То, что узнал Илья в полиции, повергло его в шок. На записи камер и регистратора он увидел не только машину матери, но и рассмотрел ее лицо. Мало того, прибывший наряд полиции с адреса матери, сообщил, что по показаниям трех соседей, час назад, ее увезла карета скорой помощи и врачи диагнозцировали инсульт. Сейчас она в реанимации седьмой городской больницы. Ключи от квартиры хозяйки находятся в квартире рядом.

– Родион, ты, сын, за старшего в команде. Сами решите, куда ехать в квартиру или в дом. Решите поехать в квартиру, сообразите, что-нибудь поесть и позвоните Варваре, – говорил взволновано Илья, протягивая Родиону деньги. – Отзвонитесь, где остановитесь.

– Что-то еще случилось? – спросил Денис.

– Мать моя попала в больницу. Ты, Денис, придумай, что будешь отвечать, если позвонит бабушка, а я вечером сам позвоню отцу.

– Скажем, что телефон украли, а номер Марина Егоровна сама заблокировала. Так три дня можно продержаться. Езжай пап, – сказал Родион, выходя из машины. – Пойдем Дэн. Знаешь друг, я должен помочь отцу. Ты со мной?

– Что нужно делать? – равнодушно спросил Денис.

– Ничего, просто позвоню своей матери и поговорю с ней, а ты, брат, пока подумай, куда мы поедем, что будем делать дальше, – сказал Родион и отошел на приличное расстояние. – Мам, привет. Не спишь уже? Скажи, тебе бабушка сегодня утром не звонила? Что она хотела? Пустяк? После столь раннего подъема, звонит по пустякам, а чуть позже попадает в больницу. Тебе это не странно?

– Что сделала эта полоумная, глупая курица? – в сердцах спросила Милена. – И что с ней самой?

– Я не уверен, но мне кажется, это она сбила своей машиной Марину Егоровну, которая сейчас лежит в реанимации и надежды довольно призрачны. Больше не кому, мама. Может, ты о конфетах не знаешь, которые она передала через меня ей? Хорошо, что я такой сообразительный и привыкший к ее фокусам.

– Ты о чем? Я ничего об этом не знаю. Она не раз грозилась ее уничтожить, но я не принимала эти угрозы всерьез. Просто, когда она делает свои пакости, она всегда нервничает, и от этого резко поднимается давление. Сегодняшний разговор вообще не касался никого. Она сказала, что у нее важная миссия и просила ее ругать. О конфетах я узнала, когда ее «план» не сработал. Она очень негодовала, узнав, что ты ей их не передал.

– Мам, мне уже шестнадцать, я знаю о вашей странной дружбе с бабушкой, об интригах, об обмане отца. Я многое вижу, многое слышу. Не хочешь быть ее соучастницей, дай отцу развод без скандала, без его участия и на его условиях. У тебя один день на раздумье. Полиция все равно докопается до звонков, но вот о чем говорилось, они могут не узнать. Мам, я не шучу. Думай.

– Я знаю о том, что ты взрослый, но поверь мне на слово, я ничего не знала о планах ее на сегодня. Мы с ней в последнее время только перезванивались. Не думаешь же, ты, что она сообщала мне о них по телефону?

– Куда поедем? – спросил Родион Дениса, прервав разговор с матерью.

– Поехали к нам домой, я возьму некоторые вещи, а потом к тебе. Мне трудно оставаться в нашей квартире. Я буду все время ждать маму. Когда она очнется, как думаешь? – спросил он со слезами на глазах. – Мы с ней никогда не расставались надолго.

– Дэн, ты меня не стесняйся, я тоже иногда реву. Если тебе так будет легче, я оставлю тебя одного, а через время вернусь. Я не настолько глуп, чтобы не понимать, как тебе сейчас скверно, а рядом нет никого родного. У тебя мать большая молодец. Такую нельзя не любить. Мне вот не повезло ни с мамой, ни с бабушкой. Я без сожаления предпочел отца, хотя он мне и не родной. Это он меня воспитывал, ходил в школу, возил на море и даже лечил. Мне повезло только с мужиками. Отец и два деда – это самые родные для меня люди. Одна бабушка, мать моей матери, умерла. Я тогда во втором классе учился, а вторую я на дух не переношу, как и она меня. Все неприятности из-за нее. Почему она с моей матерью на короткой ноге, а я ей до фонаря? Все время кому-то козни строит. Когда дед с ней развелся, в доме дышать легче стало. Знаешь, мир и покой наступил, домой возвращаться хочется. Бедная Варвара даже готовить вкуснее стала.

