– Посоветоваться, чтобы услышать отказ? Пригласила самых нужных и преданных товарищей. Пусть жена Лёши лучше один раз увидит, чем изводит себя ревностью.

– Её ревность прямо пропорциональна твоим амурным делам, – не сдавалась Евгения. – Мне понятны твои «порывы», но я не понимаю его.

– Дел уже никаких нет, пусть увидит и успокоится. Посидим тихой компанией в будний день. Я скоро буду женщиной замужней и мне нужно привыкать к экономии. Совместив два мероприятия, и получится у нас бюджетный вариант посиделок, – шутила она.

– Да! А как ты посмотришь на то, что и гости придут к этому выводу? – съязвила Женя.

– Я подарков не жду, но от небольшой премии не откажусь.

Евгения приехала в ресторан в числе последних. Новицкий с женой, Потапов с подругой, Юля с Алексом и молодым человеком уже сидели за столом, что-то оживлённо обсуждая. Заметив Женю, Юля кивнула молодому человеку, и тот поднялся из-за стола, чтобы подвинуть Жене стул. Юля представила Евгению Клеменсу и хитро посмотрела на неё. Клеменс внешне проигрывал Алексу. Молодой человек был среднего роста, худощав, без признаков богатырской силы. Светлый шатен с правильными чертами лица и короткой стрижкой. Солидности ему добавляли очки. «Типичный немец», как говорил часто Новицкий. С одной стороны от Жени сидела жена Новицкого, с другой стороны – новый знакомый, лет тридцати пяти, который вручил ей букет и понравился виновнице торжества. Если Алекс был «русским» немцем, то Клеменс – чистокровным. Это он представлял в России «семейную» немецкую компанию, а Алекс был юристом и по совместительству хорошим переводчиком. Вечер прошёл на уровне. Все говорили и понимали по-русски. Правда, Клеменс говорил с большим акцентом. Он, после ресторана, проводил Евгению на такси, а на утро пришёл в агентство с цветами.

– Женя, я приглашаю тебя в кино или театр, – немного смущаясь, говорил он. – Выбирай сама.

– Извини, я не могу. Вечера я привыкла проводить с сыном – ужин, уроки, общение. Я, прежде всего мама, – сказала Евгения.

– Хорошо. Давайте выходной день проведём все вместе, а вечером сходим куда-нибудь вдвоём, – предложил он.

Клеменс пришёл в выходной и до вечера они провели время вместе, побывав на катке, кино и кафе. Ужинали в квартире Жени. Клеменс нашёл общий язык с Женькой, и общались они на темы интересные для парня. Женька за глаза называл его Климентий, а обращался коротко – Клим. Прошло ещё пять дней, а новый знакомый не оставлял их без внимания.

– Жень, Коль в тебя влюбился, – сказала Юля подруге. – Он только и говорит о тебе и Женьке.

– Юль, не говори глупости. Мы знакомы всего неделю, – чуть смутившись, говорила Женя. – Я склонна верить, что он немного заскучал в вашем обществе, и ищет новых впечатлений.

– Завтра ты едешь с ним на встречу с китайцами. Контракт давно подписан, но есть кое-какие изменения. Он сам перенёс переговоры сюда. Ты понимаешь, что это значит? – спрашивала Юля.

– Я понимаю, что он пошёл им навстречу, сократил их расходы, но увеличил свои. Я не могу его не осуждать, не оправдывать – это его бизнес и ему видней. Что касается меня, то я ему ничего не обещала. Чего ты от меня хочешь? – сердилась Женя.

– Я хочу, чтобы ты, наконец, забыла о своём Платове и жила нормальной жизнью. Я многого хочу?

– Извини, Юль. Я не хотела тебя обидеть. Клеменс хороший парень, но не моё это. Ты хочешь, чтобы я его обманывала?

– Поступай, как считаешь нужным.

После переговоров, которые проходили в зале гостиницы, все пообедали в ресторане. Евгения поднялась по просьбе Клеменса в номер, который он снимал. Она предполагала, чем может всё закончиться, но уступила его просьбе. Клеменс Коль предложил ей присесть в кресло и на несколько секунд пропал из поля зрения.

– Женя, выходи за меня замуж, – сказал он, протягивая ей кольцо в бархатной коробочке и глядя в глаза.

