– Скажи, я тебе еще нравлюсь? – спросила она, расстегивая ремень и молнию на его брюках. – Можешь не отвечать, я сама все вижу. Случай для тебя запущенный, попробуй расслабиться.

Кристина, выйдя из такси, даже не заметила машину Сергея у подъезда. Она поднялась в квартиру, открыла дверь и услышала знакомый голос: « Я тебе еще нравлюсь?». Это был голос Ларисы. Осторожно ступая, Крис дошла до стеклянной перегородки песочного цвета с прозрачным рисунком и сквозь него посмотрела в кухню. Ее словно парализовало, когда она увидела «сладкую парочку». Лариса делала то, о чем Кристина только слышала, но видела впервые. Она не испытывала ничего, кроме неподдельного интереса. «Кино для взрослых», – подумала она, глядя на Сергея, выражение лица которого не менялось и оставалось напряженным. – Вот тебе Крис наглядный сексуальный ликбез. Этого, видимо, ему и не хватало. Значит, они развелись, но не расстались, а это своего рода компенсация за мою сексуальную безграмотность. Надо уходить с шумом, пусть эти двое знают, что я их видела. Тогда не придется объяснять причину разрыва. Можно, конечно, и самой объявиться, рассмотреть эту парочку во всей красе, только смысла в этом нет». Она вновь взглянула сквозь стекло и увидела Ларису, которая, с быстротой кошки, устроилась на спине, прямо на столе, и услышала ее голос: – « Иди ко мне». «Все, Лара, все, хватит. Продолжения не будет», – ответил Сергей, застегивая ремень на брюках. Кристина открыла входную дверь, вышла на площадку и с шумом захлопнула ее. Она знала, что любовники не могут не услышать грохота и щелчка замка. Кристина, забыв о наличии в доме лифта, спускалась по лестнице, считая ступеньки, сбившись уже на двадцать пятой. Ни ревности, ни обиды она не чувствовала. Ей было настолько плохо физически, что душевные страдания ушли на второй план. Присев на ступеньку между вторым и третьим этажом, она достала телефон, который звонил уже секунд двадцать. Звонил Сергей.

– Не перебивай меня, пожалуйста, выслушай, – сказала Крис негромко. – Я посмотрела очень познавательный фильм с самого начала? но комментариев у меня не будет. Я возвращаюсь к себе домой. Ремарк был прав, когда писал: « Вторая ночь. Она опасна. Прелести новизны уже нет, а прелести доверия еще нет». Это написано про нас с тобой. Не звони мне больше. Ключ я оставила на столике. Прощай.

Она плохо помнила, как добралась до соседнего подъезда, откуда ее увозила машина скорой помощи.

– Куда вы меня везете? – спросила Крис, пришедшая в себя.

– В дежурную шестую.

– Давайте в первый роддом, это по их части, да и ближе, – попросила она.

Кристина догадалась неделю назад, что «доигралась», совсем не думая о предохранении. «Какие таблетки? Я не ожидала от себя такой «прыти» в первый же день, соглашаясь с порывом Сергея. Мало того, я с нетерпением ждала этого. Дни были «безопасными» и я, если о чем и думала, то только о нем. А через неделю, мне было уже трудно предположить, когда их пить, если не знаешь, какой «домашний» поцелуй может неожиданно закончиться постелью. Я от приема отказалась вообще, решив для себя пить их регулярно со следующего месяца, но просчиталась. Хотя ничего страшного не произошло – думала она. – Все естественно. Скоро я стану мамой». Сказать Сергею, который дал понять, что готов стать отцом через пару лет, сразу не решилась и ждала удобного момента. Она совсем не жалела о случившемся. «Я уже взрослая девочка. Примет он эту новость или нет, неважно. Мне нужен этот ребенок. Тайну из этого делать не буду, скажу, как есть и пусть решает этот вопрос для себя сам, – думала она еще вчера. Сегодня, после всего увиденного, она думала немного иначе. – Хорошо, что я не успела сказать ему о ребенке. Привязывать его желанным чадом в мои планы не входит. Ему в настоящее время не до нас. Пусть это будет моей тайной». Ее осмотрела заведующая отделением.

