– Я стал взрослым и уверенным в себе. Эту уверенность вселяешь в меня ты. Я только начал жить. А ты хочешь, чтобы я опять пребывал в небытие? Нет, Маришка. Я буду исцелять тебя любовью. Я люблю тебя, люблю мальчишек, я уже люблю Ольгу Сергеевну. И ты хочешь, чтобы я добровольно от этого отказался? Можешь оставить свою фамилию, пусть Денис этот вопрос решает для себя сам, хотя я признаю его официально, а штамп в паспорте не так важен мне, как мальчишкам. У нас будет семья, а не мамин сожитель или подруга отца.

– Ты хочешь, чтобы мы жили в доме все вместе?

– А ты думаешь, что нам будет там тесно? Тебе самой удобнее будет гулять в саду, во дворе. Наша спальня будет на первом этаже. Сейчас она пустует. Там нет ничего кроме пыли. К твоей выписке мы сделаем там ремонт, купим мебель и с помощью тещи сделаем ее уютной и удобной. Мальчишки живут на втором этаже и почти привыкли к присутствию друг друга. Что тебя не устраивает? Чего ты боишься? Да, первое время, возможно, у нас могут быть между собой разногласия, недопонимания. А как ты хотела? Жить в одной большой семье не просто, но мы взрослые люди и сообща справимся. И еще один важный аргумент: от дома до клиники в два раза добираться быстрее, чем из квартиры. Я тебя убедил?

– Я не уверена в том, что согласившись с тобой, поступаю правильно. С другой стороны, отказавшись, я создаю неудобства для Дениса и мамы, – сказала она и задумалась. – Знаешь, Илья, я, пожалуй, соглашусь. У меня тоже будет к тебе предложение, – глядя ему в глаза, сказала Марина. – У тебя есть возможность взять отпуск на неделю, десять дней?

– Отец мне сам предложил отдохнуть недельку. Чего хочет моя невеста?

– А как у тебя с деньгами?

– Не томи. Говори, что ты задумала?

– Скоро каникулы. Поезжай с ребятами куда-нибудь дней на семь отдохнуть. Выберите маршрут вместе и летите. Вам нужен отдых. В последнее время и ты, и ребята на нервах. Сделай, как я прошу, – говорила Марина, держа его за руку. – Новые впечатления помогут забыть им все произошедшие неприятности, ну, если не забыть, то отодвинуть на задний план.

– А как же ты?

– А что я? До обеда я занята собственной персоной, а после тихого часа мама будет приезжать через день. Общаться с вами я могу по телефону. За неделю вы не соскучитесь, а впечатления и короткий отдых получите. Подумай.

Проводив Илью поцелуем, Марина мысленно вернулась к разговору с ним. «Не случись трагедии, я, скорее всего, вышла бы за него замуж, но не так скоро. Не важно, какой бы это был брак: короткий или долгий, гражданский или официальный, я хотела бы попробовала создать семью. Илья внимательный, заботливый. Отношения у них с Денисом ровные. Родион парень хороший и плохому Дениса не научит. Интересно, он меня жалеет или тянется от потребности в материнской заботе и ласке? Да, прежних чувств нет, но мне с ним хорошо и спокойно. Не получится – у нас есть куда вернуться. В настоящее время, жить в одном доме с двумя подростками, разумнее в браке. Мне, в теперешнем состоянии, будет удобнее жить в доме, где не только есть мама, но и прислуга. Я уверена, что обязательно поднимусь и буду ходить. Вопрос только в том: когда? Как скоро? А если я сама себя обманываю в том, что смогу быть женой и мачехой? – думала она. – Хороший дом, прислуга, достаток – все есть. Чего мне не хватает? Я буду первое время заниматься детьми и реабилитацией, а там будет видно. Для меня главное сейчас поправиться, и подумать о сыне и маме. Будет хорошо им, будет хорошо и мне. Предполагать, сомневаться нет причины. Пусть все идет своим чередом. Будем жить здесь и сейчас, не забивать голову мрачными мыслями».