– Как ты себе это представляешь? – спросила она, не ожидая такого поворота. – Всё это как-то неожиданно.

– Ты приедешь ко мне весной, я познакомлю тебя со своими родителями, посмотришь, как и где я живу и мы поженимся. Жене понравится, и он быстро одолеет немецкий. Не говори сразу «нет», подумай.

– Начнём с того, что я не смогу приехать в учебное время, – говорила Женя, поднимаясь с кресла. – Мне нужно дождаться каникул, а это может быть только летом.

– Пусть это будет летом. Я подожду, – сказал он, обнимая Женю. – Я тебя люблю, – добавил он и поцеловал её.

Евгения была в глубоком ступоре. Её мысли были о том, что это второй мужчина, который признаётся ей в любви, и первый, сделавший ей предложение подобным образом. Ей было жаль себя за то, что это произошло после тридцати лет. Жаль его потому, что она не сможет ему дать того, чего он от неё ждёт. Женя почти не слушала его сбивчивые фразы, переходящие с русского языка на немецкий. В ней проснулось чувство благодарности к Клеменсу. Она не могла отнестись к его признанию и порыву равнодушно. Её переполняли эмоции, и страсть, которая передалась ей от Клима. «Он это заслужил», – пронеслось в её голове…

– Жень, Климентий мне предложение сделал. Хочет жениться и увезти нас в Германию, – сказала она вернувшись. – Что ты мне скажешь, сын?

– А ты сама хочешь уехать? – спросил он насторожено.

– Не знаю. Он приглашает приехать сразу в гости, а уж потом принять окончательное решение, – ответила Евгения сыну. – Он тебе совсем не нравится?

– Климентий хороший дядька, но я не хочу уезжать. Мам, ты поезжай сама, без меня, когда я буду в спортивном лагере. За один раз сможешь навестить и Климентия, и Полянских. Я вообще не хочу уезжать. Может мне с папой остаться? – спросил сын, глядя на мать.

– Насильно тебя никто увозить из страны не станет. Ты без меня, Женька, прожить сможешь, я без тебя не смогу. Закроем эту тему до лета, а потом вернёмся к ней, – ответила Евгения, глядя на подаренное кольцо с бриллиантом.

Прошло четыре месяца. Отправив сына в спортивный лагерь двенадцатого июня, Евгения поговорила с Новицким.

– Алексей Михайлович, отпустите меня в отпуск на две недели? – попросила она.

– Хочешь полететь на разведку? Ты обо всём подумала? – спросил он грустно. – Жень, я не против международных браков, но ты не любишь его. Кому и что ты хочешь доказать? Лети в Москву к Платову и расставь все точки. Я дам тебе две недели, но не потому, что одобряю твою затею, а для того, чтобы у тебя было время одуматься, – говорил Новицкий.

Евгения купила билет и вылетела в Мюнхен шестнадцатого числа. В аэропорту её встречал Клеменс. Он привёз её в свою квартиру. Всё это время он звонил ей каждую неделю и очень ждал приезда. Встреча для него была желанной и страстной…

–Женя, мы сегодня обедаем у моих родителей. Будем только мы и они. Я настоял на отсутствии многочисленной родни. Прости, но я не рассказал им о твоём сыне, – виновато сказал он.

– Почему? – удивилась Женя. – Ты боишься их реакции или уверен, что она будет отрицательной?

– Боялся, что они меня не поймут, а увидев тебя и узнав, могут изменить своё мнение, – признался Клеменс.

– Как я буду с ними общаться? – поинтересовалась Женя.

– Отец говорит по-английски, – успокоил её Коль.

– Что мне надеть? – спросила она, открывая чемодан.

– Вот это синее в горох, – ответил он, разглядывая её платье.

