Бука. Нежданные гости - Туутикки Толонен

– Это все натащили, пока я купалась?

Пол детской был от стены до стены завален сухими листьями. Ими можно было шуршать, в них можно было нырять, их можно было зачерпывать ведром.

– Да! – рявкнула Хилла. – А я в это время смотрела футбол наверху. Тебе, похоже, два личных письма – вон, на подушке лежат.

– Может, на этот раз будет понятно, от кого они?

– Ага, мечтай, – буркнула Хилла. – Пойду принесу ведро, надо повыкидывать это все за окно, пока мама не пришла.

Глава четвертая

Образцы и выводы

Каапо открыл блокнот на пружинке и вывел на чистой странице заголовок:

Кто отправляет сухие листья?

и подзаголовок:

Что нам известно

и чуть пониже:

Образцы

1. Лист древесный обыкновенный

Каапо открыл ящик стола, достал прозрачный скотч и приклеил к странице обычный лист, сухой и шелестящий, каких в комнате было множество. Лист рассыпался под пальцами, так что скотча ушло немало. Под листом Каапо написал:

Отличительные черты:

• очень хрупкий, цвет к расноватый или коричневый

• количество: МНОГО!

• вопрос: ЗАЧЕМ муравьи их приносят, если на них ничего не написано?

Каапо перечитал, что получилось, удовлетворенно покивал и перелистнул страницу.

2. Возможно, письмо

Каапо наклеил красноватый сухой лист, на котором ясно различались темные полоски и пятна, и написал под ним:

Отличительные черты:

• к расноватый, хрупкий

• количество: довольно много

• вопрос: пятна и полоски – послание или просто грязь?

Каапо снова перелистнул страницу.

3. Точно письмо

Каапо наклеил на страницу листья, которые нашел у Майкки на подушке. Они заметно отличались от остальных: не крошились и были не сухие. Один – желтый, другой – красный, и оба в синих пятнышках. Они так и норовили свернуться в трубочку, поэтому наклеивать их оказалось ужасно трудно.

Отличительные черты:

• не такие х рупкие

• количество – всего два

• вопрос: что на них написано? Кто их посылает? С какой целью?

• предположения: письма могут быть написаны на незнакомом нам языке (предполагают: Рунар, Каапо), пятна на листьях – просто грязь (предполагает Хилла), в письме может быть изображен палец, подбородок, банка с вареньем, какой-нибудь зверек или машина, которой еще не изобрели, но в любом случае это привет от буки (предполагает Майкки).

Каапо перечитал написанное, наморщил лоб и дописал:

План: еще немного поразмыслить.

Потом он положил ручку, закрыл тетрадь и убрал ее в ящик стола.

Глава пятая

Кто гремел в ванной

Хилла повернула ключ в замке. Красота! Еще целый час дома никого не будет. Вся квартира принадлежит Хилле: все комнаты, все, что есть в холодильнике, музыка, которую можно слушать из собственной маленькой колонки, – музыка, которую Хилла сама выберет и которую никто не попросит сделать потише!

Вообще-то Хилла хотела, чтобы у нее была своя комната. Хотела почти что сильней всего на свете – но ключевое слово – «почти».

Еще больше ей хотелось стать лучшим игроком своей команды и всего Хельсинки – стать звездой женского футбола в своей возрастной группе.

Поэтому Хилла совершенно не собиралась переезжать куда-то в поле с коровами, как бы хорошо и просторно там ни было. Ее место здесь, рядом с ее командой, даже если для этого придется по-прежнему делить комнату с Каапо и Майкки. В конце концов, к этому Хилла уже привыкла.

Хилла сбросила рюкзак на пол, наклонилась развязать шнурки – и резко выпрямилась. Кажется, кто-то включил и выключил воду в ванной? Но уже снова стало тихо. Ладно, наверное, показалось. Или звук был от соседей. Хилла прекрасно знала, что, когда ты дома одна, послышаться может все что угодно. Хилла скинула кроссовки и пошла на кухню. Сначала перекусить, потом включить музыку. Хилла открыла холодильник и уже протянула руку за йогуртом, как вдруг из ванной послышался грохот. И теперь уж соседи совершенно точно были ни при чем. Сердце у Хиллы громко заколотилось, она осторожно закрыла холодильник, на секунду застыла, но потом решила, что нападение – лучшая защита, и закусила губу. Риск – дело благородное! Хилла на цыпочках двинулась к ванной.

У двери она остановилась. Наблюдение номер один: свет в ванной не горит. Это ясно по положению выключателя. Кто бы там ни был, он сидит в темноте. Стал бы грабитель сидеть без света? Вообще-то кто их знает. Хилла прищурилась, протянула руку и нажала на выключатель. В ванной что-то с грохотом упало и покатилось – у Хиллы волосы встали дыбом. Потом из-за двери донеслось жалобное:

– Ох, вершки-корешки!

Снова что-то загремело и посыпалось – похоже, с полок полетели бутылки с моющими средствами.

«Вершки-корешки? » Хилла наморщила лоб. Так ругается одно-единственное существо во всем мире.

Хилла рванула дверь – и увидела растерянное зеленое лицо в обрамлении длинных густых волос, целой волосяной мантии. В ванной пахло землей и подвалом.

– Привратница! – воскликнула Хилла. – Ты как тут очутилась?

– Сестра земной птички! Сестра-помощница! – раздалось в ответ испуганно и радостно одновременно.

– Ну вот, приехали. Какая я тебе помощница? Вообще-то меня зовут Хилла, ты что, забыла?

– Помню, помню, как же не помнить, – заверила Привратница. – Это я с перепугу. Натерпелась я страху в этой темной пещере, ох и натерпелась! Никак не могла понять, где же это я. И тут вдруг свет, и ты!

Хилла недоверчиво покачала головой:

– Как ты оказалась у нас в ванной?

– Я что же, в ванной? – ахнула Привратница. – В самой-самой настоящей ванной?

– Именно. В нашей ванной, на пятом этаже многоэтажного дома, в Хельсинки, на поверхности земли, – перечислила Хилла, потому что Привратница явно в этом нуждалась.

– Я в ванной! – возликовала Привратница. Она принялась притопывать по кафельному полу, словно решила сейчас же исследовать босыми ступнями каждый квадратный сантиметр. – А я-то думала, что угодила в какую-то ужасную, тесную пещерку – а это и вправду ванная! А почему здесь сначала было так темно, а потом стало так светло?