– Да. Клим, у меня нет к тебе таких чувств, которые затмили мою любовь к сыну. Извини, – сказала Евгения, присаживаясь рядом с ним. – Я не могу принять твоё предложение, – добавила она, снимая кольцо с пальца.

– Чего-то подобного я боялся, – сказал он, и Евгения поняла, что он расстроен. – Как же я буду без тебя?

– А как я буду без него? Если я разбила твоё сердце, ты же не станешь вырывать моё? Женька – это главный мужчина в моей жизни, и ты должен меня понять. Я нужна ему, а он – мне. Прости.

– Когда ты хочешь уехать?

– Через час. Все рейсы самолётов рано утром и я сумею улететь до Ганновера. Навещу Полянских и вернусь домой.

– Ты хотела встретиться с Юлей.

– Я позвоню ей, она поймёт. Вызови мне такси, а я соберу вещи, – попросила Женя.

– Женя, мне очень жаль, что твоё пребывание здесь было столь коротким. Я чувствую себя виноватым и несчастным. Ты не можешь остаться, хотя бы на пару дней?

– Нет, Клим. Нам не стоило принимать с тобой необдуманных решений. Ты поторопился, а вот о чём думала я, даже не знаю. Мне было хорошо с тобой, но это закончилось и продолжения не будет. Ты знал, как я к тебе отношусь и большего не требовал. Прости меня. Мне не надо было прилетать, хотя, так я вернула тебе кольцо. Сейчас мы расстаёмся с тобой друзьями, а будет ли это через два-три дня, я не знаю. Ты справишься со своими чувствами. У тебя всё будет хорошо, – говорила Евгения, закрывая чемодан.

– Женя, возьми кольцо на память о нашем знакомстве. Не надо упрямиться. Я покупал его для тебя, – говорил Клеменс, надевая ей кольцо на палец. – Пусть будет на память о нашем таком коротком знакомстве, не обижай меня. Ты купила Жене презент из Мюнхена? Можно я буду тебе звонить? – обнимая её, спрашивал Клеменс.

– Куплю в другом городе. Всё наладится. Такси подъехало, – сказала она, обнимая Клеменса. – Прощай и звони.

Сев в такси, Евгения позвонила Юле.

– Юля, извини за поздний звонок. Я возвращаюсь домой. Свои ошибки нужно исправлять сразу, а не надеется, что всё как-то само собой разрешиться, – говорила она с грустью.

– Ты можешь объяснить толком, что случилось?

– Я не люблю Клеменса, а мне предлагают сделать выбор между ним и Женькой. Как ты думаешь, какой выбор я сделаю?

– Они ненормальные? – возмутилась подруга.

– Это я, подруга, не дружу с головой и думаю тем местом, на котором сижу, – ответила Евгения.

– Ну, хорошо, Женя. Приезжай к нам и улетишь завтра.

– Прости, Юля. У меня самолёт через час, – соврала Евгения. – Я в аэропорту. Позвоню из дому. Привет Алексу. – Евгения отключила телефон и задумалась: «Почему я такая глупая? Зачем было соглашаться на поездку. Даже если бы родители Клима и приняли меня с сыном, зачем обманывать его? Насколько бы меня хватило? Клим надеялся, что его любви хватит на двоих, а я дала ему эту надежду. Зачем вообще начинать жизнь с обмана? Кого я хотела обмануть его или себя? Стоп! Хватит, подруга, заниматься самобичеванием. Приехала, уехала – делов то. Сделала ему больно? Возможно, но не обманула. Он потратился? Не беда. Чем я не интердевочка, прилетевшая за тысячи километров? Он получил то, что желал. Дорого обошлась? А что сейчас дёшево? Денег я не просила, перелёт мне оплатили, как и унизительный обед, будь он неладен. Возможно, Клим и сам не рад, что затеял всё это, но пережить придётся. Три дня не две недели. Бабушка моему приезду обрадуется, но правду ей знать не нужно. Скажу о командировке в Мюнхен, побуду два-три дня и вернусь назад. Билет куплю заранее».

Евгения взяла билет на двадцать второе число. Рейс был прямой, но из Франкфурта. Девятнадцатого июня, ещё до обеда, Женя обнимала бабушку.

– Ты почему без Жени? – всплакнула бабушка.

– Бабуля, я не из дому, я из Мюнхена и на три дня всего, а сын в спортивном лагере.

– Значит, пока сын в лагере, ты в разъездах, – отнимая внучку, говорил Полянский.

