла. Как ты?

– Нормально.

– У меня тоже все хорошо. Может, встретимся? Поболтаем.

– С удовольствием.

– Ты сейчас свободна?

– Да.

– Приезжай в галерею. Заодно увидишь мои работы.

– Отлично. Где она находится?

– Недалеко от «Маяковской».

Катя продиктовала адрес.

– Через полчаса я буду там.

– Я встречу тебя у входа.

Катя сильно изменилась. В первое мгновение Инга подругу даже не узнала. Пепельно-русые волосы Катя выкрасила в черный цвет, глаза обвела стрелками и густо накрасила тушью ресницы. На губах была яркая помада. Эффектная молодая женщина. А когда-то Катя была застенчивой прелестной девушкой.

– Инга, ты ничуть не изменилась. – Катя обняла подругу и расцеловала. – Пошли в галерею, покажу тебе свои работы. Я теперь художница.

– Здорово!

Но картины Кати Инге не понравились. Они были написаны в резкой манере. Лица людей темные, как у негров. Пейзажи – слишком мрачные. А город изображался в виде нагромождения труб и красных вспученных линий.

– Ну как? – Катя жадно смотрела на нее.

– Ничего. Ты давно рисуешь?

Катя тряхнула волосами и рассмеялась. Но смех был натянутым.

– Да я и не рисую, а так, балуюсь. Но отзывы критиков неплохие. Говорят, я пишу как профессиональный художник. А что в твоей жизни нового?