– Ира, поговори со мной, – просила Ася. – Хочешь, чаю выпьем или поешь что-нибудь. Я положила мамину цепочку на место, а наркотики я даже не пробовала, а вот пиво пила. Давай поговорим.

– О чём говорить? О том, что я осталась одна на всём белом свете или о том, что мне жить не хочется? – сквозь слёзы говорила старшая сестра. – Я разговаривала с тобой по душам три недели назад. Помогло? Ты меня услышала? Ты сделала выводы из всего сказанного и услышанного? Тебе нет дела до того, что я чувствую, о чём я думаю, о чём мечтаю. Для тебя есть ты и твои желания. Ты сейчас думаешь о том, чтобы остаться здесь. Это единственное, что тебя волнует. Бабушки нет, а для тебя наступил тот момент, когда я могу от тебя отказаться. Не переживай, я самостоятельно не сделаю такую глупость, если ты сама всего не испортишь. Но и жить, как раньше, мы уже не будем. Подумай, что тебе нужно купить в гимназию. Через пару дней мы этим займёмся, а пока оставь меня одну. Я не хочу тебя слушать. Сегодня ты наобещаешь мне кучу всего, а завтра забудешь об этом.

Анастасия была готова к началу занятий в гимназии уже через неделю. Возвращаясь домой с покупками, Ирина сделала круг и привезла Асю на одну из старых окраин города.

– Зачем мы здесь? – спросила сестра. – Какие у тебя здесь дела? – глядя в окно, не унималась Ася, рассматривая аварийные дома в два этажа с дворами, где сушилось бельё, юных мамаш с колясками и подростков, оседлавших скамейки, которые курили, пожилых мужчин за игрой в карты, которые выражались матом. Кроме зелени больших деревьев, всё оставалось серым. Казалось и воздух пахнет пылью, а об асфальте здесь давно забыли.

– Это небольшая экскурсия в реальную жизнь большинства твоих сверстников. Думаешь, они не хотят жить немного лучше? Они тоже не выбирали родителей, просто им повезло меньше, чем нам. А чем они хуже нас? Кто-то из них выберется из нищеты, а кто-то останется в ней, обрекая уже своих детей на существование, – говорила Ирина, неспеша ведя машину. – Жалуясь на свою жизнь, вспоминай иногда о том, что видела. У тебя есть тёплый дом, почти законченное образование, ты не ходишь голодной и босой – это уже хорошо. Хочешь большего – дерзай, всё в твоих руках. Прости, если я испортила твоё настроение. Я это сделала в воспитательных целях. Ты иногда спускайся на грешную землю, после встреч со своими друзьями.

Ирина переоформила квартиру бабушки, согласно завещанию и сдала её на год в аренду. С первого сентября у девушек началась учёба. Теперь Ирина, пока позволяла погода, домой после занятий не торопилась. Отношения с Настей не стали хуже, но их нельзя было назвать дружескими. Вечера она проводила дома, по субботам встречаясь с друзьями, но разговоры сводились к диалогам: «Как дела в школе?» – «Нормально». «Помощь нужна?» – «Нет». «Сообрази сама ужин, у меня работа» – «Хорошо». «Продукты я купила. Чего не хватает – купи сама» – «После школы зайду». Теперь Ирина занимала комнату, которую занимала мама, а потом бабушка, перенеся свою кровать и сделав перестановку, а Ася осталась в своей. Утром старшая сестра готовила завтрак, через день обед, после завтрака завозила Асю в гимназию и ехала в университет. Двадцать шестого сентября Анастасии исполнялось семнадцать лет.

– Ася, у тебя день рождения в пятницу. Я сделаю тебе подарок деньгами. Пригласи подруг в кафе или клуб, но без фанатизма и в рамках. Соседи не поймут, если ты устроишь праздник дома.

– Ир, тебя просили зайти в гимназию. Замечаний и двоек у меня нет. Причины я не знаю, – сказала Ася.

– Поедем, завтра минут на десять раньше и разберёмся.

Ирина Богданова окончила эту гимназию в одиннадцатом году и была знакома с классным руководителем Аси. Она преподавала русский язык и литературу.

– Доброе утро, Галина Ивановна. Что у нас произошло?

– Ты не волнуйся, Ирина Сергеевна. С поведением и учёбой у нас проблем нет. Ты с ней дома справляешься? – участливо спросила учительница.

