Русский вечер в Ницце - Екатерина Барсова

– Конечно!

Открыв окно, Катя подошла к зеркалу.

– Что тут за листы? – Катя взяла их в руки. – Какая-то реклама.

– А… – Инга вспомнила. – Понимаешь, один человек предлагает мне сняться в рекламе. Генеральный директор российского филиала фабрики «Нестлана».

– Ты же никогда не снималась в рекламе.

– Я и сейчас не дала окончательного согласия. Но он так уговаривал…

– Молодой мужчина?

– Не старый.

– Симпатичный?

– Это, как говорится, к делу не относится. Его внешние данные никак не повлияют на мое решение.

– И что ты надумала?

– Скорее всего, ответ будет отрицательным.

– Много бабок предложил?

Инга рассмеялась.

– Финансовый вопрос мы еще даже не обговаривали.

– Ну и ну! Хорош бизнесмен, даже вопрос об оплате не поднял.

– Ему было важно получить мое принципиальное согласие.

– Может быть, он в тебя влюбился?

– Нет. Я бы почувствовала.

Катя что-то хотела сказать, но промолчала.

Инга повела плечами.

– Ты знаешь, мне один случай не дает покоя. До сих пор.

– Какой?

– Недавно меня преследовала одна машина.

– Как преследовала?

– Ехала за мной. След в след.

– И что? Кто был за рулем?

– Рассмотреть было невозможно: стекла тонированные. Я так перепугалась.

– Еще бы! Какой-нибудь чокнутый увязался. А почему ты мне не сказала об этом инциденте?

– Я постаралась поскорее забыть о нем. А сейчас – вспомнила.

– С чего бы?

– Так. Не знаю почему.

– Гони эти мысли прочь!

– Постараюсь, – задумчиво кивнула Инга. – Но не знаю: получится ли…

После ухода Кати Инга забралась с ногами на диван и закрыла глаза. День получился тяжелым. С утра репетиция в Большом. Потом – в драматическом театре. Приход Кати… Нервы были на пределе. Она подумала о Большом. Неужели спектакль «Семирамида» закроют? У нее останется один балет – «Весенний ручей». А если отнимут и его?

Тогда она останется не у дел. Это самое ужасное, что может случиться с творческим человеком. Тот момент, когда тебя все забывают, становится самым горьким и трудным в жизни. Еще вчера ты был на пике популярности, а сегодня – все! Вышел в тираж…

Век артистов балета в искусстве обычно не долог. Плюс частые травмы, от которых никто не застрахован. И тогда даже самая блистательная карьера может потерпеть крах. Так было с ее братом. Великолепный артист, танцевавший на лучших площадках мира, после тяжелой травмы колена, он вынужден был уйти из балета.

Все близкие и родные переживали за него, боялись, что он не выдержит, сломается. Но Андрей нашел себя в новой роли, став талантливым организатором, продюсером балетных спектаклей и режиссером-постановщиком концертных номеров.

Андрей… Инга с братом всю жизнь были неразлучны. Он всегда был рядом. Они делились друг с другом самым сокровенным. До тех пор, пока Андрей не женился. Нет, брат по-прежнему был рядом. Помогал ей советами. Она могла поговорить с ним о своих проблемах. Но в последнее время такое случалось все реже и реже. Инга инстинктивно чувствовала, что у Андрея другая жизнь, в которой сестре нет места.

Инга болезненно переживала это. Но все было внутри. А внешне – никто не мог бы догадаться, о чем она думает и что чувствует. Недаром же она и получила прозвище Снежная королева.

Инга поднялась с дивана и взяла листы рекламного проекта. Просмотрела их. Зачем? Что ей это даст?

Она подумала, что нехорошо заставлять человека надеяться напрасно. Она может сорвать ему раскрутку нового бренда. У него четкий план, график. Ей нужно только поднять трубку, набрать номер и сказать, что она отказывается. Пусть господин Бракшните найдет себе другую артистку. Она, конечно, извинится, чтобы подсластить пилюлю отказа, но никто и ничто не заставит ее переменить свое решение. Завтра же она позвонит и скажет об этом.

Инга решила соединиться с Андреем, отметив про себя, что в последнее время она чаще звонит брату, чем тот ей.

По сотовому Андрей не отвечал. Она набрала домашний номер.

Трубку взяла жена Андрея Ольга.

– Оля, это Инга. Андрей дома?

– Дома.

Тут же Андрей взял у жены трубку.

– Инга, привет!

– Привет!

Инга вспомнила о Лене Макаровой и ее слова о закрытии балета. Но решила пока не рассказывать неприятную новость. Может, просто слухи, и она зря поднимает панику?

– Я хотела с тобой поговорить о… – Инга запнулась. – Валдисе Бракшните.

– А что?

– Ты же знаешь: я не снимаюсь в рекламе.

– Ну и что? Можно же попробовать в жизни что-то новенькое.

Все советовали ей измениться и решали за нее. А сама она словно не имела права голоса, была безмолвным статистом.

– Реклама не тот способ, которым я могу утвердить себя в творчестве. – Ее голос прозвучал более ядовито, чем обычно.

– Да брось, Инга! Реклама – тоже искусство. Между прочим, даже такой мастер, как Феллини, делал рекламные ролики спагетти.

– Спасибо за информацию.

– Подумай, Инга! Валдис – отличный парень. Он учтет все твои пожелания.

– Этот вопрос я решу сама.

– Мой тебе совет: соглашайся!

– До свидания.

Инга повесила трубку, села под портретом отца и мысленно обратилась к нему.

«Папа! Так случилось, что мне не с кем посоветоваться. А ты мне сейчас очень нужен. Как никогда. Конечно, ты нужен мне всегда, но сейчас особенно. Я стою на перепутье. И не знаю, как мне поступить. Всю жизнь я была уверена, что буду танцевать. До того момента, когда я пойму, что надо уходить. Но получается не так, как я думала. Жизнь предлагает новые возможности, и я не знаю, как поступить. Пробую себя как драматическая актриса. А еще мне предлагают сняться в рекламе. Но что мне это даст? Соглашаться или нет? »

Она подняла голову и посмотрела на портрет отца. Ей показалось, что тот смотрел на нее с грустью.

Отец, всю свою жизнь посвятивший танцу, для которого танец был настоящим священнодействием, осудил бы ее за появление в рекламном ролике. Она не может предавать отца. Она – наследница его фамилии. Андрей уже сошел с дистанции, но не по своей воле. Травма… Значит, ее судьба – продолжать семейное дело.