Моя нога неуверенно опустилась на загадочную дорогу. Словно что-то вселилось в мои ноги. Тело трепетало, сердце билось так, что я ощутил его движения в грудной клетке, как после десяти чашек кофе.

Всю дорогу я прошел за пять минут, но края я поначалу не видел. Передо мной вновь стоял дом, высокий и статный. Только в этот раз первый этаж освещался. Тогда у меня промелькнула мысль, что, наверное, жутковато жить в доме, стоящем посреди леса, хоть и в пяти минутах от остального города.

Еще чуть-чуть и сердце вылетело бы у меня из груди и помахало чем-нибудь на прощание. Мои дрожащие ноги делали уверенные шаги в сторону резного крыльца. Я не успел дойти, как входная дверь открылась, и меня ослепил свет. Кроссовки опять предательски хлюпали.

– Ты пришел! Я очень рада видеть тебя, – сказала Даша, стоя на пороге. Она прекрасна. Я не романтик, но готов был прям перед ней сочинить поэму или спеть серенаду. Все что угодно, главное, чтобы это свидание повторилось. Её волосы лежали так же аккуратно, как и в прошлый раз. А улыбка…

– Мы так и будем стоять на крыльце? – промурлыкала девушка, выводя меня, заблудившегося романтика, из мечтаний.

– Прости, я опоздал. Не знаю, как так получилось…

Первое свидание и тут же такой прокол.

– Ты не опоздал, – перебила меня Даша.

– Но…

– Посмотри на время, глупенький, ты не опоздал, – она улыбалась.

Я повернул руку и увидел, что большая стрелка остановилась на девятке, а минутная точно на двенадцати.

– Ничего не понимаю.

– Сереж, ты сегодня хорошо спал? Ты пришел, как мы и договаривались – ровно в девять.

Мне стало неловко, и к щекам прилилась кровь. Но я точно помнил, что, когда увидел дорогу, телефон показывал половину десятого. И вновь я для нее был «глупенький». Но как приятно у нее выходило произносить это слово.

– Пойдем, Сереж, ужин стынет.

* * *

Огромная гостиная пленила своими запахами. Пахло старой бумагой от книг, заполнивших стеллажи по всему периметру необъятной комнаты.

– У тебя в семье кто-то очень любит читать? – спросил я, усаживаясь за стол. Действительно, раньше такого количества книг я не видел. В наше время становится редкостью встретить читающего человек. И, конечно, информационный век внес свои коррективы, впитав в мониторы бумажные книги.

– В моей семье больше всех люблю читать я, – ответила Даша, положив мне на тарелку сочный кусок мяса. – Полить подливой?

Я кивнул, поняв, что проголодался и замерз.

– А что любишь читать больше всего?

Мясо отказывалось поддаваться вилке, пришлось взяться за нож.

– В основном, классику. В ней есть то, чего не встретишь у современных писателей. Например, тех переживаний и эмоций. Но иногда позволяю себе окунуться в мистические миры современных писателей. Я мистику люблю.

Своим мнением я поделиться не мог. Мне просто нечего было добавить. Все, что я прочитал на тот момент, относилось к школьным заданиям на лето, а в университете за мной уже никто не бегал с нотациями: «читай, а то вырастишь неграмотным…». Видимо, зря не прислушался.

– А что тебе нравится читать? – вот этим вопросом она выбила меня из колеи. И зачем я только заговорил с ней о книгах?

– Эм… сейчас мне, в основном, приходится читать научную литературу.

Глупое оправдание. Человек, который любит читать, всегда найдет время и место.

– Универ отнимает у меня все время.

Провались все! С той минуты я решил, что каждый день буду находить время для чтения.

– Когда тобой движет страсть, ты найдешь все, что пожелаешь, и даже рискнешь, вступив на неизведанный путь, – Даша загадочно подмигнула. Казалось, что ее шикарные ресницы способны одним взмахом заставить по-настоящему сильно рискнуть.

В тарелке почти ничего не осталось. Между мной и Дашей возникла тишина. Для влюбленных такая тишина – подобна мучению.

– Где твои бабушка с дедушкой? – я попытался разбавить молчание, но после этого вопроса Даша немного нахмурилась, медленно моргнула и улыбнулась.

