Агнес и тайный ключ - Туутикки Толонен

Агнес решила каждый день проходить с Осси по новому маршруту. В первый день они гуляли вокруг нового дома Агнес. На второй изучили небольшой центр Хармалы. На третий день Агнес решила прогуляться по песчаной дорожке, которая вела в лес прямо за их домом. Дорожка тянулась через лесок с высокими елями и неожиданно упиралась в старую каменную стену. В стене Агнес обнаружила узорчатую кованую калитку и старую табличку: «Кладбище».

Агнес обрадовалась. Она всегда любила кладбища. Ей даже в голову не пришло, что с собакой туда нельзя. Она потянула Осси к калитке и завела внутрь.

Агнес сразу поняла, что это непростое кладбище. Она восторженно огляделась по сторонам. Кладбище явно было древним. Огромные узловатые клены и дубы с густой кроной поднимались почти до самого неба, и их листья отбрасывали на землю таинственные движущиеся тени. Было очень тихо, только ветер шумел в листве. Вокруг не было ни души. Большую, хорошо ухоженную лужайку разрезали узкие песчаные тропинки, на которых рядами стояли замшелые надгробия. Агнес и Осси как будто оказались в другом времени. Или, скорее, там, где время и вовсе остановилось.

– Давай, Осси, погуляем немного, – сказала Агнес.

Пес на удивление неохотно пошел вперед, а Агнес стала читать вырезанные на надгробиях имена, фамилии, а также давно минувшие даты рождения и смерти. Кем были все эти люди? Как они выглядели, чем занимались на протяжении своей жизни? За каждым именем стояла целая жизнь со всеми ее подробностями. Агнес в это даже не верилось.

Она заметила впереди обнесенный низкой оградой холм с небольшими надгробиями, которые стояли не рядами, а полукругом. Они были покрыты мхом и лишайником и казались почти заброшенными.

– Осси, пойдем на них посмотрим, – сказала Агнес и легонько дернула поводок.

Они приблизились к холму и зашли за ограду. Агнес наклонилась к надгробиям.

«Малыш Хейккинен», – было написано на первом из них.

«Малышка Аалто», – прочла она на втором.

«Это детские могилы», – с удивлением поняла Агнес. Причем могилы таких маленьких детей, что на надгробиях даже не стояли имена – только фамилии.

Она посмотрела на дату рождения и смерти малыша из семьи Хейккинен. Разница между ними составляла один-единственный день. Малыш прожил всего сутки!

Агнес изучила надпись на соседнем надгробии. Там была только одна дата. Что же это значило? Неужели малышка не прожила ни дня? Наверное, она родилась уже мертвой. Агнес слышала, что такое иногда случается. Это просто ужасно.

Осси уселся на землю и тяжело задышал, ему явно было скучно. Агнес склонилась над третьим надгробием. Надпись была скрыта под лишайником, но, когда Агнес поскребла его ногтем, постепенно показались вырезанные на камне буквы. Позолота с них уже давно осыпалась.

Агнес провела по бороздкам пальцем и прочла: «РЕТА, 1938».

«Рета? Странное имя», – подумала она и продолжила отскребать лишайник. Имя открывалось буква за буквой и постепенно обретало смысл.

«МАРГАРЕТА», – наконец прочла Агнес. Здесь покоилась какая-то давно умершая маленькая Маргарета. Как видно, никто не ухаживал за ее могилой. Печально…

Агнес продолжила чистить надгробие. Внезапно лишайник отделился одним куском и мягко упал на землю. Теперь текст был виден полностью.

Агнес ахнула от удивления. Сердце ее замерло, а волосы встали дыбом.

– Агнес Маргарета, – тихо прочитала она. – Второе августа тысяча девятьсот тридцать восьмого – третье августа тысяча девятьсот тридцать восьмого. Покойся с миром, дитя.

2

Булка

У ярких палаток рынка Хармалы толпились радостные люди. Мама рассказывала, что деревенские постоянно ходят на рынок, и, видимо, она была права. Похоже, сегодня на рынке собрались все жители Хармалы.

Мама пробиралась между людьми, как рыба в камышах, и Агнес старалась поспевать за ней. Мама искала клубнику: в их новой квартире был морозильник, и мама хотела заморозить ягоды – любые, но желательно клубнику. Агнес пыталась продолжить разговор с мамой, но это оказалось сложнее, чем она себе представляла.

– Мам, это было мое имя, – повторила она, обращаясь к маминой спине.

– Нет, это было почти твое имя. Почти твое, но не точно такое же. Ты ведь Агнес Маргареетта, а не Агнес Маргарета.

Мама даже не сочла нужным остановиться. Агнес устало вздохнула:

– Мам, ну давай серьезно. Сколько еще людей с таким же именем ты знаешь? Я вот никогда не встречала своих тезок. И к тому же на надгробии была моя дата рождения – второе августа.

Мама засмеялась и оглянулась на Агнес через плечо.

– Но ведь ты родилась не в тысяча девятьсот тридцать восьмом году!

– Конечно нет, но все-таки… Разве тебе это не кажется странным? Мне вот кажется. Странным и немного жутким.

Наконец мама остановилась. Она повернулась и внимательно посмотрела на Агнес.

– Разумеется, это удивительно. Странное совпадение. Но у тебя ведь несовременное имя, в честь обеих бабушек. Значит, у тебя есть тезки среди их ровесниц. И среди тех, кто уже давно умер! Если тебя это пугает, пожалуй, не стоит больше ходить на кладбище.

– Мам, я не это имела в виду, – сердито сказала Агнес, но мама продолжала:

– Агнес, ты ведь понимаешь, что это не твоя могила?

Агнес раздраженно посмотрела на маму и воскликнула:

– Мам, ну что за глупости! Разумеется, я понимаю, что она не моя! Я вообще-то вроде как живая. Мне просто хочется узнать, чья она. У кого было такое же имя и такая же дата рождения, как у меня. И почему именно на том надгробии нет фамилии. На всех остальных же есть.

– Тебе стоит это выяснить. Раскрыть тайну надгробия!

– Но как? Ты мне не поможешь? Журналисты же все время разгадывают загадки, разве нет?

Мама рассмеялась:

– Загадки! Журналисты не разгадывают загадки. Они пишут статьи в газеты!

– Я имею в виду, вы всегда пытаетесь прояснить сит уацию, – у прямо продолжала Агнес. – Прежде чем о чем-нибудь писать, надо ведь все как следует изучить.

Мама вдруг сделалась серьезной.

– Ну да, это правда. Конечно, сама я никогда не писала статьи о старых надгробиях… Но могу спросить завтра в редакции, слышал ли кто-нибудь об этом. У журналистов скапливается много необычной информации.