– Что у тебя случилось? Ложись на кресло и рассказывай, – сказала она, осматривая Кристину. – Недель пять-шесть с гарантией. Будешь рожать? Что? Опять плохо? Ты сегодня ела?

– Завтракала, а потом перенервничала сильно, но плохо стало до этого. Я с занятий ушла. Я буду рожать, Зоя Степановна. Мне двадцать пять лет. Когда, если не сейчас?

– У тебя смена завтра на сутки? Полежи ка ты подруга в отделении патологии до завтра. Пообедаешь, поставим капельницу, отдохнешь. Попроси девочек пусть купят то, чего бы ты поела. Я оформлю историю, мало ли, как дело обернется. Справишься за ночь, значит, повезло, а нет, останешься в стационаре. Переоденься в свой медицинский костюм и в палату. Матка не в тонусе, пока все спокойно, но мне не нравится твое состояние. Отдыхай, я позже зайду.

Кристина устроилась в палате родного отделения. Получив «допинг» она уснула. Сергей позвонил ей вечером с незнакомого номера телефона.

– Трубку не бросай, пожалуйста. Ты сейчас где? Дома ты не появлялась, я сейчас у твоей больницы.

– Я на работе, выручаю коллег, – соврала Кристина, даже не покраснев. – Посмотри наверх, второй этаж, третье окно справа. Видишь? – спросила она и помахала рукой. – А теперь, извини, мне некогда. Завтра у меня сутки.

Он приехал на следующий день, и Кристина даже спустилась в холл, но разговора не получилось. Она стояла у окна и смотрела сквозь стекло на падающий снег, стараясь не встречаться взглядом с Сергеем.

– Зачем ты приехал? – спросила она негромко.

– Я сделал большую глупость, пожалуйста, прости.

– Сережа, не звони мне больше и не приезжай. Пойми, твои визиты ничего не изменят. Спасибо тебе за все. Я говорю искренне. Я стала взрослой и узнала, что значит быть счастливой, а ты мне очень в этом помог. И не важно, что это продлилось недолго, главное, что оно было.

– Дай мне время и шанс все исправить.

– Как и что ты можешь исправить? Устроишь мне частичную потерю памяти? Ты сделал свой выбор, я не конкурент Ларисе. Картина, которую я видела, закроет все, чтобы ты сейчас не сказал или сделал. Я не обвиняю тебя ни в чем и не упрекаю, и совсем не потому, что я хорошая. Ремарк писал: «Любовь – это борьба. И главная опасность – желание отдать себя целиком. Кто сделал это первым, тот проиграл». Видимо, я поторопилась и проиграла. Мне очень больно, я этого не скрываю, но это все, что я могу сейчас тебе сказать. Извини, я пойду, мне пора. Прощай.

Кристина, отдохнувшая в родном отделении, пришла в норму. Токсикоз остался, но угрозы прерывания не было и она, отработав смену, вернулась домой. Уборка в квартире заканчивалась, когда позвонил отец. После обмена приветствиями, разговор как-то не складывался.

– Кристя, дочка, что у тебя случилось? Я чувствую, давай начистоту, – попросил отец.

– Пап, я беременная, а отца ребенка видеть не могу. Я знаю, что будет трудно, но я справлюсь. Успею сдать экзамены и перейти на шестой курс. Потом, возможно, возьму академический отпуск, пока малыш подрастет. Не осуждай меня, пожалуйста, я не могу поступить по-другому. Я тебя целую. Пока.

Отец перезвонил ей в течение часа.

– Кристя, у меня к тебе всего одна просьба. Срочно найди себе квартиру, чуть больше твоей, но обязательно с лифтом и пандусом. Как ты собираешься гулять с ребенком в коляске?

– Пап, не говори глупостей. Любая квартира больше моей стоит дороже даже в новостройках. Где ты возьмешь деньги на доплату? Нет, папа, это не реально, да и не нужно. Меня устраивает мое жилье.

– Кристя, я всего лишь попросил об одолжении. Ты найди квартиру, а остальное я решу сам. Пожалуйста, найди вариант и позвони. Я ни так много прошу. Целую.

Во вторник утром, Кристина звонила в квартиру Сергея, очень надеясь застать Розу. Роза открыла дверь и пропустила ее вперед.

