Ирина поставила машину с улицы во двор и с помощью соседа похоронила собаку, роняя слёзы. Накормила бабушку, как смогла, успокоила её. Она была уверена, что бабушка и разговор слышала, пусть и не весь, и выстрелы. Всё это нужно было как-то объяснить. Просидев рядом с ней не меньше часа, принялась за уборку. Уборка в комнате заняла не меньше часа. Отмыв пятна крови и почти избавившись от запаха пороха, Ирина приготовила ужин. Настя спала. Достав со шкафа конверт, извлекла из него деньги. Корешок долларов купюрами достоинством в сотню были в банковской упаковке. «Хорошо он «наказал» Антона, – думала она. – Это будет и нашей компенсацией за унижение и страх. – Её охватила такая злость на Зимина за его действия, за его выводы о родителях, за то, что он собирался сделать с ней и Асей. – Ты получил по заслугам, Олег Васильевич». – Ирина достала тонкую леску и отрезала от неё сантиметров тридцать. Поместила конверт с долларами в целлофановый пакет, завязав его узлом и привязав к нему леску, опустила в щель между стеной и шкафом над мойкой, закрепив второй конец лески за дюбель, на котором висел сам шкаф. Спрыгнув со стола, заглянув к бабушке и Насте, вышла на крыльцо и позвонила Жилину. «Я жду ровно полчаса. Ты привезёшь мне сто тысяч, иначе, я сдам тебя полиции», – сказала она и отключилась. «Как я могу ещё наказать самовлюблённого нарцисса? У меня теперь нет доказательств, но он об этом не знает, – думала она, присаживаясь рядом со свежим холмиком под черёмухой. – Мне будет не хватать тебя, Динар. Кто меня будет радостно встречать? Кто будет слушать мои новости, и будить по утрам? Ты десять лет был мне отличным другом, а я заставила тебя делать выбор. Люди бывают жестокими. Прости меня, пёс».

– Ты с кем разговариваешь? – спросила Настя, выйдя на крыльцо. – Оплакиваешь собаку? Ир, мне тоже жаль псину, но не убивайся ты так.

– Тебе жаль? В том, что сегодня здесь произошло, твоя вина. Присядь и послушай, что я тебе сейчас скажу, – попросила сестру Ирина. – Не хочу пугать, но ты должна быть к этому готова: если меня привлекут к суду, то лишат опеки и тебя заберут в детский дом. Подумай, и если надумаешь, обратись к отцу. К себе он тебя может и не возьмёт, но куда-нибудь пристроит. Придётся тебе потерпеть.

– Может, обойдётся? – тихо спросила Ася.

– Я тоже хочу на это надеяться, и у нас всего одна надежда – порядочность следователя. Ума не приложу: что мне с бабушкой делать? Нужно что-то придумать с сиделкой. Нельзя её отправлять в дом инвалидов. У неё кроме нас нет никого.

– Ир, прости меня за Антона.

– Ты его любишь?

– Нет.

– Тогда зачем всё это? Кому и что ты хотела доказать? Как можно спать с человеком, к которому нет чувств?

– Тебе назло.

– Настя, мы с Антоном ни разу не целовались. Мы дружим со школы, но он прекрасно знает, что для меня он одноклассник и всё. Он симпатичный, обеспеченный, но не очень умный, а главное – самовлюблённый. С чего ты взяла, что он мой друг?

– Он сам сказал мне об этом. Ты хочешь сказать, что он мне врал, лишь бы затащить в постель? – не понимала Настя.

– Я тебе лгала раньше? Какой мне смысл, скрывать от тебя нашу близость? Я совершеннолетняя, в отличие от некоторых, и моя личная жизнь никого не касается. Только нет у меня этой жизни, – говорила Ирина, глядя перед собой, и на глазах у неё вновь появились слёзы. – Что происходит, Ася? С каждым днём мы с тобой становимся всё дальше друг от друга. Что не устраивает? Что я делаю не так? Зачем ты согласилась на попечительство, если стараешься меня не замечать? До обеда спишь, приходишь в себя до вечера, уходишь и возвращаешься под утро. Почему? Может, Зимин был прав и мне стоит заняться собой? Сессия, практика у меня позади. Бросить всё и уехать дней на десять. Тебе трудно без мамы. Думаешь, мне легко? Я могу бросить тебя, а вот бабушку не смогу. Тебя бы связать и оставить в кровати на сутки, чтобы ты поняла какого ей. У неё, в отличие от тебя, с головой полный порядок. Она всё слышит и понимает, но не может двигаться и говорить – это невыносимо.

– Ты меня презираешь? – грустно спросила сестра.

