Они поужинали, а на чай пригласили и Леру. Александр Аверин остался в квартире дочери, позвонив жене. Ночь для Дианы выдалась беспокойной. Она, то засыпала, то просыпалась от страха. Уже к восьми утра они втроем были в больнице. Поговорив с доктором, Аверин увез Леру к себе, оставив Диану с мужем. Она негромко переговаривалась с Андреем о том, как прошла ночь, звонил ли тот в роддом и как дела у Ани и новорожденного. Потом Андрей вышел из палаты, оставив их одних. Диана присела на стул у кровати, вглядываясь в родное лицо. Взяла свободную руку мужа в ладони, поднесла ее к своим губам и прикрыла глаза. « Сашка, возвращайся, пожалуйста, – тихо просила она. – Я жить без тебя не могу. Я дышать без тебя не могу. Ты просил меня и я вернулась. Теперь твоя очередь. Ты сильный, ты справишься». Она, сидя с опущенными веками, не заметила, что муж открыл глаза и теперь смотрит на нее.

– Ты это слышала и столько лет молчала? – спросил он негромко. – Тогда я всю ночь просидел у твоей кровати с одной единственной мыслью, чтобы ты пришла в себя. Я даже слово себе дал: не мозолить тебе глаза.

– Эти слова и вернули меня тогда к жизни. Я поняла, что мне не хватало именно их, чтобы я в тебя окончательно влюбилась. Как дела у моего героя? – спросила она, наклоняясь и целуя мужа.

– Все хорошо, принцесса Диана. Отосплюсь, отдохну от дел, но на долгое пребывание здесь я не рассчитываю. Как только ты согласишься меня, израненного, принять, я вернусь домой. Что говорят доктора? Какие прогнозы?

– Если ты собираешься на пенсию, то не рассчитывай. Органы твои все на месте. Пострадавшие есть, потерь нет. Лежать тебе здесь, минимум три недели. Настраивайся, но не расстраивайся. Как ты будешь встречать нас из роддома с дырявым брюхом? Лечись. Ты предпочитаешь отдельную палату или общую? Такая возможность у них есть.

– Андрей, как пить дать, через пару дней сбежит. Нет. Одному мне нельзя. Я не хочу в одиночку. Кто меня будет прикрывать, когда я по сестричкам пойду? – пытался пошутить Александр.

– Ты сразу до туалета научись добираться, а уж потом можно и по девочкам, – поддержала шутку жена. – Как мы определимся с палатой? Хотя, зачем я у тебя об этом спрашиваю? Тебя отсюда попросят уже сегодня, и сами предложат вариант, а мы выберем. Я привезла тебе одежду, которую сочла удобной в данной ситуации. Ты настройся на то, что есть тебе первые сутки нельзя, как пить и вставать. Завтра потихоньку начнешь подниматься, через день садиться и только на четвертый «гулять». Так же и с питанием. Но этот вопрос я еще уточню. Швы снимут не раньше десяти дней, и к уколам привыкай. Колоть будут много и больно. Будешь хорошим парнем, буду приезжать утром и после обеда. Будешь хулиганить или капризничать, будешь есть больничную еду в мое отсутствие. Выбор за тобой. А вот и доктор пожаловал.

Первые две недели, Диана ехала с утра к мужу, приготовив ему то, что можно было уже пить и есть. После больницы она, иногда, ехала к родителям, забирала Леру из сада и вдвоем с ней навещала мужа. Через две недели, Смирнова выписали домой долечиваться еще на неделю. Жить стало проще, жить стало веселей.

Еще весь остаток апреля, май, и часть июня Диана вела активный образ жизни, хотя с ростом живота, это становилось делать все труднее. Десятого июня она оставила Леру на попечение родителей, и больше не рисковала садиться за руль Лексуса, гуляя неподалеку от дома. Она давно провела «ревизию» кроватки и коляски Леры. Да, они были не новыми, но вполне приличными. Ее «тревожный чемодан», вещи малышу на первое время, а так же на выписку из роддома ждали мирно своего часа. Валерия родилась осенью, а новорожденного ждали в июне, поэтому, все вещи для него покупались в летнем варианте. Она проводила Александра на работу четырнадцатого июня в семь тридцать, уже чувствую некий дискомфорт. В восемь тридцать вызвала скорую помощь и с пакетом собралась спуститься вниз, передав ключи от квартиры соседке Ане, родившей месяц назад второго сына.