Заведующий хирургическим отделением Морозов Анатолий Платонович навестил Марину Дунаеву спустя десять дней после трагедии. Он не был толстокожим и от коллег знал о состоянии своего хирурга, но поговорить с ней он планировал тогда, когда она окончательно придет в себя и сможет адекватно понять сказанное. Ему было важно, чтобы Дунаева поняла его правильно и приняла решение, от которого зависело ее здоровье и ее работа в отделении, самостоятельно. Свой визит в отделение нейрохирургии он начал с разговора с ее лечащим врачом.

– Евгений Борисович, как себя чувствует наша Дунаева? Есть значительные улучшения?

– Ты, Анатолий Платонович, с какой целью интересуешься? – спросил Шилин. – Хочешь уволить или вернуть? Фридман провел ювелирную операцию. Я бы так не смог, скажу честно. Сказал мне профессор: держать ее месяц, я ее месяц у себя и продержу, да еще и прихвачу недельку, благо, что закон позволяет сорок пять дней больничного листа. Что касается возвращения в профессию, то это зависит уже не от ее самочувствия, а от ее семейного положения. Ты же знаешь, что отец Дениса объявился? Каждый день я его созерцаю в палате Дунаевой. Мужик он не бедный, настроен, вроде, серьезно. Выйдет твоя Дунаева замуж, и лишишься ты еще одного Воронцова.

– Думаешь, не вернется в профессию?

– Я бы на ее месте не вернулся, но ты ее лучше знаешь, думай сам, – продолжал Шилин. – Одно скажу твердо: через полгода она будет не хуже прежней. Для страховки, в самом начале, побудет ассистентом, а потом, все карты ей в руки. Я тебя утешил?

– Скажем, убедил. Спасибо. Пойду к ней.

Какие утешительные прогнозы не дал Шилин Морозову, в данный момент это не избавляло его от проблем. Он заглянул в палату Марины.

– К Вам можно?

– Входите Анатолий Платонович. Я рада Вас видеть.

– Ты, Марина, не сердись, что пришел не сразу, разговор у меня к тебе серьезный, ждал, когда начнешь соображать и думать осмыслено. Шилин не намерен перечить профессору, и сделает так, как тот просил, чтобы не портить отношений. У меня к тебе есть предложение: пока ты полдня лежишь без дела, пиши заявку и аттестационный отчет на получение категории. Закончится лечение в стационаре, напишешь заявление на очередной отпуск, потом на отпуск без содержания – так полугодичный срок реабилитации и пройдет. Вернешься в строй, начнешь месяц с ассистента. Будешь чувствовать, что нагрузка большая – уйдешь, будет все устраивать – останешься. Что думаешь?

– Евгений Борисович уверен в таких сроках?

– Полгода максимум, но ты меня не выдавай. Это его сюрприз тебе. Ты сама хочешь вернуться или замуж собралась?

– Я очень хочу вернуться к работе и замуж тоже хочу. Одно другому не мешает. Как дела в отделении?

– Справляемся своими силами. Понимаешь, теоретиков много, а вот практиков нет. Специалисты со стажем нашли себе хлебные места давно, и не станут менять шило на мыло или часы на трусы. Захаров, Демин да я – вот и вся наша семья. И ни у кого из нас нет подходящих кандидатур на твое место.

– Хотите, я предложу Вам кандидатуру своего сокурсника? Он работает в пятой городской больнице. Третьяков Александр парень грамотный, но слишком порядочный и честный, для городской бесплатной медицины. Недели две назад я разговаривала с ним, и он собирался уходить. Позвонить ему?

– Позвони, Дунаева, а если не нашел работу, пусть приходит к нам, – ответил Морозов и теперь с надеждой ждал ответа абонента.

– Здравствуй, Санька. Как твои дела? Куда? Ты с ума сошел? Практикующий хирург и на амбулаторный прием? Сашка, у тебя как с сертификатом? Молодец, а я вот только собираюсь. Хочешь на мое место? Я спрашиваю абсолютно серьезно. Сегодня приезжай сразу к заведующему отделением, потом встретимся и поговорим, – сказала она и отключилась. – Анатолий Платонович, сертификат он подтвердил и даже имеет вторую категорию. Ждите его визита.

– Спасибо, Дунаева, выручила. Готовь и ты документы, я говорю предельно серьезно. С меня причитается. Это тебе к чаю, – сказал он, положив плитку шоколада на тумбочку. Поправляйся.

Александр Третьяков появился на пороге палаты Марины во время тихого часа.