– Справляюсь. Мы видимся час утром и два вечером, время на выяснение отношений не остаётся. Живём, если честно, как соседи, – ответила Ирина. – Она меня слушает, но не слышит, или не хочет слышать. Мы так и не стали с ней ни сёстрами, ни подругами. Может в этом моя вина? Если дело не в учёбе то в чём?

– Ты слышала о поездках наших чад в Англию на каникулах? Как ты отнесёшься к тому, чтобы Ася с группой из десяти человек зимние каникулы провела в языковом лагере Англии? Я должна узнать твоё мнение, прежде чем озвучить ей эту возможность. От тебя будет нужно разрешение на вылет, паспорт, билеты на перелёт. Потянешь? Нужно ли ей это? Заслуживает ли она? Я знаю, о чём ты сейчас думаешь. Настя попала в эту десятку с барского плеча, для галочки, но это не так и зазорно. Язык она знает лучше любого другого, да и общается она с нашими мажорами на равных. Надо этот шанс использовать.

– Настя полетит в Англию. Я всё, что от меня зависит, сделаю. Разочарований не будет? Комитет может передумать и выбрать другого кандидата? – всё ещё сомневалась Ирина.

– Не переживай. Документы оформляются не один месяц. Всё будет хорошо, – убеждала её классный руководитель. – Попробуй дать ей больше самостоятельности, перестань её опекать, пусть становится взрослой не только внешне.

Вернувшись с занятий, Ирина сама начала с Асей разговор о возможной поездке. Передав разговор с классным руководителем, Ирина внимательно посмотрела на сестру.

– Если ты прилично закроешь полугодие, у комитета не будет претензий, а вот от твоих друзей будут и большие. Готовься. Мой тебе совет: не ссорься с ними. Напомни: где и как они два раза в год отдыхают, и как ты проводишь свои каникулы. Попроси оплатить тебе поездку, пообещав при этом стать прежней. Это будет не хуже пощёчины.

– Откуда ты это знаешь? – удивилась сестра.

– Аська, я три года назад была на твоём месте. С тех пор ничего не изменилось. Меня в классе называли Ирина Сергеевна за то, что я была не такая как все. Мне мама давала советы. Я к ним прислушивалась и не поддавалась на провокации. Особой дружбы ни с кем не водила, но не позволяла себя унижать. Для видимости приблизила к себе Антона, чтобы не выглядеть белой вороной. Кто же знал, что эта дружба закончится таким образом. Ты для начала займись паспортом. За три месяца мы частично заменим твой гардероб. Не будем справляться сами, попрошу помощи у Громова.

– Я помню как мама и бабушка гордились тобой, когда ты на семестр уехала по программе в Англию. Как мы все ждали твоего возвращения перед Новым годом, – говорила Ася. – Ир, я не была нигде, а тут сразу Англия. Ты мне расскажешь о ней?

– Расскажу. Знаешь, о чём я мечтаю? Ты получишь аттестат, я получу диплом и полетим мы в Турцию дней на пятнадцать, где тёплое море и много фруктов, – мечтательно говорила Ирина.

– Ты хочешь меня успокоить, если не прокатит поездка в Англию?

– Поездка в Англию зависит от тебя, а Турция будет нашим призом за окончание учёбы и примерное поведение.

– Ир, ты из-за меня не дружишь с парнями? Какого принца ты ждёшь? – нерешительно спросила Ася.

– Тебе это действительно интересно? – спросила Ирина, глядя на сестру. – Я не такая безгрешная, как ты думаешь. В моей жизни был принц и одна сказочная ночь. Это был мой выпускной вечер. Я увидела его в клубе и утонула в его карих глазах, как в омуте. Мы продолжили вечер на даче одноклассницы, а с рассветом, пока все спали, я сбежала.

– Почему? Испугалась разговоров?

– Трудно сказать чего я боялась больше. Мне казалось, позови он меня, и я пойду за ним. А что будет, если не позовёт, а пошлёт? Проснётся утром, а рядом не та. Была не уверена в себе и сбежала от возможного разочарования, не хотелось быть отвергнутой.

– Вы больше не виделись?

