– Это его проблема. А вот и наш принц проснулся. Знакомься Серёжа – это мой друг Антон.

– Вчера я виделся с твоим дедушкой и привёз от него то, что ты просил. Позавтракаешь, и я тебе всё покажу и расскажу.

– Садитесь оба к столу и ешьте, а я накормлю Соню.

Виктория не торопилась выходить из спальни, накормив дочь. Она прислушивалась к своим внутренним ощущениям и понимала, что волнение от встречи исчезло и осталось простое любопытство. Антон был чуть ниже Ильи, на пять лет моложе его и выглядел презентабельнее, но это не вызывало в ней какой-то особой к нему симпатии. Сердце стучало ровно и спокойно. В глубине души, она была благодарна Антону за визит. «Теперь Илья убедится, что я могу быть любима и с его детьми, – думала она, глядя на себя в зеркало. – Мне даже жаль, что я не могу ответить Антону тем же, но это не моя вина». После завтрака вчетвером они вышли на прогулку и провели время на свежем воздухе до обеда, продолжая неспешный разговор. С наступлением зноя вернулись в квартиру. Накормив детей и уложив их спать, Виктория и Антон беседовали за обедом на кухне. Говорил больше Антон, отвечая на очередной вопрос Вики. Проснувшийся Серёжа прервал беседу, приглашая Антона собирать бригантину.

– Вика, у меня, возможно, больше не будет случая сказать тебе самого главного, а ты должна знать об этом. Я тебя люблю. Люблю такой, какая ты есть. Не говори ничего, но знай, если я тебе понадоблюсь – просто позвони и скажи «да». Это всё о чём я тебя прошу, – он обнял её и поцеловал в щёку. – Я обещал Серёже помочь собрать модель.

Позже был ужин, в конце которого появился Илья. Вика тепло простилась с Антоном, обняв его и поцеловав, не особо обращая внимания на присутствие бывшего мужа, а Антон взял её за руку и произнёс: «Просто позвони и скажи». Илья повёз Антона в аэропорт. Они проехали большую часть дороги, и всё это время оба молчали. Назаров заговорил первым, когда машина выехала из города в направление аэропорта.

– Откуда ты взялся на мою голову?

– Прямиком из Питера. Хотел навестить Софью Михайловну, но опоздал, застав родителей Вики в квартире. Ты чего бесишься? Я не тревожил её тринадцать лет. Её бабушка говорила, что Вика счастлива в браке. Я и теперь не буду ни на чём настаивать, но если она позвонит, я заберу её и увезу туда, куда она захочет. Я люблю эту женщину, но выбор остаётся за ней.

– Ты думаешь, она позвонит? А как же твоя служба?

– Я очень на это надеюсь. У меня достаточно выслуги, чтобы уйти на пенсию, есть гражданская специальность, я на многое готов ради неё и мне ничего не может помешать, прими она моё предложение. Я не виноват в вашем разводе, но и упустить свой шанс не могу.

– Прилетел на разведку? – ухмыльнулся Илья.

– Ты тормоз? В чём хочешь меня упрекнуть? Узнав, что ты разбил ей сердце, я должен был увидеть её и сказать всё, глядя в глаза, а она должна знать, что мои чувства к ней не изменились. Пойми, я не в любовники к ней набиваюсь. Улетаю, как видишь, а не стал задерживаться, стараться казаться лучше тебя, мозолить ей глаза. Хотя мог позволить себе это. Ты попробуй запретить мне её любить пусть и на расстоянии.

– Не боишься получить в морду?

– Не боюсь, да и не за что. Физически я сильнее тебя и ты это чувствуешь. Твоя злость и ревность не уместна. Я тебя не оскорбил, не унизил, а с Викой в разговоре, вообще не касался тебя. Я не беру чужого даже в мыслях. Мне как-то на глаза попались строчки:

«Чужая женщина останется чужою.

Важней свою не потерять, а удержать.

Когда вас любят чистой, искренней душою,

Наверно, глупо за чужими вслед бежать…» – Почему ты её предал?

– По собственно дурости.

– А почему развёлся, если признал ошибку? Почему бросил беременную? О чём ты вообще думал?

– Если я скажу, что за меня думали и настраивали против неё, ты поверишь? Это же не оправдание, а полный бред.

