Новые приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона в России. Дело «Медного всадника»

Оля наделала глупостей, но все же оказалась умнее, чем думал ее похититель. На этот раз ее ловушка для дьявола сработала правильно. Нам всем очень повезло.

Черный король. Саша Шиган

Катера – большие и маленькие – толпились у пристани, выплевывая пассажиров. Ветер с залива нес крики балтийских чаек. От темных вод реки тянуло холодом. От солнца – жаром и ультрафиолетом. Июнь в устье Невы двуличен. Пассажиры ступали на трап – кто-то ежился, кутаясь в шаль или поднимая воротник пиджака, кто-то открывал зонтик, прячась от солнца. Здесь были юные гроссмейстеры-вундеркинды, спившиеся мастера, самоуверенные интеллектуалки, оспаривающие превосходство мужского серого вещества над женским, и просто любители шахмат. Не спеша сходили с трапа финны, купившие билеты в VIP-зону с бесплатными алкогольными коктейлями. Их обгоняли шумные стайки китайцев. Бородатый араб, завернутый в длинное белое платье, хитро кивал в ответ быстро говорящему англичанину.

Всех их проглатывал старый каменный эллинг, стоящий своей пастью – стеклянным торцом – к реке. Там, внутри бывшего эллинга, под звуконепроницаемым прозрачным куполом, на небольшом возвышении друг против друга сидели двое. Их разделяла лишь доска, расчерченная на 64 черно-белых квадрата.

– Он что, заснул? – спросил шкет, пристроившийся прямо на полу возле аквариума. – Его же ход!

Действующий чемпион мира, петербуржец Петр Брагин, не подавал признаков жизни. Его глаза были закрыты, тело обмякло на стуле. Хулиганская кепка-восьмиклинка, неизменный атрибут чудаковатого гения-чемпиона, съехала набок.

– При таком счете можно и вздремнуть, – усмехнулся проходящий мимо мужчина, похожий на Цукерберга, с коктейлем в руке.

Соперник русского чемпиона, англичанин Найджел Скотт, нетерпеливо ерзал, отхлебывая из бутылки минералку «Vittel». Внезапно Брагин встрепенулся, открыл глаза и молниеносно передвинул фигуру на доске. Зал зашумел, зароптал, запричмокивал. Скотт запустил пальцы в давно немытую, сальную шевелюру и склонился над позицией.

Эллинг бурлил и кипел. Народ толпился у шахматных столиков, у большой демонстрационной доски, вокруг индийского гроссмейстера Сингха, комментирующего партию. Здесь же Патрик Манн, восьмилетний вундеркинд из Андорры, прилетевший вместе с мамой, давал сеанс одновременной игры вслепую на пяти досках. Мама, стоящая рядом, то и дело платком вытирала нос юному дарованию.

– Слышали? Говорят, у Скотта в приватной комнате висит портрет Брагина. Весь истыканный дротиками, – розовощекий репортер «Спортивной хроники» хитро подмигнул Полу Киртону, придумавшему грандиозный ребрендинг игры – со встроенными камерами в фигуры королей, трансляцией частоты пульса игроков и пиаром околошахматных скандальчиков.

– Это невероятно! Как виртуозно Брагин выжимает победу из мизерного преимущества слона над конем при пешечных «островках» на обоих флангах! Без всяких сомнений, Брагин – король, один из сильнейших шахматных королей всех времен, – сыпал восторгами Сингх.

– Холмс, неужели это интересно?

– Что именно, мой друг?

– Смотреть, как два типа в гробовом молчании часами таращатся на доску. По-моему, самое захватывающее в трансляции шахматного матча – это рекламные паузы.

– Смотреть за партией, Ватсон, – все равно что наблюдать, как пишется детективный роман, и ждать, кто в итоге окажется убийцей. Этот, – Холмс ткнул пальцем в экран компьютера, – или этот?

– Хорошо, что круг подозреваемых ограничен.

– Э-э-э! Не совсем так. Есть третьи силы. Видишь чудака с перьями на голове? Дырявит взглядом смотровое стекло. Не иначе как натуральный шаман. Его притащил с собой Скотт – гипнотизировать Брагина.

Ватсон с отпечатком скуки на лице смотрел на экран через плечо Холмса.

– Кого же притащил Брагин? В качестве наемного убийцы?

– Вот эта худая девушка кавказской внешности почти не отходит от аквариума. Правда, на гипнотизершу не похожа. Внешняя покорность, а внутри – огонь. Красота тигрицы. Та еще особа. С характером. Когда Брагин уходит в приватную комнату, начинает заметно нервничать. Может, подруга.

– О! Похоже, звонят в дверь. – Ватсон оживился. – Шерлок, прояви свою прозорливость. Кто бы это мог быть?

– Easy as a pie, [3 - Дословно – «просто, как пирог» (англ. ). ] Джон! Или, как говорят в России, проще пареной репы. Это Брагин, чемпион мира по шахматам, которого мы только что наблюдали за десятой партией матча. Наблюдали в записи. А теперь будем, так сказать, лицезреть живьем. Ну что ты так на меня смотришь? Человек попросил аудиенции. Не сочти за труд, впусти гостя!

Ватсон удалился, бормоча под нос: «Мог бы и предупредить». Холмс устроился поудобнее в кресле. Через минуту Ватсон вернулся, рукой приглашая посетителя войти в комнату. У Брагина было свежее лицо, уверенная осанка. Однако резкие торопливые движения выдавали его нервозность. Он сдернул с головы кепку-восьмиклинку и, как показалось хозяевам, с пренебрежением бросил ее на комод. Две глубокие складки на лбу и выпяченный вперед квадратный подбородок придавали Брагину сходство с бульдогом.

– Вы сегодня блестяще провели партию! – произнес Холмс. – Как я понимаю, для победы в матче осталось набрать пол-очка в оставшихся двух играх?

Брагин кивнул, опускаясь в свободное кресло. Ватсон разместился на диване рядом с дремлющим енотом.

– Мистер Холмс, у меня проблемы, которые я хотел бы озвучить без посторонних. – Брагин устремил взгляд на Ватсона.

Ватсон схватил енота и, выдворив беднягу в коридор, с невозмутимым видом вернулся в комнату. Холмс едва заметно усмехнулся.

– Вы можете быть откровенны. Это мой помощник и верный друг – доктор Ватсон.

– Что ж… – Брагин развернулся всем корпусом к Холмсу. – Вы, как я понял, следите за матчем. И в курсе счета – плачевного для моего соперника.

– Да, конечно. Прошу, продолжайте, – терпеливо сказал Холмс.

– В последнее время со мной происходят странные вещи. И это на фоне матча. Кто-то подбрасывает мне черные фигуры. Сначала пришел курьер и вручил запечатанный конверт на мое имя. Внутри была фигура коня. Конечно, я не обратил на это никакого внимания. А на следующий день конюх сообщает, что погибла моя лошадь. Не сомневаюсь, что ее отравили. Она несколько часов мучилась, захлебываясь пеной, пока не издохла. Сказать, что я был огорчен, это ничего не сказать! Лошади и скачки – мое любимейшее занятие…

– Любимейшее? – удивился Ватсон.

– Ах, ну да, после шахмат, конечно же, – бросил через плечо Брагин и продолжил: – Так вот. Через несколько дней в почтовом ящике опять конверт. И там уже фигура ладьи! Но и в этот раз я не придал этому значения. Ладья отправилась следом за конем в мусорное ведро. На следующий день – новое несчастье. Сгорает дача.