Восьмого августа они подали заявление на развод, а Вика так и не решилась сделать аборт. Каждый вечер она ложилась спать, с твёрдым решением сделать это в ближайшее время, и каждое утро переносила срок. Светлана Андреевна сама начала с ней разговор.

– Вика, ты сама как относишься к своему положению? Может, стоит подумать о втором ребёнке? Всё в нашей жизни происходит не случайно. Тебе тридцать пять, Илье сорок один год – самое время.

– А как же работа? Я чуть больше года работаю после декрета, а вы говорили об открытии нового центра. Меня могут уволить.

– Кто тебя в твоём положении уволит? У тебя есть минимум полгода, чтобы принимать роды, а уж потом и сама родишь. Я же вижу, как ты мучаешься в своём выборе. Прими всё как данность. Если ребёнку суждено родиться – дай ему шанс. У тебя нет ни бытовых, ни финансовых проблем, есть те, кто поможет, и есть в подсознании желание родить девочку.

– Откуда вы знаете? Простите. Глупый вопрос. А мы можем это, какое-то время, не афишировать? Так мне будет спокойнее.

Процесс по расторжению брака ограничился всего одним слушанием. Восемнадцатого сентября их брак по решению суда был расторгнут. Илья пришёл на заседание вместе с потенциальной женой, которая ожидала его в коридоре.

– Теперь ты доволен? – снимая с пальца обручальное кольцо, спросила Вика. – Держи. Это мой подарок тебе в день рождения. Девять лет назад в этот день мы стали близки, а теперь между нами развод, – говорила она, замечая подходящую к ним знакомую Ильи. – Ничего личного, Илья, но твоя подруга не беременная. Поверь на слово акушеру-гинекологу со стажем. Прощай.

Виктория поставила точку в отношениях с Ильёй, но не могла не отметить для себя, что беременность в двенадцать-тринадцать недель никак «не отразилась» на его подруге. Она вернулась домой подавленной. На душе было пусто и холодно. Наталья Петровна уже ушла. Вика прошла в спальню и упала на кровать. Где-то в глубине души, она надеялась, что судья перенесёт слушание, а Илья попытается что-то исправить. Она всё ещё любила его. Но поведение и весь вид Ильи показывал, что он чужой. Говорил мало, не глядя на Викторию, отвечал судье коротко и был как будто не в себе. Когда ей дали слово, решилась отпустить мужа, сказав: «Ваша честь, нашему сыну три года, а там ребёнок ещё не родился. Не будем тянуть время. Пусть он родиться в полной семье». Илья не возражал и их развели. «Я сама подняла тему развода, но он мог долгое время и не соглашаться. Почему он так спешил? Кто или что за этим стоит? – думала она, лёжа поперёк кровати. – Господи! Дай мне силы пережить это время». Она поднялась, прошла в гостиную и включила синтезатор. Нужно было выплеснуть обиду и боль сегодняшнего дня вместе с песнями Наргиз, которые были под стать настроению.

«Ты пришел, не смотря мне в глаза.

Поняла, что тебя потеряла.

Ты молчал, но глазами сказал,

Что уже ничего не осталось.

Осыпаются чувства мои.

Я тебе говорю открыто:

Я не верю тебе, но тебя я прощу.

Ненавижу любя, я жила для тебя, но тебя отпущу.

Я не верю тебе, но тебя я прощу.

Ненавижу любя, я жила для тебя, но тебя отпущу…

Она пела и плакала, зная, что в это время дня большинство соседей по дому на работе. Её голос, то срывался на крик, то становился едва слышным. Повторив песню, вспомнила другую.

«Я стояла на краю Земли, больше точно не могу лететь.

И уходят наши корабли, нам уже наверно не успеть –

Эту песню нам вдвоём допеть.

Ты – моя нежность, ты – моё небо.

За тобой встану, где бы ты не был.

Ты – моё сердце, ты – моё чудо.

Обниму нежно и с тобой буду.

Слёзы застилали глаза, и она играла на слух, иногда фальшивя, но не обращала внимание.

«Дай мне забыть тебя, дай разлюбить тебя.

Сны о тебе и грусть, время стирает пусть.