– Здравствуйте, Роза. Скажите, я могу забрать свои вещи или Вам нужно разрешение господина Миронова?

– Вы что, поссорились? Может не стоит торопиться? Указаний на Ваш счет, я не получала, а вещи свои Вы вправе забрать.

– Спасибо. Мы не ссорились. Я видела их с Ларисой здесь, в этой квартире, на этой кухне, и они не чаи распивали, поверьте.

Кристина собрала вещи, обувь, книги. Все, что подарил ей Сергей, и что она привезла сама. Мысль оставить все подарки была, но здравый смысл взял верх. В свете последних событий, жить ей предстояло скромно, без лишних расходов. « Как там, в детстве говорили: «Подарки не отдарки». Вещи мои, моими и останутся», – решила она.

– Извините меня, Кристина, Вы разговаривали с Сергеем Александровичем? Может это недоразумение? Лариса еще та девица. От нее можно ожидать многого и не всегда хорошего. Дайте ему шанс объясниться.

– Не переживайте за него. Он приезжал ко мне на работу, мы виделись. Только, что могут дать разговоры, когда перед моими глазами стоит живая картина? Я ни о чем не жалею, ни я первая. Спасибо, Роза, Вам за все. Прощайте, я не взяла ничего лишнего, – сказала Кристина, покидая квартиру.

Теперь Кристина после занятий искала варианты покупки квартиры и предлагала к продаже свою жилплощадь. С покупкой оказалось гораздо проще. Вариант попался настолько удачный, что ничего лучшего можно было не искать. Во-первых, продавца устраивал расчет в Германии. Во-вторых, сама по себе квартира была очень удобной, с хорошей планировкой, отделкой и мебелью. Разница в стоимости квартир составляла триста тысяч рублей. Кристина позвонила отцу и передала координаты продавца, держа связь с его агентом. Деньги, собранные Кристиной на операцию, составляли чуть больше половины этой разницы, и оставались нетронутыми. « Как сказать об этом папе? Ведь раз деньги целы, а операция сделана, напрашивается вопрос: «На что?» и возникает ответ: «Спонсор». И, как следствие этой игры в вопрос и ответ, беременность. Этого делать нельзя. Скажу о половине, это и по стоимости почти подходит, и врать особо не придется», – решила Кристина.

Прошла неделя, как Кристина ушла от Сергея, внеся его номер телефона в черный список. Отец прилетел 19 декабря вместе с фрау Кэтрин Винс. Он просил ни чему не удивляться, Кристина так и сделала. « Мне меньше всего хочется, чтобы папа был одинок. Пусть будет фрау Кэтрин, если он с ней счастлив», – думала она. Кэтрин была худощавой шатенкой, среднего роста и возрастом лет пятидесяти. Короткая стрижка, очки и спортивный стиль одежды делали ее моложе. Она говорила по-русски, но отцу приходилось выступать в роли переводчика, так для нее было проще. Осмотрев старое жилище, Кэтрин произнесла фразу, которую Кристина поняла без перевода: « Мой, Бог!», а вот покупаемая квартира, ей понравилась, мало того, она вдруг сказала: – « Это есть хорошо!», чем вызвала улыбку Кристины и ее отца.

– Кристя, Кэтрин моя хорошая знакомая, предложила свою помощь, и я ее принял. Она, эмигрировала с родителями больше тридцати лет назад. Язык не забыла, но выстроить предложение ей трудно, поэтому проще говорить на немецком языке. Немцы очень щепетильные и аккуратные. Она должна была убедиться в том, что я не планирую и не делаю ничего дурного, не затеваю авантюру вдали от дома, в чужой стране. Мы связались с продавцом там, в Германии, а он в свою очередь сообщил своему агенту, что сделка должна пройти 20-21 числа. Нам надо срочно перевезти твои вещи на новую квартиру и в пятницу, в крайнем случае, в субботу, вернуться назад.

– Пап, разница в стоимости триста тысяч. Как скоро нужно их погасить? Ты себя загоняешь в долговую яму, а я не смогу тебе помочь отсюда. У меня остались деньги от операции. Ты не должен от них отказываться.