– Думаю, скажи ты ей правду, она бы поверила. Ты прожил с ней почти десять лет, она бы тебя поняла.

– Поздно каяться. Я бы многое отдал, чтобы вернуть её.

– Извини. В этом деле я тебе не помощник. Спасибо за доставку. Хотел бы пожелать тебе удачи, но не могу. В этом случае удача пройдёт мимо меня. Прощай.

Илья вернулся в квартиру, когда Виктория и дети уже спали. Два дня, до возвращения Татьяны Ивановны, разговора об Антоне не заводилось, а Илья вёл себя как-то странно. Он старался меньше попадаться Вике на глаза, хотя находился всё ещё в её квартире и занимался с детьми.

Сергей Павлович Петровский, с чувством исполненного долга, вернулся через месяц.

– Пап, откуда столько вещей в багаже? – наблюдая, как отец вскрывает ящик, спросила Вика. – Ты говорил только об одежде.

– Наследство, дочка. Знаешь, за сколько я продал картину и две статуэтки? Агент посоветовал мне обратиться к антиквару. Я прихватил из комнаты бабушки первое, что попалось под руку, и пошёл. Мне, не глядя, вручили триста тысяч. Мог я представить такую цену?

– Почему не продал всё сразу? Какие из нас ценители или коллекционеры? – Виктория улыбнулась, глядя на отца.

– Жаба задушила. Добро всё дореволюционное, правда, я не знаю его истинную цену. Возможно, самые ценные вещи, я уже сбыл. Кто бы мог подумать, что мужья мамы знатоки и ценители. Недвижимость продал, долгов нет, деньги я перевёл в банк, можно покупать квартиру. Ты меня за визит Антона не ругаешь?

– Не ругаю. Пап, он тебе не кажется странным? Огорошил меня утренним визитов, признался в любви, ни на чём не настаивал, вечером улетел, а потом исчез. Курьер доставил мне букет в день рождения, а он сам даже не позвонил.

– Никуда он не исчезал. Служит себе и надеется, что ты ему когда-нибудь позвонишь. Ты меня прости, дочка, но я не вижу повода не поддерживать с ним связь. Он звонит первым, и я ему отвечаю. Он интересовался твоей жизнью, беседуя с мамой, теперь со мной. Что в этом плохого? Мы, своим общением, как-то влияем на твою жизнь? Антон любит тебя на расстоянии столько лет и хорошо знает, что назойливость ему не поможет. Я одного не пойму: чем он хуже Назарова?

– Пап, мы с тобой договоримся, что ты не будешь напоминать мне о моих ошибках и промахах. Мы не будем обсуждать ни того, ни другого.

Прошли два месяца. Супруги Петровские переехали, купив однокомнатную квартиру в соседнем доме, и машину с пробегом.

– Мам, вы ходите ко мне как на работу, – встречая родителей по утрам, говорила Виктория. – Я при вашем содействии и своём бездействии вес не сбрасываю, а набираю. Соне пять месяцев, а я не сбросила ни одного килограмма.

– Выйдешь на работу – набегаешься, и вес сам уйдёт.

– Нас на прогулке Андрей Степанович караулил. Знаете, что он мне предложил? Поступить в аспирантуру или заняться соискательством.

– Сама что думаешь? – Сергей Павлович собирался с внуком в детский сад.

– Ничего. Поздно мне учиться.

– Не дури. Тебе всего тридцать шесть. Через три года будешь кандидатом наук, а не врачом с категорией. Отведу внука в сад, и продолжим разговор.

– Вика, может отец прав? У Зиновьева свои расчеты. Дочери и зятю по пятьдесят шесть, ему почти восемьдесят, а у Виктора другая специальность. Ты не отказывайся и на работу выходи, если в этом есть необходимость. Что у вас с Ильёй?

– Ничего нового. Мам, после визита Антона, мы почти не разговариваем или говорим только о детях. Что они наговорили друг другу по дороге в аэропорт, я не знаю, но самое смешное, мне на руку это молчание. Что-то мешает мне общаться с ним как раньше. Ты знаешь, он пригласил меня на свой день рождения. Ровно десять лет назад начинался наш роман, а год назад мы развелись. День в день.

– Пойдёшь?

– Нет.

