Эхо прошлого. Книга 1. Новые испытания - Диана Гэблдон

Грей вздохнул. Конечно, с искренним. Перси нельзя было доверять – ни в прошлом, ни сейчас, – но он поступил так, как поступил, исключительно из-за своей слабости, а не по злому умыслу или от недостатка чувств.

– Чего ты хочешь? – повторил он.

– Твой сын…

Грей резко повернулся к нему и схватил за плечо так грубо, что Перси охнул и сжался. Грей наклонился, вглядываясь в лицо Уэйнрайта… простите, Бичема. Грей ощущал тепло его дыхания на своей щеке, чувствовал запах одеколона… Кровь из пораненной ладони испачкала сюртук Уэйнрайта.

– В нашу последнюю встречу я едва не всадил тебе пулю в голову, – очень тихо сказал Грей. – Не дай мне пожалеть о своей сдержанности.

Он отпустил Перси и выпрямился.

– Держись подальше от моего сына… и от меня тоже. А вот тебе добрый совет: возвращайся во Францию. И как можно скорее.

Повернувшись на каблуках, он стремительно вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Он уже дошел до середины улицы, когда понял, что оставил Перси одного в своей комнате.

– Ну и черт с ним, – пробормотал Грей и отправился просить приюта у сержанта Каттера. Утром надо будет удостовериться, что семейство Фрэзеров и Вилли благополучно покинули Уилмингтон.

Глава 2

А иногда – нет

Лаллиброх, Шотландия

Сентябрь, 1980 г.

– Мы живы, – повторила Брианна Маккензи дрожащим голосом. Она посмотрела на Роджера, прижав письмо к груди обеими руками. По ее лицу бежали слезы, но голубые глаза радостно сияли. – Живы!

– Дай мне взглянуть.

Сердце Роджера стучало так сильно, что он едва расслышал собственные слова. Он протянул руку, Брианна неохотно отдала исписанные странички и тут же подошла, прильнула к нему. Пока Роджер читал, она крепко держала его за руку, не в силах отвести глаз от листа старинной бумаги.

Бумага ручной работы, со следами вдавленных в волокна цветов и листьев, была приятно шероховатой на ощупь. Она пожелтела от времени, но осталась плотной и на удивление гибкой. Бри сделала ее сама – двести с лишним лет назад.

Роджер вдруг понял, что у него трясутся руки: листок дрожал так, что было почти невозможно прочитать неровные, выцветшие строки, написанные размашистым почерком.

«31 декабря 1776 года.

Доченька, если получишь это письмо, знай, что мы живы…»

Глаза Роджера заволокло слезами, и он вытер их тыльной стороной ладони. Какая разница, говорил он себе, ведь сейчас они точно мертвы, Джейми Фрэзер и жена его, Клэр, – но от слов на бумаге его охватила такая радость, словно они вдвоем стояли перед ним и улыбались.

Как выяснилось, они действительно были вдвоем. Письмо начал писать Джейми – Роджер, казалось, слышал его голос, – однако на второй странице повествование продолжила Клэр. Роджер узнал ее твердый наклонный почерк.

«Рука твоего отца уже не слушается, а это чертовски длинная история. Он целый день рубил лес и теперь едва разгибает пальцы, но захотел лично сообщить тебе о том, что мы не сгорели дотла, во всяком случае, пока. Впрочем, это может произойти в любую минуту: нас четырнадцать человек, и мы все набились в старую хижину. Я пишу эти строки, почти сидя на очаге, умирающая бабуля Маклауд хрипит на соломенном тюфяке у моих ног, чтобы, если вдруг она начнет умирать, я могла бы влить ей в глотку немного виски.

– Господи, я прямо-таки слышу ее! – удивился Роджер.

– Я тоже, – по лицу Бри все еще текли слезы, но они были слепым дождиком, что закапал солнечным днем, и она вытерла их, смеясь и шмыгая носом. – Читай дальше. Почему они в нашей хижине? Что случилось с Большим домом?

Роджер провел пальцем вниз по странице, чтобы найти место, где остановился.

– О боже! – вырвалось у него.

«Помнишь того придурка, Доннера? »

От одного имени по рукам побежали мурашки. Доннер, путешественник по времени. Один из самых никчемных людей, которых Роджер когда-либо встречал, и потому еще более опасный.

«Так вот, в этот раз он превзошел сам себя, собрав банду головорезов из Браунсвилля и убедив их, что у нас есть драгоценные камни, которыми можно поживиться. Только у нас ничего, конечно, не было».

Конечно, не было, ведь он сам, Брианна, Джемми и Аманда забрали оставшиеся драгоценности, чтобы наверняка пройти через стоячие камни.

«Они взяли нас в заложники и перевернули весь дом (черт бы их подрал! ), умудрившись разбить бутыль с эфиром в моей операционной. От паров эфира мы чуть было все не заснули прямо на месте…»

Роджер торопливо дочитал письмо. Брианна заглядывала через плечо, негромко охая от волнения и тревоги. Закончив, он отложил листок и, едва сдерживаясь, повернулся к жене.

– Значит, это твоя работа! – Роджер понимал, что не должен так говорить, но промолчать и не фыркать от смеха было выше его сил. – Ты и твои чертовы спички… Ты сожгла дом!

На ее лице попеременно отразились ужас, негодование и, да, безудержное веселье, под стать его собственному.

– Ничего подобного! Это все мамин эфир. Могло рвануть от любой искры…

– Это была не любая искра, – заметил Роджер. – Твой кузен Йен зажег одну из твоих спичек!

– Значит, виноват Йен!

– Нет, только ты и твоя матушка. Ох уж эти ученые женщины! – Роджер покачал головой. – И как только восемнадцатый век вас пережил?

Брианна чуточку рассердилась.

– Ничего бы не случилось, если бы не идиот Доннер!

– Согласен, – кивнул Роджер, – но он ведь тоже был баламутом из будущего, так? Хотя, если честно, его нельзя назвать ни ученым, ни женщиной.

Фыркнув, Брианна взяла письмо и бережно сложила.

– Что ж, он и не пережил восемнадцатое столетие.

Она говорила, опустив глаза с покрасневшими веками.

– Неужели тебе его жалко? – Роджер не верил своим ушам.

Брианна покачала головой, водя пальцами по плотной мягкой бумаге.

– Не столько его самого… Просто… сама мысль о том, чтобы умереть вот так… Я имею в виду, совсем одному, вдали от дома.