– Как у тебя ума хватило? Зачем ты всё это придумала? – глядя на няню, спрашивал Дмитрий. – Моё хорошее отношение к тебе не означало какой-либо интерес. С чего ты взяла, что можешь заменить Ксению в этом доме? У тебя с головой всё в порядке? Да, я ждал шантажа, но не думал, что он тянет на преступление.

– Я просто хотела стать счастливой, но не знала как. Почему одним всё, а другим объедки с барского стола? Ты её носишь на руках, а она этого не ценит. Я не могла больше спокойно смотреть на чужое счастье. Мне захотелось своего, и не важно, каким способом. Это так трудно понять? – говорила няня, глядя с вызовом на супругов. – Тебе нравилось моё внимание, но я хотела взаимности. На что хватило ума, то и делала.

– Вызови себе такси и уходи. Всего, чего ты хотела, частично добилась. Теперь ты счастлива? – спрашивал Дмитрий Светлану, подталкивая её к выходу. – Не заставляй меня применять силу.

– А ты?

– А я остаюсь. Мне терять уже нечего. Я лишился всего при твоём непосредственном участии. Живи со своими фантазиями, и никогда не звони мне больше.

– Не пожалеешь? – спросила Светлана, выходя из квартиры.

– Я пожалел, что не рассказал всего в своё время, поддался на твой шантаж и получил то, что заслужил, – сказал Дмитрий, закрывая за ней дверь. – Ксения, ложись отдыхать, поговорим утром. Если ты решишь меня выставить – я уйду.

– Я даже не спрашиваю: почему ты это сделал? Меня больше волнует – за что ты так со мной? Чтобы ты не сказал завтра утром, я сегодня скажу: «нет». Извини. Буду скрывать это от Каменского, пока ты не найдёшь себе работу и жильё, а после этого подам на развод. Но не затягивай, долго терпеть твоё присутствие я не буду. И ещё: не изображай из себя жертву. Ты знал, чем всё это может закончиться, – говорила она, не глядя на мужа. – Займи комнату Максима и постарайся реже попадаться мне на глаза.

Утром Ксения поднялась с трудом. Проснулась она как всегда в шесть, но вот подниматься с кровати не хотелось. Ночь выдалась бессонной. Не могла долго заснуть, думая о прожитом и недалёком будущем. Позже снились кошмары, от которых часто просыпалась. В итоге: чувствовала себя «разбитой», а на душе было пусто. В её голове было всего две мысли: где найти няню? Как объяснить своё отсутствие на работе на время её поисков? «Курносики сопят, но скоро проснуться, – глядя на малышей, подумала она, надевая домашний костюм и подбирая волосы. – Можно плюнуть на всё и остаться дома с детьми, тогда я подведу не столько отца, сколько компанию. Чтобы закончить начатое, мне нужны месяца два, а для этого нужно найти няню. Я позвоню Кате, посмотрю объявления на сайте, обращусь в агентство. Сегодня суббота и все службы работают. Прорвёмся, ребята. Мама найдёт выход, – Ксения вздохнула. На её телефон пришло сообщение. Оно содержало три фото, на которых был муж и няня. Утверждать, что именно он был на фото, не представлялось возможным – на фото не было лица. Лишь татуировка на груди и подбородок, при увеличении, были похожи. В груди неприятно кольнуло, а на глазах появились слёзы. – Ваша няня хочет окончательно меня добить. Я сама не идеальна, и давно принимаю людей, какие они есть, не пытаясь изменить. Что я делала не так или не делала? Как мне теперь быть с вашим папой? Не думала, что когда-нибудь передо мной встанет этот вопрос. Но я не смогу сделать вид, что ничего не произошло, мало того, оно произошло в моём доме. Пусть это будет правда, полуправда или ложь, она имела место. Её допустили невольно или с молчаливого согласия. Какая разница? А если бы я застала их не в гостиной, а в спальне? Даже с моей скудной фантазией, можно сойти с ума от такого её развития. За что мне всё это? Почему меня нельзя просто любить, не используя и не предавая? Я не боюсь остаться одна с детьми, Виктор Николаевич сможет мне помочь, работать умею, я не первая, кому так «повезло». Ксения вытерла нос, глаза и вышла на кухню, где «столкнулась» с мужем.