Обед прошёл в напряжённой обстановке. Евгения всё время ждала провокационных вопросов, хотя уже рассказала и о сыне, и о родителях, и о родственниках, которые живут «целой общиной» в Детмольде. Клеменсу дважды кто-то звонил по телефону, и он, извинившись, выходил в другую комнату. В это время его мама разговаривала с мужем на немецком языке и в выражениях не стеснялась. Евгения сказала Клеменсу, что не знает немецкий язык. Она его действительно не знала так, как английский и французский, но разговорный понимала, пусть и не всё. «Ей всего тридцать, а её сыну двенадцать. Мужа нет, а сын есть. Аист его принёс? В нашем роду не было гулящих. Я соглашусь, что наш сын ею увлечён. Она неплохо образована, тактична, миловидна, возможно, я рискнула и дала согласие на брак, но без ребёнка. Нам не стоило затевать всё это и идти у него на поводу. Пусть уезжает и как можно скорее», – говорила фрау Коль. «Как ты себе это представляешь? – спрашивал её муж. – А если Клеменс сам уедет в Россию и сделает всё по-своему?» «Без твоих денег он не скоро сможет содержать семью, и он это знает, – ответила жена. – Да, он без денег ей и не нужен».

Евгения не сказала Клеменсу о разговоре между родителями. Он сумел «сократить» время обеда, тем самым помог ей пережить неприятные моменты. Они неспеша гуляли по городу, поужинав в ресторане, и вернулись в квартиру, забыв о беседе за обедом. Ночь и весь следующий день они провели вдвоём.

– Женя, я утром уеду по делам и вернусь, как только смогу. Ты можешь погулять по городу, можешь провести время дома. Да, в десять придёт Хельга. Она приготовит ужин и уберёт в квартире. Ты не стесняйся и будь за хозяйку, – говорил Клеменс, целуя её. – Держи, это карта на пять тысяч евро. Ты прилетела по моему приглашению и не обязана оплачивать перелёт. Код карты – день нашего с тобой знакомства.

Евгения ушла из квартиры сразу, как только пришла прислуга. Она гуляла по городу, купив карту, и не торопилась возвращаться назад. Мысли не покидали её голову ни на минуту. Она твёрдо решила уехать домой, как можно быстрее. Притворяться она не хотела, а интерес к Климу исчез, после «речи» его матери. Женя понимала, что Клим не виноват в том, что она не пришлась его родителям «ко двору», но она понимала и другое. «Клеменс, если не передумает жениться, то точно рассорится с семьёй, возможно, лишиться бизнеса, и я стану причиной этого. Всё можно было бы пережить, испытывай я к нему чувства, но их нет. Зачем мне разрушать налаженную жизнь Клима? Поговорю с ним откровенно и улечу», – думала Женя. Нагулявшись, купила небольшие подарки сыну и вернулась в квартиру Клеменса Коль. Почти сразу приехал хозяин квартиры.

– Как прошёл день? Что у нас на ужин? – спросил он у порога.

– Я недавно вернулась и не заходила в кухню, – ответила Женя. – Проверим вместе. Ты голоден?

Они сидели за столом за ужином, который удался бы Евгении, по её мнению, лучше, позже пили красное вино и разговаривали.

– Клим, я не понравилась твоим родителям? – решилась, наконец, спросить Евгения. – Что они вообще говорят обо мне?

– Больше всего их смущает наличие у тебя ребёнка. Они считают, что мальчику будет лучше с отцом, – ответил он.

– А ты? Как считаешь ты? – глядя на него, спросила Женя.

– Женя, у твоего сына подростковый возраст. Во-первых, я очень хочу нашего ребёнка. Не станет ли старший сын ревновать тебя к малышу. Во-вторых, даст ли отец разрешение на его вывоз? Позвони его отцу и поинтересуйся, как он к этому отнесётся. Мы не можем говорить о том, чего не знаем. Одно я могу тебе обещать точно – просто так, я не отступлю. Оставим эту тему на время. Иди ко мне…

Телефон Клеменса зазвонил, когда тот был в душе. Звонила фрау Коль.

– Простите, Клеменс не может сейчас подойти, перезвоните позже, – сказала Евгения по-немецки.

– Женя? Ты знаешь наш язык? – удивилась мать Клима.

– Знаю. И хочу сказать Вам, если мне предлагают сделать выбор между малознакомым мужчиной, который хочет на мне жениться и родным сыном, я, не задумываясь, выберу сына. Вы и дальше опекайте своего ребёнка, а я, уже сегодня, возвращаюсь к своему. Прощайте. – Твоя мама звонила, – сказала она Клеменсу. – Клим, поговорим серьёзно. Ты любишь своих родителей, и зависим от семьи, а её спокойствие зависит от моего пребывания здесь. Не будем испытывать их терпение.

– Ты хочешь уехать? – спросил он, опускаясь в кресло.