Женщина во тьме - Ванесса Сэвидж

– Ничего не слышу, только море. Из-за него не смогу здесь спать. Ненавижу этот шум, – бормочет она, уткнувшись мне в плечо.

– Тссс, – шепчу, проверяя, закрыта ли дверь. – Это же только первый день. Все образуется, нужно время. Нам здесь будет хорошо. Если мы обживем этот дом, превратим его из… Ну, ты знаешь, для папы это очень важно.

Миа замирает на мгновение и резко отстраняется. Моей маленькой девочки как не бывало. Она швыряет находку на диван, а раковина падает на пол, со стуком, от которого я вздрагиваю, несколько раз подпрыгивает и останавливается у моих ног.

– Почему мы все должны врать? Что за запреты? Неужели нельзя сказать отцу, что мы думаем на самом деле?

С этими словами, хлопнув дверью, Миа убегает к себе. Слышу, как, постучавшись, в ее комнате скрывается Джо. Он сможет успокоить сестру гораздо быстрее, чем я. И в самом деле: вскоре до меня доносится веселая музыка и смех Миа.

Иду на этот звук, поднимаюсь по ступенькам, заглядываю в комнату дочери. Раскрасневшаяся, она лежит на постели с телефоном в руках и хохочет. Джо пытается забрать свой мобильник, а Миа, чтобы брат его не достал, вскакивает на кровать, тянет вверх руку и подпрыгивает.

Когда я вхожу, оба умолкают. Как бы я хотела остаться за дверью, тайно насладиться этой минутой и только потом лезть со своими объятиями. Но я вошла и все разрушила.

– Над чем вы так весело смеетесь? – говорю, натягивая улыбку.

– Ни над чем. – Выключая телефон, Миа возвращает его брату и плюхается обратно в постель. – Просто фейсбучные приколы.

– Видео с кошками, – отвечает Джо.

Неизвестно почему дочь снова заливается смехом и, чтобы унять его, зарывается лицом в одеяло.

– Мам, извини, – вздыхает Джо, – она просто дурочка. Тебе что-то нужно?

– Да нет, зашла спросить, не хотите ли перекусить.

Джо отрицательно качает головой, а дочь меня будто вовсе не замечает. Стою в нерешительности, тут раздается звонок – пришел Патрик. Иду вниз и слышу, как за спиной захлопывается дверь в комнату Миа.

Возвращаюсь в гостиную, выглядываю в окно. Сзади подходит Патрик. От неожиданности я подпрыгиваю, потому что приняла отражение Патрика за того, кто следит за домом. Муж, вытерев руки, швыряет полотенце на журнальный столик.

– Наводил порядок на кухне. Ты оставила ее в таком виде…

Господи, забыла про чайник. Когда мы сели есть, я накрыла лужу тряпкой, а потом забыла.

– Прости, – говорю, кусая губу, – а вдруг за нами следил тот же человек, что расспрашивал о твоей семье и о Джо?

– Нет, этого не может быть.

– Патрик, давай сейчас же все расскажем Джо. Тогда мы перестанем бояться, что кто-то другой сделает это за нас.

Муж трясет головой.

– Никому не позволю принимать решение за меня.

– Но…

А я? Есть ли право голоса у меня? Кэролайн считает, что именно я скрываю правду от сына. Но разве не я всегда поднимала этот вопрос, а Патрик каждый раз отвечал, что время еще не настало?

– Все, хватит, – говорит муж и, наклонившись, целует меня холодными губами.

Он обнимает меня. Чувствую, как колется его свитер. От прикосновения ледяной руки, скользнувшей под блузку, открываю глаза и вижу, что Патрик смотрит мимо меня, в окно, куда-то вдаль.

Пытаюсь расслабиться, Патрик все гладит меня, поднимает футболку выше, а я думаю только о том, что сверху нас увидят дети. Его руки уже подбираются к груди, я останавливаю их, прижимая ладонями.

– Только не здесь, не перед окном.

– Что, тебе уже надоели приключения?

Издевка ранит, как ядовитое жало. Отворачиваюсь.

Похоже, он не собирается отступать, и я вот-вот окажусь раздетой прямо перед незанавешенным окном. Наконец Патрик оставляет в покое футболку и, зарывшись лицом мне в волосы, сжимает объятия.

– Сара, ты должна привыкнуть к этому дому, полюбить его и не впадать в истерику, если тебе что-то кажется. Потерпи немного. Мы будем здесь счастливы, ты увидишь.

– Я этого представить не могу.

– Какая тебе разница, кто глазеет на наш дом? Все это не имеет значения. Твоя бурная реакция расстраивает детей. Они беспокоятся о тебе, хотят, чтобы ты была здесь такой же счастливой, как и я.

От ветра скрипят окна, хлопает какая-то дверь. От непонятно откуда взявшегося холодного дуновения мои руки покрываются гусиной кожей.

Патрик вздыхает.

– Это не дом-убийца, не пристанище монстров и призраков, или как там, черт возьми, его называют. Это просто семейный очаг, наш семейный очаг. И он ни в чем не виноват. Все из-за Яна, он просто сошел с ума. Дом тут ни при чем.

– Ян? Человек, который убил здесь ту семью?

Патрик отводит взгляд.

– Да, Ян Хупер. Разве я тебе не говорил? Он был немного старше, но я знал его.

– Знал, когда еще учился в школе? Когда жил в этом доме?

Патрик отвечает не сразу:

– Да, еще когда учился.

* * *

Смотрю на раковину в руках и думаю: поймешь ли, вспомнишь ли, что она означает? Хотелось бы заполнить ее своим шепотом и, снова оказавшись в доме, отыскав все тайники, оставить где-нибудь, чтобы ты ее нашел. Конечно, подбросить ракушку на крыльцо не так изящно, но и крик – не шепот. Однако поднимаешь ее не ты, а твоя женщина, и, прячась в темноте, я не могу сдержать смех.

Глава 6

Сара

Раздается стук в дверь. Стараюсь не обращать внимания, однако вспоминаю вчерашний день и человека, следившего за нашим домом, замираю на полпути к пыльным полкам. С той стороны окна, приложив ладони к стеклу, на меня кто-то смотрит.

Женщина лет шестидесяти, с букетом нарциссов. Увидев меня, она машет рукой. Натужно улыбаясь, открываю дверь.

– Здравствуйте! Надеюсь, я вас не испугала. Я постучала, но не была уверена, что вы слышали.

Бросаю взгляд в гостиную.

– Действительно не слышала, простите. Играла музыка.

– Я Лин Барретт из двадцать восьмого дома. Хотела зайти вчера, но муж сказал, что вам нужно дать время устроиться.