Черное облако души - Татьяна Бочарова

– Ну что ты стоишь? – Никита подмигнул Владе. – Беги, мой руки.

За столом царило напряженное молчание. Надежда Сергеевна, поджав губы, разложила голубцы по тарелкам, разлила подливку, поставила тарелочку с хлебом.

– Если кому сметаны, то я положу.

– Мне, если можно, – подала голос Влада.

– Отчего ж нельзя. – Надежда Сергеевна все с той же кислой миной пожала плечами, залезла в холодильник, достала банку с рыночной сметаной и плюхнула Владе целую ложку.

– Ой, объедение! – Та причмокнула языком. – Так вкусно! Вы отличная хозяйка.

– Спасибо, я знаю, – сдержанно отозвалась Надежда Сергеевна.

– Послушайте, – Влада вскинула на неё зелёные глаза, на дне которых притаились золотые искорки-смешинки, – вы, наверное, злитесь на мужа. Это понятно.

– Ничего я не злюсь, – пробормотала Надежда Сергеевна и покраснела.

– Злитесь, злитесь. Ведь он вам изменил.

– Глупости все это. Я тебе не верю. Не было никакой Свиристелкиной, ты это все выдумала, чтобы попасть в наш дом.

– Но ведь дед признаёт, что это было!

– Не смей называть его дедом! – Надежда Сергеевна стукнула кулаком по столу, так, что голубец подпрыгнул в тарелке.

– Ладно, ладно. – Влада примирительно замахала руками. – Он мне сам разрешил, между прочим. Но раз вам это неприятно, то не буду.

Она принялась за еду. Надежда Сергеевна сидела красная как рак. Никита Кузьмич решил разрядить обстановку.

– Может, ты нам споёшь после ужина? – спросил он у Влады.

– Спеть? – Она поглядела на него с хитрым прищуром. – Легко.

– Ну вот и славно. – Никита покосился на щенка, опустошавшего миску. – Мы все с удовольствием послушаем. И Шоколад тоже.

– Что ещё за пение? – проворчала Надежда Сергеевна, однако больше ничего не сказала.

После чая Влада помогла ей перемыть посуду и убрать со стола. Никита ждал их в гостиной, Шоколад притулился у него на коленях и сладко посапывал. Никита думал о том, что станет говорить жене, когда они останутся наедине. А надо ли что-то говорить? Столько лет прошло. Надя всегда была в курсе его романчиков, но мудро помалкивала, делая вид, что ничего не замечает. И сейчас подуется, посердится да и простит. Даже преступления, и те прощают за давностью лет…

– Что вам спеть? – Влада стояла на пороге, и ее щеки, и без того румяные, после сытного ужина пламенели, как маки. Надежда Сергеевна протиснулась из-за ее спины в комнату и села рядом с Никитой Кузьмичом.

– Давай что-нибудь из Кристины Агилеры, – потребовал тот.

– Ого! – Влада кинула на него одобрительный взгляд. – Вам нравится Агилера?

– Нравится.

– Ну окей. Я тоже ее обожаю, хоть это и не джаз. – Она достала телефон и включила минусовку.

Никита Кузьмич с интересом смотрел на неё, слушая знакомые звуки вступления. Это была его любимая песня. Страстная и драматичная, она никогда не оставляла его равнодушным. Влада, привычно уже, тряхнула рыжей гривой и запела. Никиту аж подбросило. Какой голос! Полный, сильный, удивительного, бархатистого тембра. Особенно чисто и красиво звучал нижний регистр. «Видимо девчонке передался музыкальный дар от бабушки», – подумал Никита Кузьмич. Маша была необычайно талантлива и слух имела превосходный. Он незаметно взглянул на Надежду Сергеевну. Та была равнодушна к эстрадно-джазовой музыке, ей нравились только песни военных лет в исполнении Шульженко. Но сейчас было видно, что и ее проняло. Она не отрывала глаза от девушки, ее лицо прояснилось и разгладилось. Влада спела последний вокализ и умолкла.

– Браво! – Никита Кузьмич захлопал в ладоши. Надежда Сергеевна не удержалась и тоже захлопала, но тут же смутилась и потупила взгляд.

– У тебя отличный голос. – Никита Кузьмич встал с дивана и подошёл к Владе. – Ты, без сомнения, поступишь в училище. Дураки они будут, если тебя не возьмут.

– Но деньги, – тихо произнесла та, – деньги-то все равно придётся платить. Где их взять?

– Об этом не переживай. Я что-нибудь придумаю. – Никита похлопал ее по плечу. – Спой ещё.

– Вам правда нравится? – просияла Влада.

– Ещё как! И Надежде Сергеевне тоже. Верно, Надюша?

– Верно, – с улыбкой, хотя и сдержанной, подтвердила та.

– Хорошо, я вам спою бабушкину любимую. Вряд ли вы ее когда-нибудь слышали, это мало исполняют. Вот. – Влада ткнула пальцем в телефон.

Послышались нежные звуки флейты, ей вторила скрипка. Мелодия дошла до верха и оборвалась. Наступила напряженная пауза. Перед глазами Никиты явственно встал зал ресторана, рояль, хрупкая девушка в длинном платье… и тут же он услышал серебристый голос Влады. Он нежно и ясно вплетался в инструментовку, цепляя самые потаенные струны души Никиты, лился, как бирюзовый и чистый ручей, смывая все горькое, тоскливое, само безжалостное время… Никита почувствовал, как к горлу подступают слёзы, и скрипнул зубами.

Музыка кончилась так же внезапно, как и началась. Никита, потрясённый, не мог вымолвить ни слова. Наконец он глубоко вздохнул.

– Великолепно! Кто автор этой композиции?

– Ты все равно его не знаешь. – Влада улыбнулась. – Я рада, что вам понравилось. – Она спрятала телефон и неожиданно широко зевнула. – Простите, спать хочется. Устала как собака за день.

– Так ложись и отдыхай, – засуетился Никита Кузьмич. – Надюша, ты постелишь?

– Постелю. Пусть ляжет у тебя в кабинете, я туда раскладушку поставлю. Ты ведь не против? – Она в первый раз за вечер посмотрела на Владу без злости.

– Я только за, – согласно кивнула та. – Можно в душ?

– Можно, – разрешила Надежда Сергеевна. – Полотенце возьмёшь на полке в шкафчике.

Влада снова кивнула и скрылась в ванной, откуда сразу же донёсся шум воды. Никита вопросительно взглянул на Надежду Сергеевну.

– Ну? Что ты на меня смотришь? – усмехнулась та. – Старый ты развратник. И не стыдно тебе? Может, у тебя много таких внучек?

– Нет, только одна. – Никита ласково обнял жену. – Но зато какая! Чудо девушка. А какой талант!

– Другая на моем месте выгнала бы вас обоих на улицу, – проворчала Надежда Сергеевна. – Стыд какой – на старости лет такое узнать!