– Мама говорила, он приходил, но для него я уже училась в Москве, хотя мы с тобой и с бабушкой были в деревне. На звонки я не отвечала. Через месяц он перестал мне звонить. Я знаю, что ты мне можешь сказать. Я сделала большую ошибку. Всё могло быть по-другому, а могло оказаться миражом. Три года прошло, а он сидит в моём сердце занозой, и забыть не получается.

– Так не бывает, – возразила Ася.

– Много ты понимаешь. В жизни всё возможно. Ты не путай влюблённость и страсть с любовью. Она бывает и взаимная, и безответная. Одна любовь – окрыляет, другая – приземляет. У меня, от короткого знакомства с ним, остались в памяти его нежные губы и карие глаза, – грустно говорила старшая сестра. – Что-то я с тобой разоткровенничалась.

– Почему мы раньше с тобой так не беседовали?

– Ты меня об этом спрашиваешь? Ты задай этот вопрос себе и попробуй на него ответить.

– Я не такая и плохая. Мама тебя любила больше, бабушка обожала, даже Зимин уважал, а я была никому не нужна.

– Не прикидывайся брошенной сироткой. Мама любила нас одинаково, а баловала тебя одну. Без бабушки одна она нас не потянула. Бабуля нас вырастила, а ты что сказала на её замечания? «Ты мне никто». Это ты относилась к ней как к чужой, а не она к тебе. Ты сейчас ждёшь, что я тебя обниму за плечи, поцелую в макушку, прижму к себе, скажу что-нибудь ласковое, как мама. Мне тоже этого хочется, но я не могу этого сделать после твоих слов: «достала», «отвали», «заколебала». Ты ни разу не спросила: «Ир, что тебя беспокоит? Как у тебя дела?» Нам нужно пережить это вместе, а ты шарахаешься от меня как от прокажённой. Теперь ты знаешь, что можно общаться без взаимных упрёков и претензий. Просто сказать то, что тебя волнует или радует. Пусть разговор ничего и не даст, но ты знаешь, что тебе если и не помогут, то выслушают.

– Давай попробуем жить мирно.

– Ты себе это скажи. В плену я тебя не держу и твой рабский труд не использую. Я никогда и ни в чём тебе не отказывала, а если не было возможности, просто просила немного подождать. Разве было по-другому? Ни одной вещи не купила без твоего согласия, хотя имела такое право, а ты считаешь, что моя обязанность только оплачивать дом и кормить нас с тобой. Попробуй неделю побыть самостоятельной, а я в эту неделю побуду невидимкой.

– Ты говоришь мне это серьёзно? Жить без ограничений?

– Абсолютно. На данный момент у тебя есть обязательства перед поездкой – значит, в гимназию ходить придётся, но решать тебе. Ограничение одно: в 22 часа ты должна быть дома. Это не моя прихоть, это условие опеки и ты об этом знаешь, – говорила Ирина, глядя на сестру. – Если не возражаешь, я буду подвозить тебя на занятия.

– Нет, я буду ездить маршруткой.

Теперь Ирина уезжала на занятия одна, а возвращаясь, перекусывала на кухне, убирала за собой посуду и уходила в свою комнату. Она видела, что сестре хочется что-то сказать, но сама вопросов не задавала. Ася приглашала сестру на ужин, который проходил в полной тишине. Младшая сестра не находила тем для беседы, а старшая не настаивала. Помыв за собой тарелку, Ирина поднимала большой палец правой руки вверх и удалялась к себе. Эксперимент закончился через три дня. Асю «прорвало» на третьем ужине.

– Всё! Я так больше не могу. Не хочу добираться маршруткой, мёрзнуть на остановке, не хочу каждый вечер придумывать ужин, который не получается, а от стирки одни неприятности, – говорила она, глядя на Ирину.

– Ты сама отказалась от поездок со мной. Некоторые вещи лучше стирать вручную, а перед стиркой разобрать бельё по цвету. Ужинать можно бутербродами, – улыбнулась Ирина. – Я видела квитанции пришли. Сама справишься?

– Издеваешься? – возмутилась Анастасия.

– Ась, у тебя с поясницей всё нормально? Почему ты боишься переломиться? Я дома и ты могла спросить совета, попросить помощи. Это не гордость, сестра, это глупость.

– Прости меня. Я действительно самовлюблённая дура. Я буду неплохим подмастерьем, но давай всё вернём назад. Договорились?

Как-то с этого времени Настя стала «меняться». Происходило это постепенно, но заметно, хотя и по мелочам.