– Я тебя не понимаю. Я всё время была няней, гувернанткой, прислугой, но не сестрой и подругой. Тебе шестнадцать лет, мне – двадцать, что нам мешает жить дружно? – вытирая слёзы, говорила Ирина. – Ты не задумывалась о том, зачем ты вдруг понадобилась Антону? Куда и кому могла попасть запись твоих шалостей? Ведь Зимин, останься он жив, не так глуп и у него на этот счёт был свой план. Мне страшно представить, что могло с нами случиться. Ты слышала его «пламенную речь»? – Ирина на пару минут замолчала. – Выходит, ты и маму заставила сделать выбор. Это из-за тебя мама уступила Зимину, и погибла от его рук. Ты предпочла своих друзей и не сказала мне правды о том, как и почему он попал в наш дом. Господи! Как же я от всего устала. Почему я не могу жить как мои сверстники? – она опять заплакала, уткнувшись лицом в колени, а Ася сидела рядом и молчала. Прошли минуты три, прежде чем Ирина успокоилась. – У меня будет к тебе предложение: если всё обойдётся – потерпи меня год, – говорила Ирина, вытирая слёзы. – Окончишь школу, тебе исполнится восемнадцать, ты сможешь переехать в квартиру бабушки, а мы останемся здесь. Будешь учиться – будешь получать пенсию. Решишь по-другому – будешь выкручиваться сама. Если бы не бабушкина пенсия, нам пришлось бы несладко, а ты к ней почти не заходишь. Тебе так трудно поздороваться с ней утром, пожелать спокойной ночи вечером? Она нас вырастила, а ты нос от неё воротишь. Просишь деньги у отца и тратишь на себя. Не хочу на тебя давить, но определись, наконец: взрослая ты или ребёнок и поступай соответственно. У меня есть друзья и подруги, но у меня нет возможности с ними встречаться. И против твоих компаний я ничего не имею, но тебе никогда не стать на одну ступеньку с золотыми мальчиками и девочками, хоть ты трижды перекрашивай свои волосы и делай очередную татуировку. Как ты этого не понимаешь? Я вот не пойму, почему ты и в учёбе подражаешь им? Через год им оплатят учёбу там, где они захотят учиться. А что будет с тобой? Надеешься на Громова? Глупая ты, Аська. Тебе исполнится восемнадцать лет и он, даже по суду, не обязан тебя содержать. Как до тебя, сестра, достучаться? Какие доводы нужны, чтобы ты услышала меня?

– Я не буду больше встречаться с Антоном.

– Да при чём здесь Антон? Дело не в Антоне, дело в тебе. Если двое нравятся друг другу – это нормально, а если один просто заполняет рядом с собой пустоту, а второй делает это от скуки – это плохо. Встречайся, влюбляйся, ошибайся – это твоя жизнь, но не позволяй собой пользоваться как вещью. Имея четвёрку по истории вместо тройки, ты изгой в компании? Большей глупости я не слышала. Получается, чем ты тупее и глупее, тем круче? Ладно. Поговорили. Как мне разговаривать с Антоном? Я ему звонила, и он обещал подъехать.

– Зачем он тебе понадобился? Пошли его ко всем чертям. Ир, ты только не бросай меня. Я без тебя не смогу и постараюсь быть хорошей. Прости.

– Не нужно стараться. Будь собой, но взрослей и включай мозги, – сказала Ирина, заметила подъехавшую машину Антона и поднялась с крыльца. Она знала, с какой целью приехал Антон после её звонка.

Разговор с Антоном длился минут десять. Правду он ей рассказал или нет, но она узнала подробности съёмки и шантажа.

– Я в тебе не просто разочарована, я готова тебя убить за твои подвиги. Ты знал, сколько лет Аське и это тебя не остановило. Мы были неплохими друзьями многие годы, а ты мне, таким образом, отомстил за мою несговорчивость? Это подло, Антон.

– Я не мстил тебе, Ира. Я сам попал в неприятную историю и делал то, что сказали от страха за свою шкуру. Я трус и совсем не думал в то время о тебе, – хмуро ответил он.

– Тоша, скажи честно: ты и меня считаешь вымогательницей? Звоню, требую деньги, угрожаю полицией – это шантаж.

– Богданова, я знаю, что виноват. Извини. Деньги я привёз. Если тебе станет от этого легче – проси ещё.

– Жилин, я больше тебе не позвоню и не побеспокою. Ты мой характер знаешь, как знаешь и моё финансовое положение. Не думаю, что ввела твою семью в большие расходы. В утешение могу сказать: Зимин мёртв. Пришёл воспитывать Настю. Я его толкнула, он головой стукнулся о соляную пирамиду. Есть свидетели, но нет уверенности в том, что я останусь на свободе, а не попаду за решётку. Шанс получить срок и какое-то время отсидеть в тюрьме реальный. Вот, как-то так, – не глядя на Антона, сказала Ирина. – Это оправдывает мой шантаж?