– Ты ребятам не звони, пусть несут службу спокойно. Лера у родителей. Все будет хорошо. Оклемаюсь, сама позвоню.

Мужу сообщили раньше и не Аня. Скорой помощи, которая с сиреной везла роженицу в родильное отделение, не уступил дорогу один водитель, которого пришлось объезжать по встречной полосе. Мало того, на последнем перекрестке, второй, не уступив дорогу, спровоцировал ДТП, врезался в карету скорой помощи, которая каким-то чудом не перевернулась. Хватило полминуты, чтобы врач скорой, ехавший в кабине с водителем, принял правильное решение. В салоне, где сидели медсестра и роженица, теперь обе лежали на полу.

– Зоя, очнись! Очнись, мать твою! – кричал он, хлопая медсестру по щекам. – Ты на работе. – Он проверял пульс Дианы. По ее лицу тоненькой струйкой текла кровь, и он не мог понять, где находится сама рана. – Быстро ее на носилки, волоком, – говорил он добровольным помощникам, наконец заметив, что у пациентки рассечена бровь. – Ставьте носилки на колеса. Быстрее мужики, быстрее. – Зоя, хватит охать. Бери ее пакет и вперед за мной, своим ходом, ребята помогут. Здесь метров триста не больше. – Петрович, звони на подстанцию, я за тобой вернусь. Ты один, их двое, – раздавал он команды и набирая на ходу номер телефона приемного отделения. Он даже не обращал внимания, что лоб его разбит, и вытирал его рукавом халата, думая, что это пот. Носилки катили вперед три мужчины, бросив свои авто, а над виновником ДТП уже устроили самосуд, не дожидаясь полиции.

Диану подняли в родильный зал. Сердцебиение младенца прослушивалось, и доктор, доставивший ее, сообщил, что схватки уже начались. Проблема была в том, что роженица не приходила в сознание. Мало того, никто не знал, каким образом она оказалась на полу в машине скорой помощи? Какие ушибы получила? Одежда на ней была чистой, но это ничего не объясняло. Вопрос не стоял: кого спасать мать или ребенка? Нужно было спасать обоих. Сама она не родит из-за своего состояния, кесарево сечение опасно на этой стадии. Разыскали мужа, объяснили ситуацию и приняли решение. Диана, в ожидании наркоза, лежа на столе, неожиданно для всех, пришла в себя.

– Я Диана, я богиня… – недоговорила она, когда схватка прервала ее слова.

– Хочешь быть богиней, будь, – съязвила акушерка, только не мешай.

– Вы Антоновна не правы. Мамочка хотела сказать, что Диана, богиня не только охоты, женственности и плодородия, но и покровительница деторождения. Я правильно, мамочка, Вас понял? – говорил мужчина, сдвигая с лица маску. – Сейчас схватки заменят потуги, Вы успокоитесь, и будем рожать. Договорились? Об Олимпе и богинях мы поговорим чуть позже.

– Правильно. Я рожу сама, я смогу. Вы мне только помогите немного, – просила она, испытывая очередную схватку.

– Давай, девочка моя, давай! – говорила врач. – Парень заждался появления на свет божий. Раз богиня, помогай ему, он ждет от тебя помощи.

Откуда у нее взялись силы, не мог знать никто, но Диана родила в одиннадцать двадцать так аккуратно, что сын, весом три девятьсот и ростом пятьдесят два сантиметра, при появлении на свет, не доставил маме, ни малейшей травмы.

– Ты действительно богиня, – прикладывая ребенка к груди матери, сказала доктор. – Такого богатыря родила. Молодец!

– Как остальные люди в машине? – спросила Диана негромко, боясь услышать плохие новости.

– Я же говорю: богиня страждущих и обездоленных людей, – улыбался анестезиолог. – Все в порядке. Отделались синяками и ссадинами. Сама, как себя чувствуешь? Голова не кружиться? Лбом, где приложилась?

– Не знаю. Я очень испугалась, когда почувствовала удар в машину. В ней же ничего не видно. Чувствую усталость и сильную слабость. Как мой мальчик? – глядя на доктора, говорила она.