– Ты за своей мамой не скучаешь? Вы с ней часто общаетесь?

– Смеяться не будешь?– с грустью спросил Родион.

– Не буду. Мне сейчас, как-то не до смеха.

– Да это и для меня не смешно. Просто диалог с ней, чаще всего, по телефону примерно такой: « Как у тебя дела в школе?» – «Нормально». «Я тебе новую футболку купила. Будешь ехать, позвони». Все. Общение закончено. Ни тебе здравствуйте, ни тебе прощай. На фиг мне сдалась ее футболка? Приехала, поговорила бы и привезла эту чертову футболку. Я ее после больницы не видел ни разу. Ты помнишь, когда меня выписали и какое сегодня число? Отец не запрещает ей со мной видеться, но видимо у нее нет на это особого желания. Я же не дурак и понимаю, что прийти ко мне на день рождения в наш дом ей, возможно, было неудобно, но можно было встретиться у нее, в кафе, где угодно.

– Не заводись. Мог бы и сам поехать к ней, не велика персона.

– Мог бы, если бы был уверен, что она в квартире одна. Тебе дальше объяснять или сам додумаешь?

– Давай не будем ссориться. Позвони отцу или отправь ему сообщение, что мы с тобой у вас дома будем. Он просил, а мы забыли.

Они приехали в дом Невских, где Варвара накормила их обедом, и все поглядывала на Дениса, который и ел без аппетита и разговаривал нехотя.

– Варвара, если будет звонить Ольга Сергеевна и спрашивать Марину Егоровну, скажите ей: что они в театр ушли с отцом, в гости, уехали в квартиру или не приезжали с нее, дежурит. Короче, соврите ей что-нибудь. Нельзя ей говорить правду, а деду, отец сам позвонит, как освободиться. Я Денису покажу его комнату, ему бы поспать, чтобы успокоится, – сказал он, обнимая Дениса за плечи и ведя на второй этаж.

– Все так плохо? – спросила Варвара Степановна, дождавшись возвращения Родиона.

– Плохо. Она без сознания. Врачи надеются, что смогут начать операцию через три дня, но только в том случае, если ей не станет хуже. Приговор звучит примерно так: «если голова продержится три дня, можно говорить о позвоночнике». Вы понимаете, что это означает? А если не продержится? Они ждут завтра специалиста из Москвы, утром. Отец приедет, скорее всего, поздно. Наша бабушка Тамара тоже попала в больницу. Все одно к одному.

– Родя, ты отнеси Денису успокаивающий чай. Он же еще совсем ребенок, а держится не хуже взрослого. Ты уж его одного не бросай. На ужин, что приготовить?

– Смотрите сами. Давайте Ваш чай, и я поднимусь к себе.

Родион напоил почти силой Дениса чаем, укрыл пледом.

– Попробуй, если не уснуть, то хотя подумать о чем-нибудь хорошем. Я буду рядом в своей комнате. Не раскисай заранее и не думай о плохом, – сказал он, выходя. Прошел в свою комнату, лег на кровать и задумался. « Неужели бабка на самом деле сбила Марину Егоровну или это только мои подозрения? Если это так, то, как теперь быть отцу? Родная мать сбивает любимую женщину. За что она так может ненавидеть Марину? Бабка способна на подлость и обман, на зависть и ненависть, но на убийство она не способна. А если она сумасшедшая и у нее мания извести Марину? Мать мне в разговоре сказала, что та собиралась уничтожить Марину. Может, наезд – это и есть результат мести? И как она собиралась после этого сама жить? Блин, в любом случае, если это дело ее рук, она попадет в тюрьму, а отец ее возненавидит. Она вокруг себя уже никого не оставила», – думал он, начиная засыпать.