– Ты говоришь это мне серьёзно? Я могу помочь?

– Я не в том положении, Тёма, чтобы шутить. Помочь ты мне вряд ли сможешь, а я тебе помогла – записи больше нет, если, конечно, нет копии. Прощай, – ответила Ирина, покидая машину Антона и возвращаясь в дом.

– Чего он хотел? – спросила Настя.

– Это я от него хотела денег. Садись ужинать, а я потом займусь с бабушкой.

– Много взяла? А за что?

– Не язви, мне не до этого. Я не для себя старалась. Тебя к школе оденем, если сяду в тюрьму, какое-то время протянете. Не оценила я работу оператора. Хреновое он снял кино, вот и заплатил штраф, – как можно равнодушнее сказала Ирина.

– Ты о тюрьме лучше не вспоминай. Мне страшно становится от одной мысли. Тебе помочь с бабушкой?

– Посиди с нами пока я её буду кормить. Пусть думает, что у нас всё хорошо. Раньше ложись спать. День был тяжёлый.

В понедельник Ирину вызвали в отделение полиции, а в среду приехала Лена Зимина.

– Я обо всём знаю, успели доложить. Разговаривали душевно, но чувствовалось, что он и их изрядно «достал». Отца похоронили, дело закрыли – тебе не о чем беспокоиться. Забудь, как кошмарный сон. Это был несчастный случай. Лучшее, что могло его ожидать.

– Лена, я не желала ему смерти, так случилось, прости. Ты знаешь, он признался, что был в доме в ту ночь.

– Я в курсе. Мне дали прослушать запись. Ира, в том, что произошло, нет твоей вины. Только и я не в ответе за отца. Может, меня отправил в Англию от греха подальше. Как сестра, бабушка?

– У нас всё без изменений. Что будешь делать?

– Получу через год диплом, возможно, вернусь, но в доме жить не смогу. Выставлю на продажу, куплю квартиру небольшую. Дом пока оставлю на прислугу отца, чтобы за год не разворошили. Я уже сейчас кое-что продаю, – с грустью говорила она. – Мне жаль, что вам с сестрой пришлось пережить подобное унижение. У тебя есть счёт в банке? Я привезла тебе деньги, но хочешь, положу их на счёт. Начнёшь учиться – найми на полдня сиделку, так тебе будет проще в уходе за бабушкой. Я не отдаю тебе последнее, хочу немного помочь.

– Я не могу взять от тебя деньги, – чуть не плача, говорила Ирина. – Это неправильно.

– Сможешь. У меня и причины нет, и в мыслях не было покупать тебя. Ты должна окончить учёбу не смотря ни на что. У тебя сестра выпускница. Ты справишься, а деньги тебе частично помогут. Считай это моральной компенсацией. Чем ещё могу вам помочь? Я буду здесь в течение месяца. Понадоблюсь – звони. Да, скажи мне: это кольцо тебе знакомо? – спросила Лена, держа на ладони широкое кольцо с небольшим бриллиантом.

– У мамы было такое. На нём была гравировка «Светлане»

– Держи. Я нашла его в сейфе отца. Извини.

Открыв шкатулку, где лежали скромные золотые украшения мамы и бабушки, чтобы положить кольцо, Ирина заметила пропажу цепочки с подвеской. Её носила мама.

– Ася, где мамина цепочка? – спросила Ирина сестру.

– Мне нужны были деньги, и я её сдала в ломбард, – спокойно ответила она. – Я тоже имею право на наследство.

– На что тебе нужны были деньги? Алкоголь, наркотики? Из-за них ты готова отдать последнее, что напоминало о маме? Ты не просто эгоистка, ты Иуда. Ты предаешь не только близких людей, но и память о них. У тебя есть неделя, чтобы вернуть вещь на место. Я никогда не контролировала наши расходы, надеясь на твою порядочность, а ты оказалась, мягко говоря, воровкой, – Ирина была сердита на Асю и не понимала сестру. – Я отдам тебе твою часть пенсии и живи, как хочешь. Не смей больше трогать то, что куплено для бабушки. Тебе шестнадцать лет – становись без меня взрослой. Делай, как хочешь, живи в своё удовольствие и сама отвечай за себя, а я умываю руки. С меня хватит!

Лена понадобилась первого августа – Мария Богданова тихо умерла во сне. Ирина не ожидала, что Ася позвонит Громову, но она это сделала по собственной инициативе. Ира позвонила Лене. С их помощью организовали кремацию, и захоронение урны на могиле матери девушек. Поминки устроили в доме с помощью соседей. Ирина ходила словно тень. Похороны двух близких людей за три месяца – это много. Она уже сутки не вставала с кровати, уставившись в одну точку, не вытирая слёз, которым не было видно конца.