Телевидение может показывать заботливое, любящее общение в семье. Есть целые поколения взрослых, которые с ностальгией рассказывают о том, как сильно они хотели, чтобы их семьи были похожи на модели семейной жизни из шоу «Предоставьте это Биверу» (англ. Leave it to Beaver) или «Три моих сына» (англ. My Three Sons). Мы хотели быть такими же, потому что стали свидетелями любящего воспитания, любящих семей. Но, когда мы заявляли родителям о желании иметь подобные семьи, нам часто отвечали, что таких семей не существует. На самом же деле реальность заключалась в том, что родители, вышедшие из нелюбящих семей, просто не могли научиться любви, создать теплую домашнюю обстановку или даже воспринимать как реалистичную ту, что показывают по телевизору. Действительность, с которой они были наиболее хорошо знакомы и которой доверяли, – это та, которую они прожили на собственном опыте.

В том, как справлялись со сложностями в вышеперечисленных шоу, не было ничего утопического. Проблемы плохого поведения решались при помощи разговоров родителей и детей, критического осмысления и поиска способа загладить вину. В обоих сериалах всегда присутствовали обе родительские фигуры. Даже если в сериале «Три моих сына» мать отсутствовала, вторым родителем выступал любящий дядя Чарли. В любящей семье, где есть несколько родителей, ребенок может обратиться к одному из взрослых за посредничеством, пониманием или поддержкой (если один из них настроен негативно). Мы живем в обществе, где растет число родителей-одиночек как женщин, так и мужчин. Однако родитель-одиночка всегда может выбрать друга в качестве второй родительской фигуры, даже если их взаимодействие достаточно ограниченно. Вот почему так важны категории крестной матери и крестного отца. Когда моя лучшая подруга решила завести ребенка без отца в семье, я стала крестной матерью, второй родительской фигурой.

Дочь моей подруги обращается ко мне, если между ней и ее матерью возникает недопонимание. Вот один небольшой пример. Моей подруге в детстве никогда не давали карманные деньги, поэтому ей казалось, что лишних денег у нее нет и теперь. Более того, она считала, что дочь обязательно потратит деньги на покупку сладостей. Рассказав мне, что дочь на нее сердится, она открыла пространство для диалога. Я поделилась с ней своим убеждением, что карманные деньги – это важный способ научить детей дисциплине, границам и работе над желаниями и потребностями. Я знала достаточно о финансах подруги, чтобы ей возразить. Я убедила ее, что она могла позволить себе выдавать небольшую сумму, и одновременно призвала ее не проецировать ошибки своего детства на настоящее. Что касается конфет, я предложила ей выдать деньги и выразить надежду на благоразумные траты, а потом посмотреть, что из этого получится.

Все сработало замечательно. Счастливая от того, что у нее есть деньги, дочь начала их копить, чтобы приобрести что-то действительно важное. И конфеты не значились у нее в списке приоритетов. Если бы не присутствие второго взрослого, возможно, им потребовалось бы больше времени, чтобы разрешить свой конфликт, и могло бы произойти ненужное отчуждение и ранение. Важно, что любовь и уважительное взаимодействие между двумя взрослыми продемонстрировали дочери (которой рассказали о нашем обсуждении) способы решения проблем. Продемонстрировав готовность принимать критику и способность размышлять о своем поведении и меняться, мать показала дочери, не теряя при этом достоинства и авторитета, что родители не всегда правы.

Пока мы не начнем внедрять любящее воспитание во все слои общества нашей культуры, многие люди будут продолжать считать, что дисциплине можно научить только посредством наказания и что рукоприкладство – это приемлемый способ отношения к детям. Поскольку дети от рождения способны демонстрировать свою привязанность и отвечать на ласку, часто предполагается, что они умеют любить и им не нужно учиться этому сложному искусству. И все же несмотря на то, что желание любви присутствует даже у самых маленьких детей, они все еще нуждаются в наставлениях. Именно взрослые дают им руководство.

Любовь – это поступки, и наша обязанность – дарить ее детям. Когда мы любим детей, мы каждым своим действием признаем, что они не собственность, что у них есть права, что мы уважаем и защищаем их.

Без справедливости не существует любви.

Глава 3. Честность. Любовь и правда

«Когда мы открываемся партнеру и вдруг обнаруживаем, что это исцеляет нас, а не вредит, мы делаем важное открытие: близкие отношения могут стать убежищем от мира лжи, священным пространством, где мы способны стать самими собой… Это разоблачение – говорить правду, делиться внутренней борьбой и обнажать недостатки – является священным деянием, позволяющим двум душам встретиться и обрести глубокую связь».

Джон Уэлвуд

Мы впервые узнаем о справедливости и честности еще в детстве, когда в контексте обстоятельств нас обязывают говорить правду. Суть справедливости заключается в умении быть искренним и видеть себя и мир таким, какой он есть, а не таким, каким мы хотим его видеть. В последние годы социологи и психологи зафиксировали тот факт, что мы живем в стране, где люди лгут с каждым днем все больше и больше. Философ Сиссела Бок в своей книге «Ложь: Моральный выбор в общественной и личной жизни» (англ. Lying: Moral Choice in Public and Private Life) одна из первых обратила внимание на то, до какой степени ложь стала общепринятой и обыденной в повседневном общении. В книге М. Скотта Пека «Непроторенная дорога» лжи посвящен целый раздел. Харриет Лернер, другой широко читаемый психотерапевт, в своей книге «Танец обмана» (англ. The Dance of Deception) обращает внимание на то, как сексистская социализация побуждает женщин притворяться и манипулировать, лгать, чтобы нравиться другим. Лернер описывает, каким образом постоянное притворство и ложь отчуждают женщин от истинных чувств, и как все это приводит к депрессии и потере самосознания.

