Эра войны. Эра легенд - Майкл Салливан

Свидетель

Алон-Рист был четвертым фэйном, первым из племени инстарья и первым мужчиной, который правил Эрианом. Он пришел к власти во время Дхергской войны, после того как фэйн Гхика из асендвэйр погибла в первом же сражении, и в течение пяти темных лет вел изнурительную войну против дхергов. Алон-Рист – единственный фэйн, похороненный западнее реки Нидвальден. Крепость, носящая его имя, стала его гробницей.

    «Книга Брин»

С каждым шагом в воздух поднимались клубы пыли. Не летучая желтая пыль Дьюрии: ассику Сури покрывал белесый налет, делающий все вокруг тусклым и серым. В этих краях грязь светлая, а воздух – спертый. Даже свежий весенний ветерок не приносил Сури облегчения. Девочку снедала черная тоска, и причиной тому была вовсе не погода.

За несколько месяцев обучения у Арион Сури приоткрыла множество дверей, которых прежде не видела. Рука об руку, они вместе исследовали тайники, скрытые за этими дверями, и с каждым новым открытием познания Сури об Искусстве возрастали. Однако чем больше она постигала, тем яснее видела, как скудны ее знания. Раньше Сури пропускала множество важных деталей, лежащих на поверхности; она не то чтобы их не замечала, просто не обращала внимания. Таковы люди: настолько поглощены собой и своими делами, что не замечают цветы у собственных ног. Этой весной мир открылся перед Сури в новом свете. Она научилась не только смотреть, но и видеть. И многое из того, что она увидела, ей не понравилось.

В огромном, поразительно пустом сером небе парили семь стервятников.

– Почему здесь нет деревьев? – Сури похлопала себя по бокам, подняв в воздух струйки желтой пыли.

– Вон дерево. – Рэйт указал на старый пень; его иссохшие корни напоминали мертвые костлявые пальцы, сжимающие горсть камней.

– Это не дерево.

– Раньше было дерево.

Сури огляделась по сторонам, разглядывая плоскую равнину.

– Что случилось? Люди вырубили все деревья?

Рэйт покачал головой.

– Было бы что вырубать. Вряд ли здесь когда-нибудь росли деревья.

Они вышли из Алон-Риста рано утром. Без плана, без предварительных договоренностей. Сури проснулась, ощущая в ногах зуд, который можно было унять лишь хорошей прогулкой по незнакомой местности. У переправы она обнаружила Рэйта – тот стоял на мосту и смотрел вниз, в ущелье, по дну которого текла река.

Сури двинулась дальше, и Рэйт, не говоря ни слова, пошел рядом с ней. Так происходило уже не первый раз. Скорее всего, Рэйт считал их встречи случайным совпадением, но Сури, вооруженная новыми знаниями, понимала: здесь кроется нечто большее. Выражаясь терминами Искусства – то есть, говоря на языке Элан, – она чувствовала, что их с Рэйтом связывает золотая нить, такая же, как та, что пролегает между ней и Арион. Эта крепнущая связь говорит о важности их отношений: они не случайно каждый раз встречаются в нужное время в нужном месте. Если бы Сури знала об этом раньше, то наверняка разглядела бы точно такую же нить, связывающую ее с Мэйв. Она не имела представления, что означают эти связи между людьми, однако именно так работает «второе зрение»: что-то вроде мозаики, состоящей из разрозненных кусочков, видений и обрывков разговоров. Сури любила загадки, но когда кусочки мозаики вставали на свое место, картина получалась зачастую безрадостная.

– Как же вы жили здесь без… – Сури покачала головой. – Да тут не только в деревьях дело. Здесь вообще нет зелени, одни камни.

– Зато теперь ты понимаешь, почему мы с отцом осмелились перейти Берн. Смотри. – Рэйт указал на юго-запад, где серая бесплодная равнина сменялась яркой зеленью. – Фрэи называют это место Эврлин.

– Зеленые холмы, – перевела Сури.

– Ага. – Рэйт с тоской взглянул на зеленый пейзаж. – У себя в деревне я каждый день видел эту красоту – вон она, рукой подать. Но нам туда был ход заказан, ведь там живут боги. – Он перевел взгляд на каменистую пустошь. – Фрэи говорили: вот здесь место, дарованное вам свыше. Лучшего вы и не заслуживаете. – Рэйт пнул подвернувшийся камень. – В каком-то смысле они были правы. Эта земля действительно нам подходит: сухая, бесплодная, устойчивая к жаре и холодам. Но я все думаю… – Он взглянул на Сури. – Может, наоборот? Может, как раз эта земля сделала нас такими, какие мы есть? Если бы мы жили в твоих краях, то, наверное, были бы другими. Или нет?

– Какая разница? – спросила Сури. – Не важно, где ты родился, жизнь все равно тебя изломает.

Рэйт удивленно посмотрел на нее.

– Ну ладно, может, и не совсем изломает, но прежним ты уже не станешь.

Девочка шла по краю ущелья, пытаясь найти спуск. Всю зиму она провела, запертая внутри крепостных стен. Несколько месяцев назад они с Рэйтом попытались перейти Грэндфордский мост, однако суровый зимний ветер заставил их вернуться в крепость, и с тех пор они гуляли только по городу, защищенному от ветра толстыми стенами. Иногда к ним присоединялись Тэш или Малькольм, но в основном они бродили вдвоем. Весь город пронизывали кривые улочки, и Сури исследовала каждый переулок, чтобы не сойти с ума. После долгих месяцев, проведенных взаперти, крепость казалась ей каменной клеткой, и теперь, когда им с Рэйтом наконец-то удалось выбраться оттуда, они оба – пусть всего лишь на краткий миг – ощутили себя свободными. С приходом весны их заточение подошло к концу. День стоял жаркий, и Сури собиралась искупаться. Оставалось найти способ спуститься к реке.

– Здесь спуска нет, – заметил Рэйт.

Девочка нахмурилась.

– Все равно ничего не выйдет, – продолжил он. – Это в Серповидном лесу в середине лета хорошо купаться. А здесь вода страсть какая холодная, по опыту знаю.

Сури не упоминала, что собирается купаться. За утро они с Рэйтом не обменялись ни словечком, а он все равно догадался. Прежде у нее была одна-единственная подруга, с которой она ощущала такое же единение душ, когда нет нужды ни в вопросах, ни в ответах. Сури почувствовала укол совести.

– Чем ниже по течению, тем река старше, – пояснила она. – Мне Тура об этом рассказывала. Река рождается крошечным ручейком, потом, в юности, бурлит и во весь опор несется вперед, как этот поток, а затем постепенно утихает. Иногда на ее пути встречаются пороги или даже водопад, но чем ниже по течению, тем спокойнее ее нрав. Она плавно струится вокруг камней, ее жизнь замедляется. Наконец она разливается, течение утихает, и река впадает в море, становясь частью чего-то большего.