– Дедуля, это бывает раз в год. Вы живёте здесь десять лет, а я приезжаю уже в четвёртый раз. Не вредничай. Если бы я не скучала – полетела из Мюнхена домой, а не ехала с пересадками. Летела до Ганновера, и только потом к вам. Тебе это ни о чём не говорит?

– Говорит. Ты же за подарками на тридцатилетний Юбилей прилетела, – шутил дед.

– Ты подаришь мне самолёт? – смеясь, спросила Евгения.

– Пятьсот ойро я тебе подарю, на обратный билет. Молодец, что не забываешь. Проведём вместе эти дни.

Евгения прилетела домой двадцать третьего и в этот же день позвонила Новицкому.

– Алексей Михайлович, мне выходить в понедельник или продолжать валять дурака?

– Женя! Скажи честно, ты будешь увольняться? Как тебя встретили? – обрадовано и в то же время огорчённо спросил он.

– Хуже, чем проводили, – пошутила Евгения, улыбнувшись сама себе. – Не пришлась я им ко двору.

– Ты знаешь, мне бы тебе посочувствовать, утешить, а я радуюсь. Ты не переживай.

– Я спокойна как удав и рада, что не сделала глупость. До понедельника.

Уже через неделю, Евгения не вспоминала о поездке в Германию. О ней напоминало только кольцо на пальце и звонки от Клеменса раз в неделю. Женя Платов вернулся из спортивного лагеря, забот у Евгении прибавилось, и думать об ошибках не хотелось.

– Мам, ты летала в Германию? Мы переезжаем? – спросил сын.

– Я отказала Климу, но навестила Полянских. Твои подарки лежат в пакете на кресле. Жень, они не знают, что я собиралась замуж за немца. Пусть это будет моей тайной, – просила мать.

– Тебя там обидели? – глядя на мать, спросил Женя.

– Ну что ты. Кто меня может обидеть? Это я поторопилась с решением, Клима обнадёжила. Он хороший мужчина, его не стоило обманывать, – ответила Евгения. – Ехать за тысячи километров, чтобы сделать его и себя несчастной собственной ложью – нечестно.

– Я позвоню папе и скажу, что мы никуда не едем, – сказал, обрадовавшись, Женя.

– Ты рассказал папе о Климе? Зачем? – удивилась Евгения.

– Он всегда спрашивает, как у тебя дела. Я всё и рассказал. Ты сердишься?

– Нет, Женя. Это ведь касается и тебя.

– Мам, а ты отпустишь меня к папе в конце месяца на две недели?

– Куда поедете? Мне писать разрешение?

– Я пока не знаю, спрошу папу, – ответил сын, набирая телефон отца.

Через полчаса, занимаясь приготовлением ужина, Евгения услышала звонок своего телефона. Звонил Андрей.

– Женя, что у вас случилось? – спросил он.

– Ничего. У нас всё в порядке, – ответила Евгения.

– Женька сказал, ты летала в Германию к жениху. Почему ты мне не сказала, что выходишь замуж? Ты хочешь вывезти сына из страны? – негодовал он.

– Сбавь тон и послушай меня внимательно. Моё замужество тебя не касается – это первое. Второе – я не собираюсь вывозить сына и уезжать сама. Я доходчиво объяснила? Всего доброго, – сказала она отключаясь.

Прошёл год. Жене исполнилось тринадцать лет, а Евгении – тридцать один год. Звонок от Андрея прозвенел двадцатого июня, вечером, когда мать и сын ужинали. Женя проговорил с отцом минут пять, прежде чем вернулся к столу.

– Мам, папа прилетает в субботу. У него вечером встреча с однокурсниками по университету в честь десятилетия выпуска, дни мы проведём вместе, – сказал он, поглядывая на мать.

– Что ещё я должна знать? – спросила она, не отводя взгляда.

– Папа приглашает меня на нашу базу отдыха. Ты отпустишь меня с ним? У меня в лагере вторая смена и я успею вернуться, – добавил он.

– Поезжай, но я должна знать, как долго вы там пробудете и собрать тебе вещи на эти дни, – согласилась Евгения. – Возможно, ты за год вырос и нужно что-то заменить в твоём гардеробе. У вас не было договорённости раньше? Какая-то поездка получается незапланированной. Доставай походные вещи и обувь. Проверим, чего не хватает. – После короткого дефиле, они определились с вещами. – Завтра после работы я жду тебя – поедем покупать обувь.

В субботу Андрей позвонил сыну и ждал его у подъезда, разговаривая уже с Евгенией.