– Доброе утро. Дети спят? – спросил он, пристально глядя на жену. Вид у него был скорее встревоженный, чем виноватый.

– Добрым называть его рано, а дети спят. Не нужно на меня так пристально смотреть. Ничего нового не увидишь. Со мной всё в порядке. Ты спал в парадном костюме, а почему не переоделся?

– Не хотел тебя беспокоить, да и не спал я – бессонница после вчерашнего. Пытаюсь приготовить завтрак. Кофе будешь?

– Нет. Ты присмотри за детьми, они скоро проснутся. Мне нужно умыться. – Она отсутствовала минут пять. – Мне прислали пикантные фотографии. Это и есть инструмент шантажа?

– Да. Я не хотел тебе огорчать. Ты можешь меня выслушать и понять?

– Выслушать могу, а вот понять не обещаю.

– Присядь. Фотографии, которые тебе прислали, могли быть сделаны только перед твоим днём рождения, когда ты посещала салон. Тебя не было часа три. Судя по снимкам – это не монтаж, и сделаны они в комнате Макса на телефон с метрового расстояния. Я не знаю, что между нами было, но заметил одну деталь, которая наводит на мысль. Ни на одной из них нет моего лица. Тебе это не кажется странным? Ты когда меня видела в беспамятстве? Вот и я не помню. А что, если я сплю и это постановка? Это не оправдание, но согласись, что я могу оказаться прав. Ты допускаешь, что я позволил бы себя сфотографировать в такой момент?

– Ты, действительно, проспал в тот день до вечера, а Светлана убеждала меня в том, что у тебя «закончился запас прочности». На фото есть твоя татуировка на груди, а лица, ты прав, нет ни на одной. Хотя, куда правдоподобнее было бы снять выражение лица.

– Через неделю уехали в коттедж, где жили до конца августа, отправив её в отпуск, и оставляя детей на Аллу Ивановну. Что ей мешало прислать мне фото раньше? – продолжал Дмитрий

– Думаю, она начала с меня. Я была у врача числа десятого, а через пару дней меня пригласили на приём и сообщили результаты.

– А я получил снимки в день твоего рождения, потом был звонок. Вчера я не пил дома, хотя мне предлагали, а всё, о чём она говорила, буйные фантазии.

– Выходит, если бы ты вчера выпил, меня ждала картина «Не ждали»? – слегка усмехнулась Ксения.

– Возможно. Но я рассчитывал на другую реакцию, сказав всё, что думал, не согласившись с предложением, был уверен, что она дождётся тебя и выложит всё. Ксюша, я вернулся домой за десять минут до твоего прихода.

– Ты сам слышишь, о чём говоришь? Значит, вы оба «ждали» моего прихода? А как же романтические посиделки на диване? Мне неприятен этот разговор. Есть один небольшой нюанс, который говорит больше любых слов. Ты мог не допустить или прекратить блуждание её руки по своей груди, но ты этого не сделал, тебе это нравилось. Ты ждал продолжения?

– Почему ты мне не веришь? После короткого разговора с ней, мне было безразлично, что она думает и делает. Моя голова была забита совсем другим. Я виноват и не отрицаю этого, но, вина вине рознь. Да, я создал эту ситуацию, но она и мне не нравится, а как её исправить, я не знаю.

– Я верю своим глазам и не стану скандалить, доказывать с пеной у рта, что я хорошая, а ты плохой, но и не могу сделать вид, что ничего не произошло.

– И что мне делать?

– Что хочешь. Ты сам когда-то учил меня: «виновата – проси прощения и исправляй, не виновна – не оправдывайся, не веришь – расставайся». Сейчас мне всё равно, что происходит в твоей душе и голове. Мне бы со своими мыслями справиться. Если это проблема, то она твоя, и решать её только тебе. Сейчас я думаю о том, где мне найти няню. Извини. – Ксения ответила на телефонный звонок. – Каменские уже знают, что у нас нет больше няни, – сказала она, выслушав абонента. – Светлана звонила Алле Ивановне, сообщила об увольнении и причине. Думаю, теперь у тебя станет одной проблемой больше. Отец приедет через час.

– Кто? Виктор Николаевич сообщил тебе результаты теста?

– Только вчера вскрыл конверт. Выдержка у него железная. Я не сказала ему о том, что всё знаю.

– Он всегда относился к тебе по-отцовски. Значит, ты теперь богатая наследница?