– Который родился или который в коридоре икру мечет? Один по шкале Апгар девять баллов, второй намного хуже, – неонатолог явно шутил, и это ободрило Диану. Значит все не так плохо. – Да, напугала ты нас. Кесарить поздно, ребенок в родовых путях, а она условия ставит. А вообще ты молодец, хотя и не богиня.

Доктора вышли из родзала, оставив Диану на попечение акушерки. В коридоре медсестра успокаивала папашу, который никак не хотел верить в положительный исход родов. Он не мог и предположить, что его жена справилась с ситуацией.

– Ваша жена и сын чувствуют себя удовлетворительно. Она пришла в сознание. Роды прошли естественным путем. Через час ее посмотрит невропатолог. Ее потерю сознания не обязательно списывать на травму головы. Это, возможно, было вызвано шоком, сильным страхом за ребенка. Вещи ей вернут, она отдохнет и сможет вам позвонить. Ей важен и нужен отдых. Малыш родился здоровым. Причин для волнений нет. Будем надеяться, что все плохое позади. Вы где ее хотели бы разместить? Есть отдельные платные палаты, с посещение, туда вход со двора, есть общие.

– Я оплачу отдельную палату. Когда я могу навестить жену? –

– После семнадцати. Оплачивайте пока четыре дня, а там посмотрим. Я распоряжусь. Ваша жена, действительно Богиня.

– Я знаю, – рассеяно ответил Александр, не придав значения ее словам. Он был так взволнован хорошим известием, что плохо понимал, что все плохое позади.

Он спустился из отделения, нашел, где оплатить пребывание Дианы в роддоме, заключил договор, внес сумму и вышел на улицу, чувствуя дрожь во всем теле. Нервное напряжение, которое его держало в течение двух часов, вдруг уступило место радостной эйфории. Его трясло, но на лице сияла улыбка, и ему хотелось петь. Он сел в машину, закурил и прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. «К родителям ехать пока нельзя, поеду домой. Анна подскажет мне: что делать, и в какой последовательности», – думал он, но ключ в замке зажигания повернул только тогда, когда почувствовал себя чуть спокойнее. Поднимаясь на лифте, он позвонил Анне. Она уже была в курсе всего, что случилось. Рассказав ей обо всем и получив дельные советы, Александр прошел в свою квартиру. Свои действия начал с кофе и звонков родителям. Через час, придя в норму окончательно, он купил соки, фрукты и ехал к родителям Дианы, а около семнадцати часов он набрал ее номер телефона. Диана услышала рингтон: «Ты моя нежность, ты моё небо. За тобой встану, где бы ты не был. Ты моё сердце, ты моё чудо. Обниму нежно, и с тобой буду».

– Не волнуйся, с нами все в порядке. Я тебя очень жду.

В разовом халате и бахилах Александр робко переступил порог палаты. Палата была совсем небольшой. Диана лежала на кровати, а рядом стояла приготовленная детская кроватка.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая? – присаживаясь рядом с кроватью на стул, спросил он. – Как же ты меня сильно напугала, – говорил он, держа ее ладони в своих руках и касаясь губами ее пальцев.

– Все обошлось. Успокойся. Я не заработала даже сотрясения мозга, в виду его полного отсутствия. Со мной все в порядке. Меня рассматривали, чуть ли не под микроскопом. Есть синяк на бедре и ссадина на локте, а вот обо что я разбила бровь, не знаю. Скоро принесут нашего сына. Он будет находиться все время рядом со мной, – говорила Диана, с любовью глядя на мужа.

– Я звонил своим родителям. Мама говорит, что отец даже прослезился, хотя я о подробностях не рассказывал. У твоих, был лично. Завтра они сами приедут. Больше всех радуется Лерка. Просят, чтобы мы первое время пожили у них. Так и Лера будет под присмотром и тебе будет легче. Хотя сделаешь так, как решишь сама. Я не настаиваю.

– Саш, я такое устроила в родильном зале, стыдно вспомнить. Заявила, что я богиня. Меня теперь здесь все так и называют. Я не так выразилась, они не все поняли, а слух пошел.

– Тебя это так волнует? Диана действительно римская богиня охоты. Тебе нечего стесняться имени. Оно к тебе очень подходит. Ты меня сразила в самое сердце и держишь крепко в своих силках, который год. Сыну нашему помогла родиться. Тебя же к кесареву сечению готовили, я сам бумаги подписывал.