– Ты не рано записалась в монашки? Есть же у тебя подруги. Встречайся, общайтесь, ну нельзя сидеть в четырёх стенах даже с двумя детьми. Нужно бывать среди людей, дочка. Дети под присмотром. Отец помолодел рядом с внуками, и о Питере не вспоминает.

– Я на день рождения Ирины, пожалуй, схожу. Прислушаюсь к совету деда, начну писать диссертацию. Соня подрастёт, выйду на работу и буду среди людей, – Вика говорила, а мыслями была где-то далеко. С переездом родителей в соседний дом она ощутила «крылья», которые ей давали поддержку и помощь. Теперь это предложение деда. Она знала, что если захочет, то обязательно справится. А ещё ей хотелось обеспечить недалёкое будущее детей. Она завела отдельную карту, куда перечисляла деньги, полученные от Ильи и бабушкино наследство. Вика не была жадной, но она чётко знала, что нужно её детям, а без чего можно обойтись, что деньги имеют свойство заканчиваться, а источник дохода может забыть об обязательствах, что новые родственники могут и отказаться от неё. Помнила, что её родители обычные пенсионеры, хотя и с хорошей пенсией. Стоило самой как-то строить карьеру и надеяться больше на себя.

День рождения Ильи она «пропустила» поздравив его по телефону после сына. Всей семьёй они поздравили Назарова старшего, но в гости не поехали, отпустив Серёжу с отцом. На день рождения Ирины Виктория всё же решила пойти. Для этого из «старого сундука» достала своё голубое платье. То самое платье, в котором она была десять лет назад на дне рождения Ильи в Турции. Десять лет изменили Вику – она стала на размер больше. Но желание удивить Илью было столь велико, что она обратилась к портнихе. Именно её стараниями платье теперь было по фигуре. Купив светлый жакет и туфли на каблуке в тон, она приехала в ресторан. Илья вспомнил платье. Он весь вечер не отходил от бывшей жены, а потом проводил её домой. Перед тем как войти в подъезд, Виктория позвонила маме.

– Викуся, мы у себя. Дети спят. Соня в коляске. Отдыхай, – ответила Татьяна Ивановна.

– Что-то не так?

– Всё не так. Дети у родителей. Припозднилась мамаша.

– Вика, может мы, наконец, поговорим?

– О чём?

– Обо всём. Ты ни разу не дала мне шанса объясниться. Сказала, как отрезала. Ты совсем не считаешь себя причиной моей неверности?

– Так. Поднимайся в квартиру, поговорим. Значит, ты считаешь, причина во мне? Допустим, я с тобой соглашусь и приму ситуацию перед аварией. Я была беременной. А как ты объяснишь мне причину развода? Я ограничивала тебя в сексе или была против экспериментов? Может чего-то не додавала, была невнимательна, не заботилась? Чего тебе не хватало? Объясни мне на пальцах, чтобы я поняла и не повторяла промахи.

– Пока Серёжка был маленьким, у меня не возникало чувства ненужности. Когда он подрос и пошёл в сад, мне стало казаться, что я лишний, и вы без меня прекрасно обходитесь. Я ревновал тебя. Слишком много времени ты уделяла сыну, а у меня появились комплексы на его присутствие в спальне. Я не получал того заряда, какой мне был нужен. Вот так и влип.

– А поговорить со мной о своих чувствах и проблемах ты не мог? Я не заслужила твоего доверия за девять лет, и ты решил не разрулить проблему, а разнообразить жизнь? А обо мне подумал? А как бы ты поступил, не стань я свидетелем разговора? Как долго скрывал свою связь? А чтобы делал, окажись подруга беременной на самом деле? Молчишь? Я предложила развод, и ты ни минуты не колебался. Я тебе упростила задачу – мы развелись. Тебя обманули, и ты вдруг прозрел? Браво! Мне от этого должно стать легче?

– Когда ты заговорила о разводе, я посчитал это вызовом. Зная твой характер, я решил не давить и подождать, думал, передумаешь или хотя бы поговоришь со мной. Я готов был тебе рассказать обо всём, но ты не дала мне такой возможности. Вика, я не предавал тебя. Я всегда любил тебя и люблю. Неверность не имеет ничего общего с предательством. Да, неверность закончилась выдуманной беременностью, но это моё наказание. В этой истории не всё так просто.