– Я никогда не была бедной и не стану богатой. Мне хватило общения с состоятельными родственниками, чтобы понять, что счастье не в деньгах. Меня использовали, предавали, но и сами от этого не становились счастливее.

– Ксюша, я могу остаться в квартире?

– Можешь, но перенеси свои вещи из шкафа в комнату Макса и переоденься наконец. С Максимом будешь объясняться сам. Дети проснулись.

О чём разговаривал приехавший Каменский с Дмитрием, Ксения не слышала. Она занималась детьми. Закончив разговор с зятем, Виктор Николаевич пригласил дочь на чай.

– Ты сегодня завтракала? – глядя на неё пристально, спросил он. – Присядь. Выпьем чаю или кофе и поговорим. Ты понимаешь, что в том, что случилось, есть и твоя вина? Не скрой ты от меня свои подозрения, мы бы разобрались в этом быстрее. Да, я в курсе, что ты полагаешься часто только на себя. Но это твоя большая ошибка, поверь на слово, – говорил он, заваривая свежий чай. – Ты уверена, что муж тебя обманывает? Что твоя ревность и неприязнь обоснована? Лично я в этом сомневаюсь. Я говорю об этом не из-за мужской солидарности, а из жизненного опыта. Мужчина никогда не станет гадить там, где живёт его семья. Пусть он разлюбит жену, устанет от детей и забот, но дом – это место для него святое. Митя не напивается, чтобы потерять рассудок и пуститься во все тяжкие грехи. Вывод напрашивается сам собой: его подставили. И всё из-за того, что с тобой номер не прошёл. Чего молчишь и чай не пьёшь?

– Сказать нечего, да и спорить я с вами не буду. Пусть это даже проверка на «прочность», но, «пахнет» от неё дурно. Мне как-то не по себе от мысли, что я могла уснуть за рулём и попасть в ДТП. Как, ради своих амбиций, подвергать опасности другого?

– Психика сложный инструмент, а действия психически неуравновешенных людей – непредсказуемы. Ты с этим не первый раз сталкиваешься, а всё ещё удивляешься. Как думаешь, о чём она думала, когда нам сообщила о своём увольнении? А я тебе скажу: она хотела поссорить меня с Митей. Она знала, что факт измены я не оставлю без внимания и уволю Егорова. Не буду ничего тебе советовать, но спрошу об одном: сможешь временно не смешивать бизнес и личное? Я не могу уволить Дмитрия до конца года.

– Пусть работает, если это нужно для дела, но с условием, что вы не касаетесь наших отношений. Нам понадобится помощь отца, и я не спешу выселять его квартиры. Не говорите пока ни о чём Максу. Боюсь, парень не поймёт. Да, пока я не найду няню, меня на работе не ждите. Заявление я напишу.

– У меня есть предложение: переезжай с детьми к нам. Алла за ними присмотрит, пока ты на работе. Закончите с новым проектом, и ты можешь уйти в отпуск по уходу за детьми. Что скажешь?

– Это выход, но не лучший. Я останусь в квартире, попробую найти няню, а Катерина привезёт в понедельник нужные бумаги. Буду работать дома.

– Какая ты упрямая. Даю тебе неделю без заявления, а там посмотрим. Не кисни и подумай над тем, что я сказал. Тебе хорошо с ним?

– Нам с ним хорошо. Вопрос: хорошо ли ему с нами?

– Выясни. А с Максимом я поговорю. Он парень взрослый, не нужно его оберегать от реального положения дел в семье. Чего он не сможет понять, так это недоверие к нему и недоговорённость.

Проводив отца, Ксения сделала не больше трёх звонков, пока с ней согласилась встретиться кандидатка в няни. До её визита было больше часа.

– Погуляешь с нами? – спросила Ксения мужа, который играл с детьми. – Через час придёт первая няня. Женщине пятьдесят лет, медсестра, живёт в нашем районе.

– Ты готова доверить детей чужой тёте?

– Света за год стала нам своей, а итог ты знаешь. Идём гулять.

Через час семья поднималась в квартиру вместе с Ольгой Ивановной. Ей действительно было пятьдесят два года, тридцать из которых она проработала в детской больнице. Умыв детей, Ксения, не отрываясь от их кормления обедом, вела неспешный разговор с потенциальной няней.