Люди лгут в самых незначительных аспектах повседневной жизни. Когда многим из нас задают элементарные вопросы, вроде: «Как дела?», вместо правды мы говорим ложь. Большая часть ежедневной лжи произносится либо для того, чтобы избежать конфликта, либо для того, чтобы пощадить чьи-то чувства. В таком случае, если вас приглашают на ужин с человеком, который вам не очень нравится, вы не просто отказываетесь, а придумываете целую историю. Вы врете. В такой ситуации уместно просто отказаться, поскольку объяснение причин может неоправданно обидеть человека.

Многие люди учатся лгать еще в детстве. Чаще всего обман связан с желанием избежать наказания, с боязнью разочаровать или обидеть взрослого. Большинство из нас могут припомнить моменты из детства, когда мы мужественно практиковали честность, которой нас учили родители, но потом обнаруживали, что на самом деле взрослые не так уж и хотели, чтобы мы всегда говорили правду. В слишком многих случаях детей наказывают тогда, когда они честно отвечают на заданный вопрос. Тогда в их сознание внедряется мысль, что правда способна обидеть. В одночасье они делают вывод, что ложь – это отличный способ избежать неприятностей.

Многих детей сбивает с толку настойчивое требование быть честными и одновременный призыв учиться лицемерию. По мере взросления они все чаще начинают замечать, как много лгут взрослые. Они осознают, что из окружающих людей на самом деле мало кто говорит правду. Я выросла в мире, где детей учили быть честными, но слишком быстро мы поняли, что сами взрослые не практиковали то, что так усердно проповедовали. Среди моих братьев и сестер те, кто научился вежливо лгать или говорить то, что хотели услышать взрослые, поощрений и внимания получали больше, чем те из нас, кто говорил правду.

Среди любой группы детей остается непонятным, почему одни дети быстро овладевают искусством лицемерия (то есть принятия облика, необходимого для манипулятивных действий), а другие с трудом скрывают истинные чувства. Поскольку притворство является одним из аспектов детской игры, оно представляет собой идеальный контекст для овладения искусством обмана. Сокрытие правды, выходя за рамки игр и становясь обычной практикой, превращается в опасную прелюдию к постоянной лжи.

Бывает и так, что дети увлекаются ложью, замечая, какую власть она дает над взрослыми. Представьте себе ситуацию: маленькая девочка идет в школу и говорит учительнице, что ее удочерили, зная, что это неправда. Она наслаждается полученным вниманием, сочувствием и пониманием, а после ее ожидают гнев и разочарование родителей, когда учительница звонит им, чтобы поговорить. Одна моя подруга, которая частенько врет, утверждает, что ей нравится дурачить людей и заставлять их действовать в соответствии с полученными знаниями, о лживости которых знает только она. Ей десять лет.

Когда я была в ее возрасте, ложь меня пугала. Она сбивала меня с толку и приводила в замешательство. Другие дети подшучивали надо мной, потому что врать я совершенно не умела. В единственном по-настоящему жестоком эпизоде между моей матерью и отцом он обвинил ее в том, что она ему солгала. Был и другой раз, когда старшая сестра обманула, что сидела с ребенком, хотя на самом деле ходила на свидание. Когда отец ее бил, он продолжал кричать: «Не смей мне врать!» Хотя жестокость его реакции породила в нас ужас перед последствиями лжи, она не изменила того факта, что сам он не всегда говорил правду, и мы об этом знали. Его любимым способом лжи было утаивание, а девизом – «Просто молчи, когда задают вопросы, и ты не попадешься».

Мужчины, которых я любила, всегда лгали, чтобы избежать конфронтации или ответственности за неподобающее поведение. В своей новаторской книге «Русалка и Минотавр» (англ. The Mermaid and the Minotaur) Дороти Диннерштейн отмечает, что мальчик, узнав правду о том, что его властная мать на самом деле не имеет никакого авторитета в патриархате, испытывает чувство замешательства и злости. Ложь становится одним из стратегических способов, с помощью которых он может «проявить себя» и сделать мать бессильной. Ложь позволяет манипулировать и ощутить собственную силу.

Мужчины учатся лгать, чтобы получить власть, а женщины лгут еще и затем, чтобы притвориться бессильными. Харриет Лернер говорит в своей работе о том, что патриархат поддерживает обман, поощряя женщин представлять мужчинам ложное «я», и наоборот. В книге «101 ложь, которую мужчины говорят женщинам» (англ. 101 Lies Men Tell Women) Дори Холландер подтверждает, что хотя и женщины, и мужчины обманывают, «мужчины склонны лгать больше и с более разрушительными последствиями». Свой первый воодушевляющий опыт молодые люди зачастую получают тогда, когда врут влиятельным взрослым и им это сходит с рук. Многие мужчины поделились со мной откровением, что им трудно признаваться в чем-то, видя, что правда ранит близкого им человека. Важно отметить, что ложь, которой учатся многие мальчики в попытке не обидеть маму или кого бы то ни было, становится настолько привычной, что впоследствии им все тяжелее отличить ложь от правды. Такое поведение неумолимо переходит и во взрослую жизнь.