– Кажется, уже поздно.

– Я тебя чем-то обидел? – Мое сердце вновь приготовилось к взлету и уже начало обратный отсчет.

– Нет, что ты. Просто действительно уже поздно. Тебе еще до дома добираться. Не заставляй меня волноваться.

– Что? – я не поверил в последнюю фразу.

– Увидимся через два дня в это же время.

Опять как во сне, посреди прихожей, в мокрых кроссовках, а домой еще так далеко.

Я рефлекторно облизал свои губы от прикосновения ее теплого поцелуя и вышел на улицу. Ветер стих, а воздух стал практически сухой, но очень свежий.

Когда я вернулся домой, настенные часы сообщили, что еще только десять вечера. Мама занималась на кухне приготовлением ужина. По своей новой поварской книге – подарок коллег по работе. Она очень любила готовить и старалась каждый вечер удивить меня новым блюдом. Без моего отца ей было очень тяжело, но мама старалась. Я в свою очередь старалась помогать ей делами по дому.

Но почему я не помню, как добрался домой?

– Мам, я возьму у тебя какую-нибудь книжку почитать?

– А? Да, конечно, – ответила она, и в ее словах я услышал искреннее удивление.

Я осилил лишь несколько страниц, как мои глаза закрылись до утра.

* * *

– Вставай, соня, проспишь занятия, – меня разбудила мама. На моей груди лежала раскрытая книга. Мама подняла её и аккуратно положила на стол в таком же открытом положении.

– Уже встаю, – я потянулся, но тело отказывалось верить в наступление утра, а на губах до сих пор оставалось ощущение теплого прикосновения. Пожалуй, вчерашний вечер я бы назвал лучшим в моей жизни.

Но что поделать, я обещал себе и особенно матери, что закончу университет, а как я сделаю это, если не буду появляться на парах.

На кухне меня ожидали горячие оладьи, а рядом на столе стояло душистое малиновое варение. Пока я направлялся к столу, слюней набралось целый рот.

– Ты вчера поздно пришел, вернее, позднее обычного. Поделишься, где пропадал? – мама улыбалась, словно показывала о своих догадках. Она присела за стол напротив меня, отодвигая от себя пустую тарелку и чашку.

– Немного задержался в универе, ничего особенного. Очень вкусные блинчики, мам…

– Наслаждайся. Ладно, я на работу. Если захочешь, то потом расскажешь. Не опоздай в универ, – на ее лице вылезло чуть больше морщинок, чем обычно, а у меня на душе что-то защемило.

– Мам, я люблю тебя!

– И я тебя…

* * *

Кроме меня у матери никого не осталось, по крайней мере, в этом Богом забытом городе. В Санкт-Петербурге жила моя бабушка, мать моего отца, Валентина Тимофеевна. Но ее сложно назвать человеком, который готов приехать к нам с матерью на помощь. Тем более если верить цифрам, то ей уже за восемьдесят, а кто в таком возрасте будет помогать деньгами молодой снохе…

Валентина Тимофеевна протестовала против переезда сына из северной столицы в город, где всегда туго с работой, а местами и с культурой. Кажется, в три года я стал свидетелем их застольной беседы, которая за полчаса переросла в скандал, темой, которого и стал переезд. Моя бабушка была настроенная против этого.

– Миша, подумай еще. Где ты собираешься там работать? – восклицала она и переглядывалась с моего отца, затем на дедушку и остановилась на мне. – И как вы собираетесь там растить сына? Ты знаешь, сколько стоит отправить ребенка в школу? А ему сейчас уже три года, время пролетит, и не заметишь! Андрей, скажи ему.

– Он мужчина. Пускай поступает, как считает нужным, – ответил дедушка, разводя руки в стороны.

– Но… – бабушка расширила глаза. Для своих лет эта пожилая женщина выглядела хорошо. Про таких людей говорят, что старость им к лицу. Её голубые глаза мне казались тогда такими добрыми и теплыми, что, когда я смотрел в них, мне не хотелось видеть злобы.

– Валя, это их дело. Я верю своему сыну, он справится.

– Спасибо, пап, – ответил Михаил.