Сегодняшний день вымотал не только подростков, но и Илью. Осознание трагедии, ее последствий, неизвестность, ожидание чуда, сожаление и обида давили. Казалось, что сил не оставалось даже для анализа собственных действий, а надо было сделать еще многое. Илья ехал в больницу к матери. Беседа с доктором была короткой. Надежды призрачны, прогноз неутешительный, делают все возможное. Он минут пять сидел в машине, чтобы успокоится в очередной раз за сегодня. Неспеша, выехал со двора больницы и поехал в квартиру матери. Взяв ключи у соседки, выслушав ее, он вошел в квартиру. Здесь он был нечастым гостем. Его ждали утром каждую субботу с продуктами, предложив чай. В другое время он должен был приходить только по звонку или предупреждать о своем визите. Он обошел квартиру и присел на стул в кухне. Его мысли путались, но он сосредоточился, вспоминая, что здесь у него есть конкретная цель. Где мать хранит деньги, Илья знал. Он прошел в комнату и увидел на журнальном столике бумаги. На самом верху лежала записка, написанная рукой матери. Он прочел ее, не взяв со столика в руки. « Прости меня, сын. Я виновата в смерти твоей Марины, но не сожалею и не раскаиваюсь. Это паранойя и это сильнее меня. Ты сам позже все поймешь. Все мои драгоценности передай Милене». Он прошел в кухню, взял в ящике одного из столов резиновые хозяйственные перчатки и вернулся в комнату. Под запиской на столе лежало ее завещание на двух внуков в равных долях. Оно было составлено ровно неделю назад. В нем говорилось о квартире и счетах. Здесь же лежал ее дневник. Старая тетрадка в девяносто шесть листов, исписанная почти полностью. Читать его сейчас, не было ни времени, ни желания. « Я прочту его, раз ты оставила его на видном месте, но позже, – подумал Илья. Конверт с письмом, адресованный отцу, он вложил в дневник и убрал в ящик серванта. Открыл тайник, забрал наличные деньги. – Они нужны Марине по твоей глупости». К ее драгоценностям, в старинной шкатулке, он не притронулся и позвонил в полицию следователю.

– Я в квартире матери, адрес у Вас есть, Вы должны срочно подъехать, – сказал он отключаясь. « Маме помочь уже ни как не получиться, а он, пусть закрывает дело, – думал Илья, сам готовый разрыдаться. – За что? Зачем и почему? Как мне с этим жить? Как к этому отнесется Марина? Что будет с тобой самой?» – задавал он себе вопросы.

Его мысли прервал телефонный звонок Милены. Меньше всего сейчас, Илье хотелось разговаривать с бывшей женой, но он нажал кнопку и услышал:

– Пожалуйста, не бросай трубку. Мне недавно Родион звонил и рассказал, что произошло. Присылай адвоката. Я согласна на все твои условия. Занимайся здоровьем Марины и матери. Будет нужна помощь, звони.

– Спасибо, – ответил Илья, отключаясь. « В твоем решении нет участия, в тебе говорит страх, – подумал он. – Кого или чего ты боишься?»

Он дождался следователя, после чего поехал в банк и заказал на понедельник деньги, сняв часть со счета уже сегодня. По пути наведался в клинику к Марине, в состоянии здоровья изменений не было. После разговора с доктором, Илья предложил:

– Хотите, я утром встречу Ваших московских коллег и сам привезу их сюда?

– Буду очень признателен. Воронцов и Фридман прилетают рейсом в 06:20. Доставите их сюда и узнаете сами все из первых уст.

Отцу он позвонил по дороге домой, остановившись недалеко от дома, выйдя из машины, и рассказал обо всем, что произошло сегодня.

– Пап, что мне делать? – спросил Илья, ожидая не столько совета, сколько участия.

– Ждать, сын. Ждать завтрашнего вердикта доктора, ждать три контрольных дня и надеяться на положительную динамику. Код от сейфа запомнил? Там достаточно денег. Жду твоего звонка завтра. На фирме появляйся утром на два-три часа. Я могу вернуться, но тогда надо будет обо всем рассказать Оле. Как она это воспримет со своим сердцем? Я могу сослаться на проблемы в работе, но она, наверняка, вернется со мной. Я не знаю, как поступить разумно.

– Пап, не принимай пока никаких решений и придумай, как обосновать Маринино молчание. Для всех, телефон украли, номер заблокировали, дня через три будет новая легенда. Мои частые звонки объясни жене проблемами в офисе.

– Держись, парень, и береги Дениса. Ему сейчас хуже всех. Да, попроси Милену помочь с матерью. Не бросит же она подругу в беде. Ты бы сходил к своему врачу, сын, объясни ему ситуацию, может, посоветует что.