Память – смертельный яд. Я – без тебя распят,

Но продолжаю жить. Дай мне тебя забыть…

«Господи! Я не видела его больше месяца и, казалось, стала забывать, и на тебе – вернулось всё назад, – говорила она, вставая из-за синтезатора и направляясь в ванную. Умывшись холодной водой, посмотрела на своё отражение в зеркале. – Да, Виктория Сергеевна, вид у вас желает лучшего. Вы о ребёнке подумали? Что скажет малыш на вашу истерику? Назад ходу нет. Только вперёд».

Забрав сына из детского сада, она не спешила возвращаться в квартиру, предложив Серёже пойти в развлекательный центр. Они провели там два часа, а вернувшись, встречали сестру Ильи Ирину.

– Это правда? Вы развелись? – чуть не плача спрашивала она с порога, и замечая слегка округлившийся живот Вики. – Вика, ты беременная?

– Мы развелись и я беременная, срок – 11-12 недель. Добавить мне нечего, а слушать твои упрёки я не собираюсь. Хочешь с нами дружить – оставь всё в секрете и никогда не говори мне о брате. Не хочешь – где выход знаешь.

– Зачем так радикально? Ты могла держать его два года на крючке. Я тебя не понимаю.

– А зачем тянуть, Ира? От встреч с ним страдает ни он, а я. Мне нужно привыкнуть жить без него, а значит, видеться с ним, как можно реже. Зачем держать то, что уже не твоё? Твоё – это, когда не нужно удерживать, догонять, бороться, отвоёвывать. «Твоё» на сторону не смотрит, не принадлежит кому-то другому, не предаёт, не меняет. Оно твоё. Понимаешь? – в её глазах появились слёзы.

– Не расстраивайся, подруга, тебе вредно. Родители знают? – Ирина присела на диван, всё ещё до конца не осознав услышанное и увиденное.

– Я буду держать это в секрете столько, сколько будет возможно. Смогу выносить малыша – значит, это судьба. Сообщу родителям и попрошу помощи. А ты сама готова мне помочь?

– Чем конкретно?

– Сможешь забирать Серёжку в мои дежурства, приютить у себя? Светлана Андреевна предложила мне график работы, как при беременности Серёжкой. Он меня устраивает. Я не буду работать по ночам, но до первого декабря по графику «прихвачу» несколько выходных дней. Это будет раза три в месяц. Позже я буду работать только в рабочий день до декретного отпуска. Наталью Петровну придётся уволить. С обедами для себя и сына я справлюсь сама, как и с уборкой.

– Решила экономить на себе и детях? Отправь её временно в отпуск, поговори с ней откровенно. Может, найдёте вариант, чтобы он устроил вас. Не думаю, что у неё много предложений. Везде нужны молодые, расторопные. Отец знает о разводе и предупредил, чтобы Илья не появлялся в доме с новой пассией. «Семью просрал, беспокойся о себе сам. Снимай квартиру, а на покупку новой не рассчитывай, если только это не двушка в старом доме, где ты родился», – сказал он, как отрезал. Я поговорю с родителями. Они будут рады видеть внука. Ты можешь привозить его сама в те дни, когда дежуришь или накануне. Не замыкайся в себе, звони, я всё сделаю. Да, наворотил брат делов. Думаю, у него не всё так гладко и там, иначе бы он не спешил сообщать мне и отцу о разводе тоном обречённого.

– Самое большее, что ты можешь сделать – это сохранить мою беременность в секрете. Мне не нужны сочувствия, жалость и уж тем более непонимание и упрёки. Это моё решение и мой крест.

– А как ты объяснишь всё на работе?

– Почему я должна кому-то что-то объяснять? О беременности они знают, а развод это моё личное дело.

В конце октября Виктория Сергеевна узнала пол ребёнка – это была девочка. Наталья Петровна согласилась работать два раза в неделю, а в дежурства – оставаться с Серёжей в роли няни. Она понимала, Виктория справится и самостоятельно, но, во-первых, ей не хотелось терять заработок, пусть меньший, а во-вторых, помочь хозяйке в непростой ситуации.

Вопрос о присмотре сына в дни отсутствия Вики был решён, а других у неё пока не было. Она не виделась с бывшим мужем со дня развода. Один выходной в сентябре Сергея забрала к себе и привезла назад Ирина.