– Дунаева, ты не спишь? Я пришел тебя поцеловать, – ставя пакет на тумбочку и целуя ее в щеку, говорил он. – Как тебе в голову пришла мысль пристроить меня?

– А ты хотел, чтобы моему родному отделению подсунули кота в мешке? Присаживайся и рассказывай: как тебе свое первое впечатление от клиники?

– Мне есть с чем сравнивать, поэтому скажу: все супер, предел мечтаний. Завтра выхожу на работу. Теперь нужно квартиру найти, чтобы меньше на дорогу времени уходило.

– Не надо, Третьяков. Я пролежу здесь целый месяц, а ты это время будешь жить в нашей квартире. Адрес не забыл? Сейчас езжай, собирай вещи и возвращайся сюда за ключами. Для тебя одно условие – порядок, чистота и коммуналка. Согласен?

– Дунаева, ты решила поработать ангелом? Квартира, работа. Может у тебя на примете и невеста есть?

– Есть. Операционная сестра. Хорошая девушка. Зовут Катя. Мама и Денис живут в доме, квартира наша пустая. Так случилось, что мамин муж – дедушка Дениса, а его сын – отец Дениса. Он сделал мне предложение. Тесен мир.

– Сам нашелся или ты его нашла? – спросил Третьяков, знавший эту историю. – Не прошло и двенадцати лет. Рассказывай.

Марина коротко рассказала о встрече с Ильей и случае с Родионом.

– Так вот, почему ты такая добрая и решила со мной счастьем поделиться. А как на твою инициативу отреагирует твой будущий муж?

– Сам увидишь, когда вернешься за ключами. Иди уже, – проводила Марина Третьякова и вспомнила все, что о нем знала.

Александр Третьяков был ее ровесник. Они вместе поступали в университет и, проучившись шесть лет в одной группе, окончили его в две тысячи девятом. Интернатуры они проходили в разных местах и работали все это время в разных больницах. Саша был жителем городской окраины и третьим ребенком в семье рабочих завода. Наверное, поэтому он больше тянулся к иногородним студентам, чем к городским мажорам. Это был парень ростом выше среднего, упитанный, с ярко рыжей шевелюрой непослушных волос. К своей внешности он относился снисходительно, на шутки и прозвище не обижался. Одевался скромно, говорил мало, умел дружить и учился на совесть. Было время, когда он пытался помочь Марине, предложив ей брак, чтобы у ребенка был отец. Он бывал у них в гостях в деревне, а когда Марина переехала с мамой и сыном в город, он навещал их один раз в два-три месяца. Подружился с Ольгой Сергеевной и Денисом. Он так и не женился, отдавая всего себя работе. Марина не была удивлена этому факту, ведь она и сама была не замужем. Они встречались недели три назад, и Александр сам рассказал, что решил уходить из городской больницы. Это была муниципальная больница, а значит минимум комфорта и максимум проблем. Порядочный и честный Третьяков за время работы устал бороться с руководством, а мириться не хотел. Пришлось написать заявление на увольнение по собственному желанию.

Илья приехал к Марине после работы, и первым его вопросом был вопрос о ключах:

– Зачем они тебе понадобились? Что-то нужно привезти?

– Ключи нужны ни мне. Скоро сам все поймешь. Сегодня у меня был разговор с заведующим отделением, и я нашла ему себе замену. Эта замена скоро и придет за ключами. Пока будет искать себе жилье, пусть поживет в моей квартире. Мужчина он вполне приличный, и доктор не плохой, мой бывший однокурсник. А вот и он, – сказала Марина, увидав Третьякова в дверях. – Знакомьтесь. – Мужчины представились и пожали друг другу руку. – Сашка, занимай левую комнату, там мама жила. Держи ключи. Запасные есть у соседей рядом. Ты мужчина самостоятельный, разберешься со всем сам. Всем пользуйся без стеснения. Будут проблемы с соседями, пусть звонят мне или маме. А где твои вещи?

– Вещи мои все в машине, их немного. А это тебе, – сказал он, протянув ей букет белых хризантем.

– Тогда тебе понадобиться место на стоянке. Запомни номер тридцать два. Моя машина стоит в другом месте. Езжай.

– Спасибо. Поправляйся. До свидания.

– Маришка, что это было? Тебе нравятся такие «веники»?