Луна на дне пруда - Антон Леонтьев

Так какое значение имеет в таком случае имущество Лиса, о котором она никогда не имела представления и на которое ей было решительно наплевать – что три года назад, что сейчас.

Нет, она не злилась на Лиса – как она могла на него злиться? А всего лишь на то, что он оказался на борту этого рейса, которому никогда не суждено было приземлиться в Шанхае.

Никогда.

Выходило, что Лис был в самом деле прозорливым – и, явно не намереваясь умереть молодым, тем не менее допускал и такую возможность.

Если бы он сказал (вернее, конечно же, написал) ей такое, она бы его высмеяла. И уж точно бы попыталась отговорить от каких-то там юридическо-финансовых схем. Или, чего доброго, отказалась бы становиться совладелицей всего того, что ему принадлежало.

Поэтому Лис оформил все без ее ведома и согласия.

Лис, ее Лис…

– Да, не имела, – подтвердила холодно Васса. – А теперь имею, однако…

Она судорожно сглотнула, чувствуя, что ее снова душат слезы. Не хватало еще разрыдаться, ведя телефонный разговор с канадским адвокатом Лиса.

А теперь, выходило, и ее собственным?

Тот, словно чувствуя ее состояние, снова стал сыпать ненужными терминами, юридическими деталями и налоговыми тонкостями. Васса, не слушая его, сумела взять себя в руки.

– …и должен указать вам на то, мисс Трубачёв, что переговоры сейчас застопорились. Наш клиент направлялся в Шанхай, чтобы положить конец этой патовой ситуации, однако так туда и не прибыл. И уже, увы, никогда не прибудет. Однако переговоры не завершены.

Какие такие переговоры? О чем этот канадец ведет речь?

И только сейчас до Вассы дошло – ну да, конечно же, переговоры о продаже стартапа, созданного Лисом, китайцам.

За четверть миллиарда долларов.

То, что было в их переписке, по крайней мере, для нее самой, темой более чем абстрактной, вдруг обрело вполне конкретные формы.

– Да, он мне говорил… – ответила Васса.

Нет, не говорил, а писал.

Но это было для них то же самое, что и говорить.

На сердце у нее стало невероятно больно.

Адвокат же тем временем продолжал:

– Мисс Трубачёв, вероятно, я выразился непонятно, однако вы являетесь совладелицей, а теперь, с учетом сложившихся обстоятельств, де-факто, а скоро и де-юре единственной владелицей стартапа нашего клиента, который, к сожалению, принять участия в переговорах не сможет. Вступать в права наследования вам не надо, так как вы уже давно в них вступили. Конечно, вы можете отказаться, однако, мисс, советую вам не делать от этого…

Васса, наконец уловив, чего он от нее добивается, произнесла:

– Что вы хотите сказать? Что переговоры застопорились и что теперь все зависит не от Лиса… я хотела сказать, не от вашего клиента, а от… от меня?

– Вы абсолютно верно уловили суть! – подтвердил радостно канадец. – Вы распоряжаетесь всем имуществом нашего клиента, с юридической точки зрения тут все чисто. Вы и только вы, мисс Трубачёв. Все зависит только от вашего решения.

– Какого решения? – спросила она, уже все поняв, а адвокат ответил:

– Мисс, того самого, которое вы примете. Вы можете согласиться на предложение, над которым раздумывал наш клиент, – предложение о покупке его стартапа китайскими инвесторами. Можете его отвергнуть. Или сделать то, ради чего наш клиент и направлялся в Шанхай: вступить в переговоры!

Васса закрыла на мгновение глаза. Одно дело – отпускать шуточки, переписываясь с Лисом, о том, что он вскоре получит возможность купить собственный самолет.

Еще бы, ведь, выручив за стартап четверть миллиарда долларов, он обеспечит себя до конца жизни.

И совсем другое – осознать, что Лиса уже нет и что вся ответственность, опять же, благодаря Лису лежит на ее плечах. И исключительно на ее.

Она ведь знала: если бы Лис хотел прекратить переговоры, то уже давно это сделал бы. Но нет, он летел из Куала-Лумпур в Шанхай, чтобы их продолжить.

А значит, он намеревался продать свое детище, но вовсе не для того, чтобы в неполные тридцать, заполучив чертову уйму денег, уйти на покой и последующие шестьдесят (или около этого) лет купаться в роскоши и вести жизнь богатенького лентяя.

А для того, чтобы вложить выручку в новую, еще более грандиозную задумку.

– Но если вам потребуется время для того, чтобы все обдумать, а также надежный юридический партнер, мисс, то разрешу заметить, что с мистером Лукиным наша фирма сотрудничала много лет подряд и что я буду крайне рад, если и вы продолжите наше обоюдно выгодное сотрудничество…

Нет, времени на то, чтобы все обмозговать, Вассе не требовалось.

– Вы сейчас где? – спросила она его, и канадец ответил:

– В Шанхае, мисс, так как прибыл сюда по договоренности с нашим клиентом, который ожидался рейсом из Малайзии…

Значит, у нее в заграничном паспорте имелась уже действующая многолетняя китайская виза.

– Хорошо, я прилечу как можно скорее. Но мне надо сначала уладить в Москве кое-какие формальности. Кстати, позаботьтесь о том, мистер Туве, чтобы переговоры не провалились. Потому что я намерена их продолжить!

…Месье Роланд Туве оказался невысоким, седым юрким типом в массивных очках в яркой оправе, который, используя свои связи, сумел умаслить китайскую сторону и, ссылаясь на обстоятельства непреодолимой силы, сделать так, чтобы китайцы не «спрыгнули», а согласились продолжить переговоры с новой хозяйкой.

То есть с ней, Вассой.

Туве был первым, кого Васса увидела, выходя с небольшим чемоданом из терминала шанхайского аэропорта, куда прилетела рейсом из Москвы.

Во время долгих часов, пока она находилась в полете, Васса все обдумала.

Она могла бы отказаться от права на владение имуществом Лиса. Она бы могла перепоручить Туве или любой другой юридической конторе право вести переговоры. Она бы могла послать китайских инвесторов как можно дальше.

Однако она не сделала ни первого, ни второго, ни третьего.

Потому что и пусть Лис с ней об этом не говорил – хитрец даже и полусловом не обмолвился, однако все тайно отрегулировал.

А раз так, то это была последняя возможность исполнить желание Лиса, ее Лиса.