Бабушка после того разговора перестала общаться с моей матерью, как раньше. Она стала для нее просто сноха. Простить то, что её сына забрали в другой город, она, видимо, не смогла.

Затем я помню скандалы. Несколько раз отец хотел уйти из дома. Мама плакала, и тогда он оставался. Но через два года после переезда его не стало. С тех самых пор год за годом я забывал все, что связывало меня с отцом и той жизнью, а мама мне потом рассказал, что мой дедушка не выдержал потери, и у него остановилось сердце.

Насколько мне известно, Валентина Тимофеевна так и живет в Санкт-Петербурге неподалеку от Эрмитажа. Возможно, я как-нибудь загляну к ней. Когда я был совсем маленьким, она любила играть со мной. Это я тоже уже узнал из рассказов своей мамы. Не исключено, что бабушка до сих пор любит своего внука.

Второе свидание

Складывалось ощущение дежавю. Опять дождь, кафе и чашка кофе, а здесь он действительно отличный. И кто, что бы не говорил, этот напиток прибавляет бодрости.

На второе свидание опаздывать тоже неправильно, но мне до сих пор так не ясны эти фокусы со временем, которые произошли в прошлый раз. На часах высветилось 20.41.

Кофе тот же, а вот бариста сменилась. Не обманула. Что мне с этого? И что она хотела мне сказать? Абсолютно не важно. Сделав последний сладко-горький глоток, я направился в сторону, где должна быть каменистая дорога.

Звёзды на ночном небе сверкали словно искорки, освещая мне путь. Кроссовки на этот раз сухие, а на душе как-то спокойнее.

Я начал читать книги и мне не терпелось рассказать об этом Даше. Теперь я мог назвать лучшую для себя книгу. Это, конечно, забавно, но в жизни так всегда, мы называем лучшем что-то то, что у нас есть или когда-то имелось, но при этом не догадываемся, какое разнообразие может встретиться у нас на пути.

Книга, которую я выбрал, была на тот момент первой, единственной и неповторимой, а Саня, видимо, находится в поиске одной и единственной любой девушки.

Глаза резало, они слезились, почти как от перцового баллончика. Но воздух в этот раз витал свежий, пахло соснами и прелым лесом. Спустя мгновение глаза получилось открыть и передо мной, словно после небольшого асфальтоукладчика, появилась знакомая мне дорога.

Я безумно соскучился и, не обращая внимания на время, побежал на встречу к Даше. Сосны стояли бесконечной стеной, дыхание сбивалось, а во рту появился медный привкус. Ветер обдувал голую шею. По ощущению прошло минут двадцать, сверху на меня смотрели одинокие звезды.

Дом никуда не делся, а, значит, мы вновь увидимся. Я лелеял надежду, что она тоже скучала.

– Я скучала, Сереж, – сказала Даша, стоя на пороге крыльца. Каким-то образом она угадала с моими мыслями. Скорее всего, это просто совпадение. – Ты, наверное, голодный и опять замерз?

На ее вечернем платье цвета ультрамарина отражался лунный свет. Волосы развивались, как в замедленном фильме, а чуть выглядывающие ноги ниже подола, сводили меня с ума.

– Я тоже по тебе скучал.

– Ты не ответил. Ты будешь ужинать? – спросила девушка, улыбнувшись.

Мы вошли в прихожую, по дому гулял запах приготовленной еды, но я…

– Сегодня я не голоден, – на миг показалось, что это расстроит ее, но я ошибался.

– Ну и замечательно, пойдем, я тогда покажу тебе свой дом, – она еще обаятельнее улыбнулась, и ее глаза сверкнули. – Ты ведь не против?

– Я только за, что угодно ради…

– Не торопись, Сереж, – она не дала закончить мне фразу. Догадывалась ли она, о чем я хотел ей сказать? Неизвестно, но это же потрясающе, когда люди понимают друг друга с полуслова.

Я кивнул и немного смутился, к щекам прилилась кровь, а пальцы на правой руке начали пощелкивать.

– Тебе нравятся картины? – спросила Даша как-то возбужденно. В голосе звучало предвкушение чего-то интересного.

В ответ мои плечи произвольно поднялись и опустились.