– Вика, ты просила не говорить мне о брате, но я всё же скажу: он расстался со своей подружкой, в тот день, как получил развод. Я навела справки и там не всё так просто. Ему хорошо промыла мозги его одноклассница, а ныне раскрученный в городе психолог и по совместительству тётя этой самой подружки. Подружка никогда не была беременной.

– Ира, что это меняет? Взрослый, грамотный мужчина должен отвечать за свои поступки. Во-первых, его никто не тащил силой в кровать, а во-вторых, его поспешность с разводом наводила на определённые мысли. Он принял моё предложение развестись, а если и пытался возразить, то очень нерешительно. Теперь он знает, что значит быть обманутым. Мне бы порадоваться, а я не могу, да и не хочу.

В октябре «выручила» Наталья Петровна. Илья позвонил в первый выходной ноября, когда Вика была на работе в клинике.

– Если ты на работе, с кем Сергей? – в его голосе слышалось недовольство.

– С Натальей Петровной. С некоторых пор, она совмещает работу. Что ты хотел от меня услышать?

– Я могу забрать его к родителям на выходные?

– Можешь. Я позвоню ей, посоветую, что взять сыну с собой, а ты привези его вечером в воскресенье. Передавай Назаровым привет.

– Я привезу его в понедельник после обеда – это тоже выходной день. Как часто я могу его забирать?

– Так часто, как он этого будет хотеть сам. От тебя ничего не требуется сверхъестественного, просто позвони мне накануне и я соберу его на выходной или выходные. Пойми, я не запрещаю тебе общаться с сыном, но и насильно заставлять его видеться с тобой я не могу.

Илья звонил Виктории в пятницу и забирал Серёжу на выходные. Вика спускалась с сыном к машине и передавала его с рук на руки бывшему мужу. Осенняя одежда позволяла ей скрывать растущий живот. Мальчику нравилась компания деда и отца, и он с удовольствием отправлялся за город.

В октябре состоялось открытие многопрофильной клиники «Авиценна». В неё вошли отделения гинекологии, репродуктологии и их роддом. Началась перестановка кадров. Светлана Андреевна Климова стала начмедом отделения репродуктологии и гинекологии «Мать и дитя», а Алексей Иванович главным врачом. Виктории Сергеевне предложили временно стать заведующей родильным отделением.

– Светлана Андреевна, вы не забыли, что я ухожу в декретный отпуск в январе?

– Не забыла. Но я три месяца буду спокойна за отделение.

Наладить работу в новом отделение репродуктологии, приехал доктор из Питера – Евгений Алексеевич Лазарев, 1980 года рождения. У Виктории появился новый знакомый.

– Частная медицина дело тонкое. Совет директоров должен быть уверен в его работе. У меня есть опыт, я охотно им поделюсь, налажу работу и вернусь к себе. Я не хочу показаться назойливым, но знакомых и друзей у меня нет, а вы землячка.

– Это как сказать. Я родилась, училась и выросла здесь. Мне было шестнадцать, когда переехали в Питер, а через девять лет вернулась. Я скорее сибирская, чем питерская.

Они стали дружить. Со стороны могло показаться, что Лазарев ухаживает за Петровской, но это было не так. Именно он, узнав о её беременности, предложил ходить и возвращаться с работы пешком, взяв на себя роль провожатого. Они неспеша шли до детского сада, где прощались до завтра. В один из дней декабря у детского сада они и встретились с Ильёй.

– Это мой бывший муж Илья Назаров, а это мой коллега по работе Евгений Лазарев, – представила мужчин Виктория. – Ты почему без звонка?

– У нас цирк в семнадцать часов. После представления я привезу Сергея домой. Он не говорил тебе?

– Я знала о цирке, а вот ни о дате, ни о времени не знала.

– До свидания. До завтра, Виктория Сергеевна.

– Часто он тебя провожает?

– Почти каждый день. Наши маршруты здесь заканчиваются. Евгений из Питера и у нас временно. Не покупай Серёжке много сладкого. Да, ты сможешь посетить утренник, он двадцать восьмого в десять утра? Мне не пришлось бы отпрашиваться.

– И что я там буду делать?

– Ничего. Будешь в группе поддержки. Сыну будет приятно.