– Жень, ты не хочешь с нами прогуляться? – спросил он.

– Извини, я сегодня занята. Мне нужно съездить к деду и поздравить отца с днём рождения. Отдыхайте без меня, – ответила она.

– А вечером не составишь мне компанию? – не унимался Андрей.

– Ты сам понял то, что предложил? В качестве кого я пойду с тобой на встречу, да и зачем? – вопросом на вопрос ответила Евгения. – Придумай что-нибудь интереснее. Да, какую одежду готовить сыну, и на какой срок?

– Дней на десять. Точнее сказать не могу. Я взял отпуск на две недели. Хочу поехать с Женькой на весенних каникулах в ОАЭ. Ты не будешь возражать против поездки? В это время там не такой зной и посмотреть есть что. Думаю, парню будет интересно.

– Женя в следующем году получает паспорт. Возражать я не буду, если будет учиться без троек. Созвонимся позже.

– Давай встретимся и поговорим, – предложил Платов.

– Где и когда?

– Я буду ждать тебя у подъезда в девять вечера. К этому времени я уже сбегу из ресторана.

Женя уехал с отцом, а через час и Евгения уехала в посёлок к деду. Оба вернулись к вечеру. Женька выглядел довольным, но уставшим.

– Мам, я с ног валюсь. Может мне душ поможет, – сказал он, снимая обувь в прихожей. – Я весь мокрый. Где мы только небыли.

– Отец передумал идти на встречу?

– Теперь он уже там. Папа сказал, что вы встречаетесь с ним в девять часов – это правда?

– Правда. Он пригласил, я приглашение приняла. Хочет поговорить, а я на разговор согласилась.

– А почему не дома?

– Не знаю. Может, захотел прогуляться. Иди уже в душ и приходи ужинать, Пинкертон.

Евгения перебирала вещи в шкафу, не зная, что надеть на встречу с Андреем, а подсознательно ей хотелось понравиться ему. По существу, это было первое приглашение, которое она приняла. Андрей не раз пытался поговорить с ней, но она все разговоры пресекала в корне, даже не слушая, о чём они пойдут. Прошли восемь лет, как он ушёл и три года как уехал из города. Виделись они за год не больше двух-трёх часов, когда она встречала сына и подвозила Андрея в город, а разговор состоял из вопросов и ответов коротко и по делу.

– Мам, а почему вы не попробуете жить вместе? – спросил Женя, присаживаясь к столу.

– Ты опять заводишь разговор, который не приведёт никуда. Мы давно не живём вместе, и ты об этом помнишь. Ты хочешь, чтобы мы жили как соседи? Но и этого не получится. Чувств между нами прежних нет, а значит, у нас начнутся проблемы. Поживи неделю у дедушки, и ты поймёшь, о чём я говорю. Я не поеду в столицу, а папе пару-тройку лет придётся работать там. К чему этот вопрос?

– Мам, не обижайся. Я просто мечтаю. Было бы хорошо, если бы мы жили все вместе.

– Я в этом не уверена, Женька. Вы скучаете, радуетесь встречам, отдыхаете. Не забывай, что повседневное общение – это не две недели отпуска. Мы с тобой живём бок о бок тринадцать лет, и всё равно между нами бывают разногласия. Ладно, философ, ужинай и отдыхай. Вещи для поездки я приготовила и сложила их в рюкзак, – говорила Евгения сыну. – Список того, что сложила, лежит сверху. Проверь, не забыли ли что. Вернусь до полуночи. Сон сморит – не жди, ложись спать.

Евгения вышла из подъезда без двух минут девять. Андрей её ждал с букетом.

– Женя, спустись, сын, вниз – забери букет, – позвонила она сыну. – Цветы ты мне мог вручить на пороге квартиры, – сказала и улыбнулась она Андрею, передавая букет сыну. – Ваза в шкафу, вода в кране. Поставь, пожалуйста, папин букет в воду. – Идём, – обратилась она к Андрею. – Как прошла встреча?

– Скучно и неинтересно, – ответил он, шагая рядом. – Многие собирались, а пришли десять человек. Часа хватил, чтобы нам всем поделиться приятными новостями за десять лет, ещё час ушёл на воспоминания студенческих лет, а дальше пошёл пьяный бред, жалобы и невысказанные ранее претензии. На этой стадии я и ушёл. Тебе идёт этот наряд. Как поживают Орловы и Полянские?

– Всё нормально. Андрей, ты говори о том, что тебя волнует, и не ходи кругами, – попросила Евгения.